Евгений Полищук - «Ахтунг! Покрышкин в воздухе!». «Сталинский сокол» № 1

– Внимание! Всем приготовиться! Я атакую бомберов! – подал он своим команду. Тройка из его звена четко знала свою задачу – броситься в атаку, как только командир срежет ведущего и строй рассыплется.

У Александра начался свой отсчет: «Все! Атакую!.. Флагман растет в прицеле… Сбросить газ… Уменьшить скорость сближения… На ведение огня остается секунда… Держать в прицеле!.. Сколько снарядов несется навстречу… Мимо… Я зашел под углом… Все, можно нажимать на гашетку. – Машина затряслась от пушечно-пулеметной дроби. – Теперь вниз, иначе столкнусь!»

Он резко толкнул ручку управления вниз. Мгновение спустя с ревом над ним пронесся «юнкерс». И тут же он почувствовал, как куда-то исчезает сила тяжести, желудок подымается вверх, кажется, что сейчас он застрянет в глотке, пыль и какой-то мусор летят в глаза. «Черт, Гришка, не продул воздухом кабину», – едва успел он подумать, как голова врезалась в фонарь. Ручка на себя, и через мгновение он почувствовал облегчение.

Саша осмотрелся. Флагман горел, падая вниз. Его тройка била метавшихся фрицев. Глинка со своими сражался с «мессерами» в стороне.

Неожиданно примеру истребителей последовали наши пикирующие бомбардировщики. «Петляковы», непрерывно стреляя из носовых пушек и пулеметов, пошли в лобовую атаку на «юнкерсы». В одно мгновение в небе все перемешалось в один клубок из огня, дыма и металла, и казалось, что из этого клубка живым уже никому не выбраться. Но нет, все «петляковы» оказались на месте. «Ну и командир у них, силен, ну и пилотяга! – в восторге думал Саша о ведущем бомбардировщиков. – Так бы домой дойти». Он прекрасно понимал, что все это были цветочки, а ягодки будут впереди.

«Юнкерсы» не выдержали, стали куда попало сбрасывать бомбы и разворачиваться на запад. «Петляковы» прекратили стрелять и сомкнули строй. На очередном развороте два из них отстали. «Сейчас немцы ими займутся», – подумал Александр, тревожно оглядываясь. Так и есть. Два «Фокке-Вульфа-190» уже подкрадывались снизу к бомбардировщикам.

Переворот, резкое пикирование, Саша сел на хвост «фоккера». Второго приготовился атаковать ведомый Островский. Немцы, увлеченные охотой за бомбардировщиками, ничего не замечали, их ведущий уже начал стрелять. «Сукин сын, получи и ты!» – Саша нажал гашетку. «Фоккер» сразу просел и, нехотя кувыркнувшись через крыло, пошел вниз. Круги на воде да облачко дыма в воздухе – вот все, что от него осталось через какое-то мгновение. «Петляков», отделавшийся легкими пробоинами, спокойно продолжал свой полет. Василий Островский тоже стрелял, но промазал, и его «фоккер» удрал. Они догнали свои бомбардировщики уже над сушей.

После приземления в Поповической состоялось резкое объяснение с Дмитрием Глинкой.

– Ты что, новичок? – с трудом сдерживая себя, отрывисто бросал Покрышкин. – Не знаешь, что нельзя оставлять бомбардировщики без прикрытия?

– Но все же обошлось. И я сбил «фоккера», – оправдывался Глинка.

– К черту твоего «фоккера»! Ты бросился в драку без разрешения командира, а мы потом отдувались за вас одной четверкой! Носились, как идиоты, из одного края в другой!

– Ладно, Саша! Не будем ссориться. Замечание справедливое. На будущее учту.

– Хорошо! Будем считать вопрос закрытым.

Второй вылет они провели вдесятером. К шестерке Покрышкина присоединилась четверка Глинки. Вновь прикрывали «Пе-2». На этот раз все действовали слаженно. Сбили десять «мессеров» и не потеряли ни одного своего.

Третий вылет за этот день для группы Покрышкина оказался трагическим – потеряли чудесного парня Володю Бережного. В «волчьей свалке» над Цемесской бухтой, еще не набравшийся опыта Дмитрий Сапунов, увидев, как сверху на них валится группа «мессеров», потерял осмотрительность, резко бросил свою машину в сторону и ее винтом отрубил хвост у «кобры» Бережного. Забыв обо всем, летчики наблюдали, как Володя на парашюте опускался в холодные воды Черного моря, понимая, что его ожидает мученическая смерть и никто уже не сможет ему помочь.

– Я – Покрышкин! – раздался в наушниках суровый голос командира. – Всем занять свои места. Сапунов! Пристроиться к моей паре!

Они встрепенулись, быстро выполнили его команду.

Совещание у Верховного началось около полудня. Первый заместитель начальника Генерального штаба Антонов обстоятельно изложил Верховному Главнокомандующему свои выводы об обстановке на Северном Кавказе, а затем перешел к рассмотрению плана возможного использования сил и средств, имеющихся на Северо-Кавказском фронте и прибывающих туда в ближайшее время.

Сталин, с неизменной трубкой в руках, неспешно прохаживался по ковровой дорожке вдоль стола совещаний, на котором были разложены карты. Он был недоволен результатами наступления главным образом потому, что не состоялось окружение таманской группировки немцев. В ходе предварительной беседы накануне Антонов высказал мысль о том, что для выяснения причин, не позволивших осуществить хорошо продуманный план, и для того, чтобы наметить операции на будущее, неплохо бы послать на Кавказ группу во главе с маршалом Жуковым, чтобы она на месте могла ознакомиться с обстановкой и наметить планы дальнейших действий. Сталин ничего не ответил, да и Жукова еще не было в Москве.

Накануне вечером он вернулся из Белгорода и сейчас, сидя за столом напротив Антонова, сосредоточенно слушал его доклад.

– А что по этому поводу думает товарищ Жуков? – обратился Верховный к маршалу после того, как Антонов закончил свой доклад.

– Я не исключаю, товарищ Сталин, – спокойно начал излагать свои соображения маршал, – что немецкое командование намеревается использовать 17-ю армию, засевшую на Тамани, в наступательных операциях весной и летом нынешнего года. Считаю целесообразным ликвидировать как можно быстрее таманский плацдарм, отбросив противника в Крым.

Некоторое время Сталин молча прохаживался вдоль стола, потом подошел к его концу, ближнему к сидящим военным, остановился и, вглядываясь маршалу в глаза пристальным внимательным взглядом, произнес:

– Неплохо бы вам лично разобраться во всем на месте. Последнее время у Масленникова что-то не ладится. Усилия фронта ощутимых результатов не дают.

Он замолчал и пыхнул трубкой. Все ожидали продолжения, что он скажет еще.

– Возьмите с собой от Генштаба Штеменко и еще кого сочтете нужным, и побывайте там сами…

На этом же совещании Верховный дал согласие на использование особой дивизии НКВД из резерва Ставки под командованием полковника Пияшева. Эта дивизия имела наибольшую укомплектованность – 11 тысяч бойцов.

На следующее утро, 18 апреля, Георгий Константинович вместе с командующим ВВС Новиковым и наркомом Военно-морского флота Кузнецовым прилетели в Краснодар. На аэродроме их встречал командующий фронтом Масленников.