Арман Давлетяров - История московского Чингисхана. Цена успеха в деньгах, любви и одиночестве

Я удивился и принялся смотреть туда, куда показывает мне Мурат. Он был прав. Я своими собственными глазами увидел, как люди вдалеке, которые шли – кто парочками, кто компанией, кто поодиночке, – вдруг пропадали прямо глазах. Будто растворялись в пространстве.

Мне стало страшно, по спине заструился легкий холодок. На часах – два ночи, мы с Муратом в чужом городе, никого не знаем, в каком районе мы находимся, неизвестно. Впереди нас – полтергейст, свидетелем явления которого мы с Насыровым в настоящий момент были. Повинуясь инстинкту самосохранения, я оглянулся, чтобы увидеть, что происходит у меня за спиной. И…

…тут все и объяснилось.

Позади нас, метрах в пятидесяти, ехала машина службы безопасности с выключенными фарами. А впереди, если приглядеться, курсировал точно такой же автомобиль, который разгонял всех, кто шел навстречу, освобождая путь мне и Мурату.

Видимо, мы с Насыровым совершенно наивно предполагали, что нашего ухода никто не заметил, а на самом-то деле нас тут же бросились догонять, только поступили при этом максимально деликатно – близко не подъезжали, а дали возможность спокойно насладиться урбанистическими пейзажами.

– Боже мой! – воскликнул Насыров и засмеялся. – Детективный сюжет! Мы думали, что это мы провели охрану, а оказывается, это охрана провела нас.

Позже мы еще долго обсуждали этот эпизод и, надо сказать, оценили по достоинству службу безопасности города.

Еще один увлекательный случай произошел в том же году, когда наша общая подруга Александра Буратаева баллотировалась в Госдуму. Выборы проходили в Калмыкии, и Саша обратилась с просьбой ко мне и Мурату:

– Не могли бы вы приехать в Элисту, поддержать выборы, спеть в мою поддержку несколько песен?

Это обычная ситуация, когда во время предвыборной кампании в поддержку кандидатов выступают артисты. Мы согласились.

Основным конкурентом Буратаевой была Елена Батурина, супруга мэра Москвы, поэтому борьба ожидалась нешуточной. Анекдотичность ситуации состояла в том, что в поддержку Елены Николаевны тоже организовывались концерты, так мы и летели двумя самолетами, один – в поддержку Батуриной, другой – в поддержку Буратаевой. Вот только батуринский самолет прилетел раньше, а наш попал в полосу нелетной погоды, его посадили в Волгограде. Я, как назло, почувствовал себя неважно – болело горло, поднялась высокая температура. Заболел, словом.

От Волгограда – часа четыре до Элисты, а концерт должен вот-вот начаться. Нас встретили, мы тут же выехали в Элисту, но все-таки умудрились опоздать почти на три часа. Концерт должен был начаться в семь, мы приехали в десять. В это время Александра на сцене развлекала народ, как умела, рассказывая зрителям различные истории и обещая, что «вот-вот здесь появится Мурат Насыров».

Наконец Насыров действительно вышел. Публика, которая с нетерпением ждала этого события, была в восторге, кричала, хлопала и бросала на сцену цветы и игрушки. Отработав свой концерт и сказав много теплых слов в поддержку Александры Буратаевой, мы с Муратом засобирались обратно в Москву.

Но не тут-то было. По приезде в аэропорт выяснилось, что погода до сих пор нелетная – над городом навис плотный декабрьский туман, вылететь было нереально, единственный утренний рейс – и тот отменен.

– Слушай, я не могу столько ждать, – занервничал Мурат. Это был канун дня его рождения, были приглашены гости, событие собирались отметить довольно торжественно. – Мне нужно попасть в Москву во что бы то ни стало.

– Но ты даже на поезд сейчас билета не купишь. А если и купишь, то все равно не успеешь, – сказал я.

– Что же делать?

– Езжайте на машине.

– А ты?

– Остаюсь, заболел. – Я мечтал только об одном: добраться до гостиницы и лечь спать.

Мурат взял у Саши Буратаевой джип и вместе с музыкантами рванул в Москву – за тысячу километров – в надежде успеть на свой собственный банкет. А я остался в Элисте выздоравливать и ожидать летной погоды.

Спустя сутки Мурат позвонил мне и сообщил, что доехал и что все в порядке.

– Только, представляешь, меня раз пять по дороге гаишники останавливали, – со смехом рассказывал он. – Видели меня за рулем, спрашивали документы, долго изучали и не верили, что я – это я. Потом автографы просили…

А я каждое утро, проведенное в Элисте, будто в день сурка, ехал в аэропорт в ожидании рейса. Каждый день мне объявляли, что рейсы отменяются, и я возвращался обратно в номер. И так всю неделю подряд.

Работа продюсера подразумевает не только разъезды по ресторанам с организаторами и артистами, но и множество нештатных ситуаций – от анекдотичных до почти трагичных. И если в первом случае «креатив» заключается в том, как половчее выпутаться из двусмысленности и загладить недоразумение, то во втором случае часто приходилось придумывать, как спасти репутацию, честь, доходы и даже жизнь – свою и артистов.

В те годы, когда я только начинал свою гастрольную деятельность, не было Интернета, да и знакомств особых у меня не водилось – поэтому приходилось действовать по обстоятельствам, подключать интуицию и набираться опыта. Сейчас, например, из Интернета можно многое узнать о заказчике, с которым ты собираешься взаимодействовать, да и сарафанное радио работает неплохо.

Основное количество забавных происшествий касалось, конечно же, группы «А-Студио», с которой мы регулярно организовывали совместные концерты.

Один из таких курьезных эпизодов произошел во время празднования пятнадцатилетия группы «А-Студио».

А дело было так. В честь юбилея запланировали два живых концерта в концертном зале «Россия», что очень престижно для любой группы и любого артиста. Я подыскивал для концерта спонсоров, а взамен своих услуг попросил, чтобы Мурата тоже включили в программу – он был еще мало известен, и для нас это стало бы отличной рекламой.

Первый концерт прошел с аншлагом, и мы так радовались этому событию, что организовали пышный стол – и пировали чуть ли не всю ночь. Наутро Батырхану Шукенову стало плохо, он отравился. Болела голова, живот, его рвало. Мы пребывали в полной растерянности, не представляя себе, как же он будет сегодня выступать в таком состоянии.

Вызвали «скорую», приехавшая бригада промыла ему желудок, дала дежурные наставления, и Батырхан вышел вечером на сцену. За кулисами его караулили дежурный врач и я – на случай непредвиденных происшествий.

Батырхан пел ровно по одной песне, после чего в спешном порядке выбегал за кулисы к специально подготовленному ведру, изрыгал из себя фонтан желчи, выпивал тут же подаваемой ему прохладной воды и снова выходил на сцену. Выглядело это примерно так: