Людмила Бояджиева - Андрей Тарковский. Жизнь на кресте

Может быть, ты не подсчитывал, но ведь я из двадцати с лишним лет работы в советском кино около 17-ти был безнадежно безработным. Госкино не хотело, чтобы я работал! Меня травили все это время, и последней каплей был скандал в Каннах в связи с неблагородными действиями Бондарчука, который, будучи членом жюри фестиваля, по наущению начальства старался (правда, в результате тщетно) сделать все, чтобы я не получил премии (я получил их целых три) за фильм «Ностальгия». Этот фильм я считаю в высшей степени патриотическим, и многие из тех мыслей, которые ты с горечью кидаешь мне с упреком, получили свое выражение в нем…»

Однако письмо не отражало истинную ситуацию. Молчание властей, и особенно ненавистного Ермаша, в ответ на все деликатные просьбы и вопли сводило Тарковского с ума. Он надеялся на весомость своего имени и на то, что родина не решится им пренебречь… Но им пренебрегли, и это унижение действовало сильнее любой пытки. Тарковские все больше укреплялись в решении не возвращаться назад.

В Москве Ольга Суркова встретилась по просьбе Андрея с Арсением Александровичем, чтобы осторожно сообщить о намерениях сына остаться.

Он слушал рассказ по-светски сдержанно, только слегка подрагивали губы и в глазах затаилось страдание, которое он не хотел показать. Но, прощаясь, вдруг разрыдался на плече Ольги.

…Преданность Ольги Тарковскому ждало серьезное испытание. Она уже давно с болью замечала изменения, происходившие в Андрее. После Канн он отказался давать бесплатные интервью, постоянно жаловался на стесненное материальное положение и ругал скаредных «буржуев». Случилось и совершенно неожиданное — Андрей снял имя Ольги с подготовленной ими еще в Союзе книги.

Ольге Сурковой удалось переправить рукопись «Книги сопоставлений», которую не хотели публиковать в СССР. Теперь была возможность издать за границей объемный текст, состоящий из интервью Ольги с Андреем, бесед, сопровождавшихся выдержками из его дневников и комментариями Сурковой. Книга шла под грифом двух авторов и предполагала паритет в гонораре. Но теперь Тарковский решил издать книгу лишь с одной фамилией — собственной. Причем никаких угрызений совести при этом не испытывал — ведь он находился в затруднительном финансовом положении.

Летом Тарковские жили в «чайном домике» в Сан-Грегорио. Местные жители запомнили замкнутого, вежливого мужчину, всегда здоровавшегося со всеми, кто проходил мимо. Андрей подружился с умельцем-каменщиком. Иногда ездил с ним в горы собирать цветы или ежевику. Поляны с жужжащими над венчиками цветов пчелами были так похожи на те, заволжские, оставшиеся в детстве. А если лечь в траву и смотреть в небо, можно было почти вернуться туда… Андрей старался вспомнить, каким видел мир в те годы. Но подходил его лохматый спутник, садился рядом и начинал что-то говорить, восполняя жестами языковую несовместимость. Им даже удавалось обсуждать планы перестройки домика Андрея, чертя на песке каракули. Андрей делился мечтами о создании любительского деревенского оркестра и хотел придумать костюмы для музыкантов.

Свое будущее Тарковский видел в этой теснившейся у подножия замка деревеньке. Стать здесь своим и немного барином, проживающим в старинных покоях, — каково, а? Вот советские начальники будут локти кусать! Он предавался мечтам, однако по причине замкнутого характера русский маэстро не стремился к общению с местным населением и большую часть времени проводил в садике «чайного домика».

Здесь, под старыми деревьями стояла мебель из ивовых прутьев и часто обсуждались самые болезненные вопросы. Ведь Андрей, попав, как он считал, в опалу, вполне серьезно опасался, что может быть убит или похищен сотрудниками КГБ. Но пока не хотел делиться своими опасениями с женой. Тем более — в такой тихий и мирный вечер. Тяжело падали в траву перезревшие персики, ветерок кружил ароматы каких-то желтых цветов, стоящих стеной; далеко на склоне звучала дудочка — пастух собирал стадо. Какое здесь КГБ? Курам на смех.

Андрей, редко пребывавший в расслабленном состоянии, пил кофе в садике, наблюдая, как садится за холм солнце, золотя старинный замок, ослепительно играя в стеклах узких окон.

— Если судьба сделает мне этот подарок, то непременно организую в сих древних покоях киноакадемию для лучших режиссеров мира, — он щурился, напоминая давнего малыша Рыську. — Вообразите, мэтры со всех концов мира будут приезжать сюда и набираться духовности. Я стану проводить семинары два раза в год, нет, пожалуй, каждый триместр.

— Будете приезжать сюда из Москвы? — усмехнулась Лариса, смешивая в блюдце творог со сметаной. — Так вас и пустят!

— В России что-то, возможно, изменится.

— Да что может измениться у этих монстров? Настал, наконец, момент плюнуть им всем в рожу и добиваться тут статуса. Хватит сидеть и мямлить о своей лояльности.

— Лара, я беспокоюсь о наших близких, которых придется оставить в заложниках.

— Мать и сына мне не могут не отдать!

— Я особенно боюсь за отца. Он уже совсем не молод. Тюрьмы ему не пережить.

— Да что за страхи вы накачиваете! Прямо граф Монте-Кристо какой-то! В СССР давно не сажают родителей тех, кто сбежал за кордон. А потеря работы и партбилета пенсионеру все равно не грозит, — Лариса намазала на щеки приготовленную творожную маску — деревенские продукты были отменного качества.

— Вы становитесь похожи на актера театра «Кабуки». В начале гримировки. Процесс длится несколько часов и в глаза актеров, играющих злодеев, кладут жгучее семя, чтобы белки покраснели. Такой натурализм при полной условности! Каждое выступление для актера — поступок.

— А вы способны только на манифесты. И совершенно не способны к поступкам! Хотя… — она язвительно рассмеялась. — Хотя встретить жену, прилетевшую из Москвы, с любовницей — настоящий героизм!.. Вы хотя бы понимали, что это цинично, Андрей? Вы не только не пытались скрывать, что у вас был роман с Донателлой Баливо, вы открыто демонстрировали оскорбительный для жены факт! — Лариса, в соответствии с отработанными ею приемами скандалов, была готова к бурным слезам. Останавливали маска и тот главный вопрос, к которому она вела беседу. Сорвалась на любовницу — зло же берет!

— Вы тоже многое не слишком скрывали… — Андрей осмелился сделать шаг к конфликту. Настроение вмиг испортилось — он вспыхнул, вскочил, толкнув плетеный столик. Стеклянная вазочка покатилась в траву. — Вы всегда цинично водили меня за нос!

— Отлично! — всплеснула пухлыми руками Лариса. — Вы еще избейте меня! — она встала и подбоченилась — большая и сильная рядом со щуплым, как подросток, мужем. Окинула его презрительным взглядом сверху вниз: — Исхудали от нервов и баб. И все свои губы от злости сожрали!