Юрий Остапенко - Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

Почти ежевечерне на Ближней даче у вождя смотрели кинохронику Корейской войны. Изредка (теперь уже только изредка!) туда приглашался и Яковлев. И вот после просмотра новой ленты доселе молчавший Сталин вдруг потребовал прокрутить хронику еще раз. На черно-белом экране взметались клубы взрывов, бежали солдаты, летели сверху бомбы из чрева «летающих крепостей» (слава богу, не атомные!), вот наконец пошла та сцена, ради которой вождь потребовал повтора. Сцена эвакуации американского полевого госпиталя в джунглях. В непосредственной близи от санитарных палаток уже кипел бой, и была угроза пленения американских парней. И тут из-за деревьев показалась группа диковинных машин с вращающимися сверху винтами. Машины, взметая пыль, опавшую листву, садились на крохотную поляну, и санитары стали быстро грузить носилки в раскрытые люки машин, которые даже не остановили винты. В течение двадцати минут госпиталь был свернут. Вертолеты были большими, неуклюжими, похожими на вагоны, с двумя несущими винтами над крышей.

Сталин мгновенно оценил потенциал этих тихоходных и даже несколько неуклюжих на вид машин и велел созвать совещание по проблемам вертикального взлета.

Через неделю был назначен сбор авиационных конструкторов, чтобы выяснить, каковы в его авиационном хозяйстве дела с геликоптерами. Яковлев все понял и буквально на следующий день засадил своих озабоченных идеей вертикального летания людей за работу. Это задание вождя, здесь надо быть первым!

Пока «яковлевские орлы» рисуют, чертят, рвут кальку и перерисовывают контуры диковинных машин, похожих на ветряные мельницы, Яковлев мысленно перенесся на Дальний Восток, где шла новая война с участием США, Советского Союза и Китая.

С реактивными «Сейбрами» в Корее успешно боролись «МиГи». Вертолетам противопоставить было нечего.

«Неужели Сталин намерен форсировать строительство вертолетов, чтобы дать ответ американцам там, в Корее? – с ужасом подумал Яковлев. – Это ведь невозможно. Создание проектов, строительство, освоение займет несколько лет. Что, столько там война будет длиться? И не дай бог сырую технику в бой бросать – что из этого будет, известно, взаимодействие автожиров Камова с артиллеристами Воронова он, Яковлев, хорошо помнит».

На совещание у Сталина собрался весь цвет авиационной мысли. Все знали тему предстоящего разговора, и спокойного течения беседы не предвиделось.

Раньше Яковлев готовил списки приглашаемых от НКАП, теперь же он с интересом рассматривал, кого пригласили.

Не было Туполева – понятно, что у него сейчас дел с копированием Б-29 просто невпродых – Сталин осознал важность и первостепенность для великой державы стратегической бомбардировочной авиации, так что Туполеву еще и за вертолетную тему браться никак нельзя.

Не было И.П. Братухина, и это, по мнению Яковлева, было неправильным, поскольку тот дальше всех продвинулся в этой тематике, ну, а то, что его КБ закрыли после очередной катастрофы Г-4, дело поправимое – как закрыли, так и восстановить можно.

Не пригласили Лавочкина и Мясищева почему-то…

Начал Сталин с корифеев, и Ильюшин тотчас попросил отвести его, поскольку его коллектив занят сейчас пассажирской тематикой, у него голова Ил-12 занята.

Черноглазый Микоян дал понять, что его МиГ-15 сейчас ведет трудную борьбу в Корее и т. д.

Среди тех, кому партия (читай: товарищ Сталин) поручит двигать вперед науку о вертикальном летании (читай: догонять треклятый Запад в этой области) остались, разумеется, Николай Камов и Михаил Миль, которые ничем иным, кроме «ветряных мельниц», не занимались, и Александр Яковлев, маститый авиаконструктор, уже вписавший свое имя в историю созданием скоростных самолетов и достаточно успешно попробовавший себя в создании вертолетов (Яковлев с удовлетворением отметил последние слова вождя, радуясь, что его работа по-прежнему в поле зрения вождя, а это многого стоило).

Оставшиеся «в сухом остатке» конструкторы стали докладывать о своих проектах и планах, но вождь, вопреки обыкновению, слушал не очень внимательно и после докладов, не задавая вопросов, сказал, что его интересуют сейчас сроки. Только сроки, а именно один срок: через год проекты, которые будут утверждены, должны быть построены и облетаны. Все.

Потрясенные конструкторы молчали, и только Николай Ильич Камов, неторопливый рассудительный сибиряк, заметил, что срок этот совершенно невозможный, ведь не разработана теория, не освоены технологии… Но тут вступил в разговор молчавший до сего времени Л.П. Берия. Он бросил фразу, смысл которой был таков: здесь вам, товарищ Камов, не собес, если вам трудно, обратитесь туда, а если вам не под силу выполнить ваш проект в обозначенный товарищем Сталиным срок, обойдемся без вас.

Совещание было закрыто, точнее, перенесено на следующий день.

Пока конструкторы едут по домам, мы зададимся вопросом: а какие проекты докладывали руководители КБ?

В отношении М.Л. Миля все ясно: он имел в виду свой будущий вертолет, который он разрабатывает на базе хорошо зарекомендовавшего Ми-1. С этой машиной мы со временем будем хорошо знакомы: это Ми-4.

С каким проектом пришел в Кремль Яковлев? Мы можем предположить, что он, человек крайне самолюбивый и не любящий проигрывать, на сей раз мог быть полным решимости взять реванш и, коренным образом модернизируя свой Як-100, создать более мощную машину, благо наработки в КБ по этой теме были. Но об этом в своих воспоминаниях Александр Сергеевич не упомянул.

С Камовым и сложнее, и проще. Сложнее, потому что Николай Ильич мемуаров не оставил, проще, потому что живы и до сих пор работают в Люберцах его сподвижники, которые помнят эпопею с отлучением Камова от сталинского конкурса. Один из них, Вениамин Алексеевич Касьяников, был в то время молодым специалистом, который работал в КБ, вспоминает, как они с увлечением работали тогда над проектом двухвинтового вертолета Ка-12. И как они были огорчены фиаско шефа, случившимся в Кремле.

В означенный день в Кремль уже приехали двое – Миль и Яковлев. Принял их уже не Сталин, а заместитель председателя Совета Министров СССР Л.П. Берия. Совещание было коротким. Собственно, это было и не совещание. Лаврентий Павлович зачитал постановление правительства, согласно которому конструкторскому бюро М.Л. Миля поручалось создание одновинтового вертолета классической схемы, а КБ А.С. Яковлева – тяжелого вертолета с продольным расположением несущих винтов – того самого «летающего вагона», который так приглянулся вождю.

Александру Яковлевичу впору было еще раз сказать: «Оженили», но он был дисциплинированным солдатом партии и о том, чтобы перечить воле вождя, даже и не думал.