Мэри Габриэл - Карл Маркс. Любовь и Капитал. Биография личной жизни

К ноябрю Лассаль тоже стал интересоваться судьбой рукописи. Приятель навестил Маркса и Фрейлиграта, после чего сообщил, что в отличие от того, что Маркс пишет в письмах, живет он «в прекрасных условиях, с красавицей женой». Маркс немедленно вывернулся, объяснив, что им с Фрейлигратом пришлось нарисовать эту радужную картину для гостя, потому что Маркс не хотел, «чтобы этот средний немецкий буржуа» испытывал удовлетворение, зная правду. Затем он попытался придумать внятную отговорку для Дюнкера, чтобы он согласился еще немного подождать. Разумеется, писал он, у него есть и проблемы со здоровьем, и домашние трудности, но главная проблема касается формальных сложностей с текстом: «Мне кажется, что на стиль всего, что я пишу, влияет моя больная печень. И у меня есть два веских довода, чтобы не позволять состоянию здоровья влиять на мою работу». Первый — это то, что работа над этим материалом длилась 15 лет, которые Маркс называл лучшими в своей интеллектуальной жизни; второй — то, что его работа содержит важный анализ социальных отношений, которые впервые будут описаны с научной точки зрения. «Поэтому я чувствуя себя в долгу перед партией и не могу позволить, чтобы работа была изуродована деревянным сухим стилем из-за больной печени».

Он снова обращается к Лассалю, чтобы тот связался с Дюнкером и объяснил ему ситуацию. «Я закончу рукопись в течение 4 недель, потому что только что начал активно писать» {67}. Недели измышлений и уверток отражены в письмах Энгельсу, а сам Маркс изо всех сил старается закончить книгу.

29 ноября — Женни переписывает рукопись {68}.

22 декабря — рукопись должна попасть к издателю до конца года. «Теперь в буквальном смысле нельзя терять ни минуты» {69}.

Середина января — он до сих пор не отправил рукопись, хотя уже написаны три части общим объемом 192 страницы; хотя уже придумано общее название «Капитал» — но пока еще в ней ни слова о капитале не говорится {70}.

21 января — злополучный манускрипт готов к отправке… но у Маркса нет денег на почтовые расходы и страховку {71}.

Наконец 26 января 1859 года Маркс пишет Энгельсу короткое, в три строки письмо: рукопись «К критике политической экономии» отправлена Дюнкеру {72}.

Маркс гадал, будет ли книга иметь успех в Берлине, чтобы он мог искать издателя в Лондоне и договариваться о переводе на английский язык {73}.

Пока Маркс работал над рукописью, мировой финансовый кризис, от которого они с Энгельсом ожидали, что он выльется в революцию, закончился, так и не уничтожив капиталистическую систему, не спровоцировав серьезных социальных потрясений и не опрокинув ни одно правительство. В Пруссии, правда, был новый правитель, но причины тому были вполне естественные. Король Фридрих Вильгельм в 1858 году сошел с ума, и его брат Вильгельм стал регентом. Вильгельм в свое время послужил брату чем-то вроде громоотвода — ходили устойчивые слухи, что это он приказал армии стрелять в толпу в марте 1848 года, тем самым спровоцировав восстание в Берлине {2}. Однако Вильгельм-регент вскоре удовлетворил тех, кто мог бы уйти в оппозицию, поскольку перетряхнул правительство, убрав из него тех, кто стоял за репрессиями последнего десятилетия {3}. Среди них был и брат Женни, Фердинанд фон Вестфален {4}.

Похоже, что над реакционной Пруссией занимался рассвет. Вильгельм в качестве союзников предпочитал рассматривать Англию и западные страны, а не Россию; в его кабинете министров появились либералы {5}. Были понемногу разрешены политические, культурные и профессиональные союзы, ходили слухи об амнистии политическим ссыльным. Введение этих новых свобод сопровождалось все усиливающимся ощущением праздника; в этом же году отмечался столетний юбилей великого немецкого поэта, драматурга, историка и философа Иоганна Кристофа Фридриха фон Шиллера. По всему Бунду и немецким сообществам в Европе и Америке прошли праздничные мероприятия в память человека, который казался воплощением немецкой культуры {6}.

Хотя Маркс и Энгельс не дождались революции, на которую так надеялись, но то, что произошло вместо этого, вдохновило их не меньше: изменившийся политический климат в их родной стране делал возможным создание политической партии рабочего класса, к чему они стремились много лет.

После стольких лет подпольной деятельности и тайных собраний подобные группы и организации могли наконец собираться и работать открыто, подготавливая конец монархического, буржуазного, капиталистического строя для грядущего господства пролетариата, а затем и для полного уничтожения классов в обществе. Кроме того, наступило время, когда работы Маркса могли быть напечатаны, поскольку его заклятый недруг Фердинанд фон Вестфален больше не мог этому помешать.

На протяжении первых месяцев 1859 года Маркс с нетерпением ждал, когда же будет напечатана его книга. Ждала и Женни, уже похваставшись родне в Пруссии, что скоро выйдет книга ее мужа, разрушившая, по ее словам, здоровье Карла за предыдущий год интенсивной работы {7}. Они оба так ждали выхода книги не только потому, что это было важно для «партии» и репутации Маркса, — но и потому, что книга должна была стать основным источником дохода семьи: после выхода в Германии она могла быть переведена и опубликована в Англии, на куда более обширном и прибыльном книжном рынке {8}.

Хотя Маркс и задержал рукопись на 8 месяцев, никаких задержек от Дюнкера он не ждал. Он ожидает новостей из Берлина с нетерпением, которое ясно просматривается в каждом письме к Энгельсу. Можно воочию представить, как он возбужденно расхаживает по кабинету, прислушиваясь, не постучит ли в дверь почтальон.

Так прошло две недели, потом месяц… Через 6 недель после получения рукописи Дюнкер прислал Марксу всего один лист пробной печати, посмотреть. Маркс был вне себя от разочарования {9}. Он чувствовал, что его работа должна быть напечатана немедленно, чтобы это имело смысл, а в практическом аспекте — чтобы труд его был оплачен. Да, он сам сильно задержал рукопись, но ведь с его стороны это был акт творчества, а все, что требовалось от Дюнкера, — утверждал раздраженный автор — так это просто побыстрее набрать текст.

Маркс подозревал, что во всем виноват Лассаль. Он был почти уверен, что Дюнкер отложил опубликование его книги по экономике в пользу очередного романа Лассаля {10}. Тем временем Дюнкер опубликовал анонимный памфлет Энгельса «По и Рейн как повод напряжения между Австрией, Францией и Пруссией» {11}. Через 9 недель Маркс получил только три листа оттисков — около 48 страниц из 192-страничного труда. Маркс написал Лассалю, что Дюнкер, как ему кажется, сожалеет о том, что связался с этой книгой, и потому так тянет с ее публикацией {12}. Поскольку сроки выхода книги откладывались на неопределенный срок, Маркс наконец-то признался Лассалю, какова на самом деле его финансовая ситуация, и попросил денег взаймы {13}. Лассаль отказал. Вместо этого он связался со своим кузеном, который предложил использовать Маркса в новом качестве: чтобы тот телеграфировал новости из Лондона {14}. Несмотря на сложную и дорогостоящую логистику и несогласие с политикой газеты, Маркс ухватился за это предложение и взволнованно описал Энгельсу, какой доход планирует получить. Однако в течение нескольких недель эта схема, как и множество других до нее, рухнула. Маркс снова обвинил Лассаля {15}. Он сказал, что это Лассаль критиковал своего кузена за консервативный уклон его службы новостей, а приписал эти слова Марксу. Маркс буквально рычит: «Таким образом этот болван сорвал лучшие перспективы, которые были у меня на лето» {16}. Куда бы Маркс ни сунулся, везде его ждало разочарование. В середине мая подошел обговоренный срок выхода первой части книги — но шли дни, а о публикации не было ни слова. Вместо этого Дюнкер опубликовал памфлет Лассаля на военную тему, написанный по следам памфлета Энгельса {17}. Подозрения Маркса, что работам Лассаля отдавалось явное предпочтение, укрепились, когда он узнал, что Лассаль переехал из дома графини фон Хатцфельдт и теперь живет в доме Дюнкера {18}. 21 мая 1859 года, через 4 дня после возвращения последней верстки в Берлин, Маркс использовал небольшую хитрость, чтобы поднажать на Дюнкера и ускорить публикацию: он сказал, что из Америки ему пришел заказ на 100 экземпляров его книги, и потому ему нужно знать цену, по которой книга будет продаваться {19}. Однако хитрость успеха не возымела, и тогда Маркс послал Дюнкеру гневное письмо, в котором открыто обвинил в преднамеренном затягивании выхода «Политэкономии»: «Настоящим письмом я требую, чтобы вы раз и навсегда отказались от этих махинаций, цель которых мне вполне ясна. Все мои знакомые в Англии разделяют мою точку зрения». (Последнее говорилось об Энгельсе, Люпусе и Женни.) {20}