Кейстут Закорецкий - Разгром Виктора Суворова

Но Суворов касается термина «временный устав» в том смысле, что в СССР быстро развивались типы и количество боевой техники, почему приходилось постоянно вносить изменения в тактику ее использования на поле боя. Но и ТАУ пишет о том же в английской армии, где полевые уставы переделывались в 1921, 1924 и 1929 гг. Так кто у кого что крал?

«Разгром», с. 108:

«Раз уж речь зашла о копировании, рассмотрим различия в германском и советском подходах к ведению стратегических наступательных операций».

По материалам книги ТАУ, действия мотомеханизированных войск в начальном периоде войны англичане рассматривали уже в конце 20-х годов. Так что вполне имелись серьезные «истоки» для советской теории «глубокой операции». Не в безвоздушном пространстве она возникла. И не «просто так» Халепский ездил в Лондон в начале 1930 г. по плану изучения зарубежного опыта, утвержденного Ворошиловым 27 декабря 1929 г.

А Виктор Суворов все продолжает расширять вглубь и вширь всякие разные мнения «насчет» и «по поводу» (с. 112):

Во-первых, по поводу обороны Киева в 1941 г. можно вспомнить, чьи танки и как прорвались в глубь советских войск и сомкнули кольцо окружения восточнее этого города.

Во-вторых, можно вспомнить, как «вставала» советская армия, нарвавшись на немецкую оборону под тем же Ленинградом (1,5 года штурмовали), под Ржевом, на Кубани, в Белоруссии в 1943-м, в Курляндии (Латвия).

А германские танки под Ленинградом в оборону особо не вставали – Гитлер приказал их перебросить под Москву. Потому немцы и ослабили наступление на город, в том числе попав под радиус действия орудий военных кораблей. И не только наличием или отсутствием «теории прорыва» объясняется «позиционность» некоторых этапов той войны. Это еще объяснял Любарский в 1939 г. по опыту боев в Испании, где революционный Мадрид «встал» окопами в глухую оборону на несколько лет. Но в конце концов окончательно победить не смог.

Главная причина – наличие или отсутствие «кое-каких» ресурсов. А еще – как получалась стратегическая обстановка в результате их применения то там, то там.

Стр. 113 «Разгрома»: «Знаний не хватает? Никогда про Триандафиллова не читал, про Глубокую операцию и танки прорыва?»

Отвечаю: лично я Триандафиллова читал («Размах…», 1926 г.). Про танки прорывы там вообще ни слова. Про быки и крестьянские клячи упоминания есть. И про паровозы (в смысле – про железную дорогу). В «Характере…» (1929 г.) танки уже упоминаются. Разных типов (ДД – «дальнего действия», ДПП – «дальней поддержки пехоты», НПП – «непосредственной поддержки пехоты»). Но в Предисловии к 3-му изданию говорится, что «труд т. Триандафиллова, обобщивший развитие военного дела в период после империалистической войны до 1929 г. и созданный им на основе изучения огромного количества материала (и зарубежного и работ наших товарищей), формулирует наше «вчера», непосредственно из которого возникло наше «сегодня» и развивается наше «завтра». Эта книга благодаря правильной методологии учит тому, как надо изучать военное дело (в широком смысле этого слова) и как надо творчески работать над вопросами развития военного искусства. В этом важнейшее значение его работы» .

Но дело в том, что к 1929 г. работы «наших товарищей» являлись тем же – «изучением зарубежного материала», так как своей современной моторной боевой техники в СССР в то время практически не было (кроме попытки наладить серийный выпуск танка МС-1, который в книжках тогда так просто и назывался – «наш легкий танк», ибо других советских моделей просто не существовало в природе). И все упоминания в 1929 г. разных их видов (ДД, ДПП, НПП) и варианты тактики их применения – это грамотные переводы с иностранного.

Но вспоминать про это как-то не принято.

Вот и Виктор Суворов не стал. А дальше перешел к другой теме использования танков.

«Разгром», с. 115: «Осенью 1932 года в Советском Союзе по предложению и требованию заместителя наркома по военным и морским делам, начальника вооружений РККА М.Н. Тухачевского впервые в мировой практике были сформированы два механизированных корпуса. Один в Ленинградском военном округе, другой – в Украинском…»

И дальше пошел длиннющий разговор про «правильный размерчик» танковых бригад, полков, корпусов, дивизий и армий. И про то, что якобы комкор Павлов был против создания новых мехкорпусов, которых Жуков планировал довести до 29 и начал их создавать в 1941 г.

Откровенно говоря, общее впечатление от чтения такого анализа тягостное…

Во-первых, я попытался поискать в Интернете источник информации, что генерал Павлов был против каких-либо корпусов. И первое, что нашел, оказался текст с описанием этого самого процесса «разгона» в 1939 г. В разных вариантах, например, в газете «Красная Звезда» за 20 января 2010 г., в статье Владимира Воронова «Считаю это просто провокацией…». Оказывается, причиной были не мнения Павлова по опыту Испании, а «свежие впечатления от операции по вводу войск в Западную Белоруссию и Западную Украину», когда во время маршей возникали разные проблемы. Но вместо вариантов их решения у советских военачальников возникла идея просто уменьшить оргштатный уровень до отдельных танковых бригад. Так сказать, чтобы долго на «заморачиваться». Цитата:

Эта же информация о «роли» Павлова повторяется и в других источниках. Таким образом, не совсем понятно «притягивание» к этой теме его мнения.