Мэри Габриэл - Карл Маркс. Любовь и Капитал. Биография личной жизни

Маркс пишет о бесславной кончине Лассаля в Брайтон, Женни: «Кто бы что о нем ни говорил, Лассаль не заслужил такого конца». {25} Через несколько дней он признается Энгельсу, что «чертовски потрясен несчастьем с Лассалем. Как бы там ни было, он был из старой гвардии — и врагом наших врагов. И все это произошло так неожиданно, что трудно поверить — этот шумный, назойливый, раздражающий человек теперь мертв, как дверной гвоздь, и навсегда прикусил свой неугомонный язык… Небо свидетель, наши ряды неуклонно сокращаются, а подкрепления на горизонте не видно». {26}

Как уже случалось и раньше, в то время, как ряды бойцов вокруг Маркса редели, подкрепление появилось совершенно неожиданно. Через две недели после письма Маркса Энгельсу о Лассале к Марксу обратился французский политический эмигрант, Виктор Ле Любэ — с просьбой представлять Германию на международном конгрессе рабочих в Лондоне, 28 сентября. Предыдущее заседание в 1863 году Маркс пропустил, тогда делегаты и приняли решение о проведении съезда, но сейчас у него появилось ощущение, что грядущее мероприятие в Сент-Мартин-Холл является очень важным. Он не стал — по своему обыкновению — возражать и согласился принять участие в работе съезда {27}.

По всей Европе рабочие только-только начали создавать местные организации внутри каждой страны, чтобы бороться за свои права, однако эти разрозненные попытки большого успеха не имели. Европейские правительства ликвидировали почти все барьеры на пути международной торговли, в результате чего между 1850 годом и началом 60-х доходы коммерческих структур выросли на 260 % {28}. Промышленность также игнорировала территориальные границы — в поисках дешевой рабочей силы для обуздания забастовок; даже полиция и секретные службы больше не считали границы достаточным заслоном в борьбе с антиправительственными движениями. В этой атмосфере делегаты, собравшиеся в Лондоне, согласились с тем, что и рабочее движение следовало вывести на международный уровень, чтобы достойно ответить на вызовы нового времени.

Съезд прошел с успехом, которого организаторы и не предполагали; похожий на пещеру зал был полон до отказа. В работе съезда приняли участие английские рабочие из лондонского профсоюза, итальянские националисты в союзе с Джузеппе Мадзини, «прудонисты» и «бланкисты» из Франции, ирландские националисты, польские патриоты и, разумеется, Карл Маркс и его друг, портной Георг Эккариус, представлявшие Германию {29}. (Один автор описал съезд как Организацию Объединенных Наций, представленную исключительно представителями радикальных партий.) {30} На съезде договорились о создании Международного Товарищества Рабочих (Интернационала), базирующегося в Лондоне, поддерживающего связи с европейскими рабочими группами и работающего над созданием пролетарских организаций в Европе и Соединенных Штатах. Был избран Временный комитет, которому поручено сформулировать и написать устав Интернационала; Маркса просят войти в состав комиссии по выработке программных документов.

Тем временем в Германии члены Всеобщего германского рабочего союза пытались подыскать нового президента на смену умершему Лассалю. Либкнехт обратился к Марксу с просьбой возглавить партию, другие члены союза просили его предложить возможные кандидатуры {31}. Удивительно, что немцы в Германии обращались к Марксу, живущему в Лондоне, за указаниями и советами. Он не участвовал ни в одном политическом движении уже около 15 лет и ничего не публиковал со времени выхода работы «К критике политической экономии», которая тоже продавалась не слишком успешно и не получила широкого распространения, а значит, не могла и оказать серьезного влияния на умы. Карл Маркс внимательно следил за деятельностью Карла Фогта; достаточно хорошо известна дружеская полемика, в которой он благодарит его за постоянное присутствие и активное участие в политической жизни Германии в самый критический момент.

Маркс ответил Либкнехту, что не может принять предложение, потому что не является гражданином Пруссии (его ходатайства о возобновлении гражданства были отклонены). Однако, сидя в своем кабинете в Вилла Модена, Маркс был не на шутку заинтригован самой возможностью такого политического маневра; он вновь открывал политическую шахматную доску; сказав одному из членов партии, что было бы неплохо стать избранным президентом, он должен был затем публично объяснить, почему он не может принять эти полномочия — и это было с пониманием воспринято в Интернационале {32}. В конце концов, Маркс так и не был избран президентом, однако все равно выиграл — выйдя из тени и вновь укрепившись в качестве лидера и ведущего теоретика немецких социалистов и пролетариата, как только начал набирать новых рекрутов в Интернационал.

В конце октября Марксу принесли черновики программных документов, написанные во время тех встреч, на которых он не присутствовал. Он забраковал их, узнав стиль своего давнего соперника, Мадзини — сплошные клише и туманные формулировки ни о чем. Однако вместо того, чтобы открыто вступить в конфронтацию и навязать свои изменения в текстах, он использовал методы, которыми боролся с кельнскими цензорами: он взял измором своих собственных соратников. Во время встречи в доме Маркса он продержал членов Временного комитета до глубокой ночи, без умолку обсуждая какие-то незначительные вопросы. Измученные делегаты взмолились, наконец, об отдыхе — и оставили черновики Марксу до следующей встречи. Пока они отдыхали, Маркс работал. В тишине и уединении своего просторного кабинета он пишет собственное «Обращение к рабочему классу», полностью отказавшись от формулировок Мадзини и сократив 40 предложенных пунктов до десятка. Когда Временный комитет собрался вновь, его члены единогласно (и с облегчением) приняли вариант Маркса, попросив внести лишь два незначительных изменения {33}.

Десять страниц «Обращения» были шедевром краткости и емкости. На них Маркс кратко описывал то, что называл «приключениями» рабочего класса, и его достижения вопреки любому противодействию.

С 1848 года европейские страны испытывали беспрецедентные экономические развитие и рост. «Во всех этих странах увеличение богатства и власти концентрируется в руках класса собственников, и это “опьянило” его», — говорит Маркс, подчеркивая, что в то же время, в эту эпоху коммерческого успеха «смертность от голода выросла до такой степени, что стала обыденностью». Но Маркс говорит, что в этой проигрышной позиции рабочий класс поднялся на борьбу с новыми силами. Он воздает должное английским рабочим, которые выиграли борьбу за 10-часовой рабочий день, отмечая: «Это первый случай в истории политической экономии, когда средний класс был вынужден уступить классу рабочему».