Алан Бринкли - Джон Фицджеральд Кеннеди

Вполне ожидаемо, особое значение Кеннеди придавал международным инициативам. «Внешняя политика — это единственный значительный круг проблем, которым должен заниматься президент, — сказал он в частной беседе с Никсоном, и последний с ним согласился. — Ведь всем, в сущности, наплевать, будет ли минимальная часовая оплата 1 доллар 15 центов или 1 доллар 25 центов» [183]. Среди международных инициатив, которые осуществлялись по указу президента, было создание снискавшего большую популярность Корпуса мира. Эта организация посылала молодых людей в отсталые страны для борьбы с бедностью и бесправием. «Для решения гигантских задач по обеспечению экономического развития срочно требуются квалифицированные кадры, — говорил Кеннеди. — Это должна быть „организация, набирающая и готовящая американских волонтеров, которая затем отправляет их за рубеж работать с людьми разных национальностей“». Президент также выступил с предложением создать программу помощи странам Латинской Америки. Он предложил назвать ее «Союз ради прогресса» и так описал ее назначение: «Грандиозное совместное усилие, беспрецедентное по масштабам и благородству цели, призванное удовлетворить потребности людей в жилье, работе, земле, здравоохранении и школьном образовании» [184]. Латиноамериканцы, однако, встретили дерзновенные намерения президента со скептицизмом, усматривая в них еще одну попытку изолировать Кастро и другие режимы левого толка [185].

Во время встреч с Эйзенхауэром незадолго до инаугурации Кеннеди впервые услышал о планах свержения коммунистического правительства Фиделя Кастро на Кубе. Ни для кого не было секретом, что Куба создавала для США проблемы не только геополитического, но также и коммерческого характера. «Судьба огромных потенциальных капиталовложений в экономику Латинской Америки сейчас напрямую зависит от того, сможем ли мы справиться с ситуацией на Кубе», — сказал в разговоре с Кеннеди министр финансов в администрации Эйзенхауэра Роберт Андерсон [186].

Осенью 1960 года подготовка к вторжению на Кубу шла уже полным ходом. Еще до вступления в должность Кеннеди испытывал мощное давление: от него требовали взять на себя осуществление военных планов предыдущей администрации. Эйзенхауэр планировал высадить на Кубе десант кубинских эмигрантов, вооруженных и обученных американскими специалистами. Десант должна была поддерживать американская авиация. Целью операции был подрыв и — желательно — свержение коммунистического режима. В случае неудачи десантники должны были рассеяться в горах с целью продолжить партизанскую борьбу. Давление еще больше усилилось, когда после беседы с помощником Кеннеди Ричардом Гудвином на первой странице New York Times появился материал под заголовком «Кеннеди требует помочь кубинским повстанцам — противникам Кастро, и призывает поддержать изгнанников и борцов за свободу» [187]. Целью публикации было опередить Никсона, который пытался извлечь для себя пользу из ситуации с планируемым вторжением. Публикация оказалась для Кеннеди неприятной неожиданностью, поскольку она усилила давление: от него требовали продолжить подготовку к вторжению [188].

Ко времени вступления в должность президента Кеннеди располагал полной информацией от агентов ЦРУ и сотрудников аппарата Эйзенхауэра о подготовке операции. Кубинские эмигранты уже проходили подготовку и получали оружие, так что маховик был раскручен и наращивал скорость. Кеннеди сомневался в успехе операции, но осторожно согласился продолжать работу, поддавшись на уговоры Аллена Даллеса, его заместителя Ричарда Биссела и других руководителей ЦРУ. Они уверили Кеннеди в безусловном успехе операции, объясняя, что кубинское население ненавидит режим Кастро, и обязательно присоединится к прибывшим повстанцам. В докладной записке ЦРУ кубинские эмигранты из будущих сил вторжения описывались так: «Новые командиры молоды, энергичны, умны, преданы идее и рвутся в бой… Они все, как один, не имеют ни малейших сомнений в победе» [189].

Но не все посвященные разделяли надежды на помощь десантируемым формированиям со стороны антикоммунистически настроенного населения Кубы. Шерман Кент, один из высокопоставленных сотрудников ЦРУ, принимавший самое активное участие в подготовке вторжения, предупреждал: «У нас нет никаких оснований полагать, что [планируемые] действия создадут угрозу для режима, который к настоящему моменту развернул внушительную систему контроля над повседневной жизнью кубинцев» [190]. Клейборн Пелл, бывший чиновник министерства иностранных дел, только что избранный в Сенат от штата Род-Айленд, также ставил под сомнение утверждения ЦРУ, что население острова присоединится к военным действиям против Кастро. После поездки на Кубу он заявил в интервью газете New York Herald Tribune : «Кубинцы, с которыми я разговаривал, … не были ни мрачными, ни печальными или недовольными; … они все еще продолжали радоваться земельной реформе, национализации бывших американских компаний и другим усиленно расхваливаемым реформам, проведенным Кастро. Недовольные правительством и те, кто лишился собственности, либо уехали в эмиграцию, либо находятся в тюрьме» [191]. Артур Шлезингер, которого президент попросил проанализировать ситуацию на Кубе, тоже был настроен весьма скептически, назвав однажды план вторжения «ужасной идеей». Его оценку разделяли Эдлай Стивенсон и даже Дин Раск [192]. Все они, однако, не спешили высказывать свои соображения по этому поводу публично. Уильям Фулбрайт, председатель сенатского Комитета по внешним связям, был менее сдержан и резко выступал против кубинской операции, настаивая: «Даже тайная поддержка таких действий по своему лицемерию и цинизму ничем не отличается от политических акций, за которые Соединенные Штаты постоянно осуждают Советский Союз». Однако на его предупреждения никто не обратил внимания [193].

Большинство экспертов ЦРУ продолжали настаивать, что режим Кастро «шатается», а оппозиционные силы на Кубе «пользуются большой популярностью» [194]. Возможно, наибольшее влияние на президента имела поддержка операции Макджорджем Банди. Банди убеждал президента, что опасности, связанные с продолжением правления Кастро, намного серьезнее, чем риск потерпеть неудачу в попытке избавиться от кубинского лидера. Кеннеди знал, что план вторжения не сможет долго оставаться в тайне. Если он отменит операцию, кубинские эмигранты не преминут публично высказать свое разочарование. Он опасался, что в этом случае ЦРУ организует утечку дискредитирующей его информации. Молодому, еще никак не проявившему себя президенту, который позиционировал себя как упорный борец против коммунизма, было что терять, если он сейчас откажется от этой миссии [195].