Том Бауэр - Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

Так и не договорившись с Деннисом, Экклстоун обнаружил в голосовой почте целое море сообщений — в том числе отчаянные призывы Славицы позвонить ей в Хорватию. Жена была в страшном расстройстве: одна из местных газет опубликовала подробный отчёт о её бурной юности, снабдив его пикантными фотографиями. Журналист Момир Благоевич — в прошлом фотограф и любовник Славицы — рассказывал, что она была проституткой, а спецслужбы наняли её и подсунули Экклстоуну. Сам Берни поверил истовым клятвам жены и счёл публикацию лживой и оскорбительной. Он знал, что Славица когда-то позировала обнажённой, и лишь твердил своё: «Мне неважно, кем человек был. Важно, кто он сейчас».

Экклстоун связывал и шантаж со стороны Благоевича, и упрямство Денниса с громкой историей про миллион фунтов.

— Я искренне жалею, что лейбористы не взяли у меня миллион, — сказал он в интервью «Санди миррор». — Теперь они его вернули, и каждый псих требует свою долю.

Страсти улеглись, и Экклстоун понял: Блэр — куда более ловкий делец, чем он сам, а Вестминстер гораздо круче Уоррен-стрит. «Я играл на деньги, а Блэр — на фишки, — признался он самому себе. — Блэр сплутовал, потом они сами выпутались, а меня решили похоронить». По зрелом размышлении, если кого и можно было винить, то Мосли — а он переживал ещё сильнее Экклстоуна. Все надежды на поддержку лейбористов лопнули как мыльный пузырь. Экклстоун расстроился: «Я хотел помочь Максу, а вышло только хуже».

Они сошлись на том, что политикам доверять нельзя. Экклстоун не нарушал закон, не делал ничего плохого, а они постоянно врали и никогда не держали слова. Он не пожелал пойти к сэру Патрику Нилу и рассказать, чего рассчитывал добиться, жертвуя миллион. Сам он объяснял свой отказ так: «Если придёшь — потом не отвяжешься».

Однако пыль так до конца и не осела. В прессе и среди политиков слова «Экклстоун» и «Формула-1» отныне ассоциировались с подкупом. К ужасу Славицы, один из учеников школы, где занимались их дочери, выступил на занятии с докладом о попытке Экклстоуна дать взятку лейбористам.

— Этот Блэр просто мерзавец, — сказала она.

Экклстоуну прислали чек на миллион фунтов, и он не предъявлял его к оплате до последнего дня. Из-за попыток запретить рекламу табака ему ещё пять лет пришлось то отменять гонки, то угрожать их отменой.

Прослышав о проблемах Экклстоуна в Лондоне, оживились и брюссельские бюрократы. Тщательно изучив документы, юристы ван Мирта постановили: сложная система контрактов обеспечивает Экклстоуну полный контроль над автоспортом и исключает всякую конкуренцию. Ван Мирт направил Экклстоуну официальное уведомление, что компания «Формула-уан холдингс» «злоупотребляет преимуществами своего положения в интересах „Формулы-1“». В её контрактах с автодромами имелись пункты, ограничивающие проведение других гонок и телетрансляции любых мероприятий, кроме «Формулы-1». При полном отсутствии прозрачности всё это выглядело подозрительно, а «Договор согласия» лишь усугублял ситуацию и был признан «серьёзно препятствующим конкуренции».

Сильнее же всего бюрократа из Евросоюза возмутил «непомерный» пятнадцатилетний контракт с ФИА. По правилам ЕС любое соглашение сроком действия более пяти лет являлось «серьёзным нарушением антимонопольного законодательства» — за это полагался штраф. Ван Мирт заключил, что «Формула-уан холдингс» не имеет права выпускать акции и вообще не может продолжать свою деятельность без внесения существенных корректировок.

В поисках объяснения предвзятости ван Мирта Экклстоун вдруг вспомнил про стычку по поводу Гран-при Бельгии в Спа-Франкоршам. 1 декабря 1997 года правительство Бельгии, в котором большинство составляли фламандские социалисты, запретило рекламу табака на гонках «Формулы-1». В ответ Экклстоун исключил из календаря 1998 года гонку на автодроме во франкоязычной части Бельгии. Он заявил, что решение будет пересмотрено только после отмены запрета. Не желая потерять 27 миллионов долларов дохода, власти этого франкоязычного региона обратились с просьбой снять запрет, но фламандец ван Мирт отказался. Наплевав на конфиденциальность, он раскритиковал «Формулу-1» в «Уолл-стрит джорнал» и обнародовал личную переписку с Мосли и Экклстоуном. Столь явная предвзятость комиссара подрывала авторитет Евросоюза. Мосли был только рад ввязаться в драку и направил в Европейский суд жалобу с требованием извиниться и компенсировать издержки. Присланное ван Миртом уведомление, по мнению президента ФИА, «изобиловало фактическими ошибками».

Экклстоун понимал: урегулирование этого вопроса может занять долгие годы. Чтобы ускорить процесс, они с Мосли привели довод, который когда-то убедил Тони Блэра. Мосли пригрозил, что если Европейская комиссия попытается диктовать им условия, то «Формулы-1» в Европе больше не будет. В подтверждение он приводил простую арифметику: лишь пятнадцать из 113 стран — членов ФИА входили в Евросоюз; его граждане составляли только одну пятую всей телевизионной аудитории гонок. По мнению Мосли, Европа потеряет от переезда «Формулы-1» гораздо больше, чем организаторы.

Экклстоун публично поддерживал своего соратника, но в глубине души опасался издержек и противодействия команд. Мало кто верил в его способность организовать гонки в Южной Корее, Малайзии и Китае. Как заявил газетам какой-то компетентный источник, «финансовый кризис положил конец „азиатской мечте“». Он же предсказывал, что «влияние Экклстоуна уже никогда не будет таким, как прежде».

Рон Деннис исходил ядом. В 1998 году он сумел продать «Мерседесу» 40% акций «Макларена» за 200 миллионов долларов и теперь не сомневался, что заработает куда больше, как только ван Мирт заставит Экклстоуна с Мосли ослабить хватку.

Даже не привыкший отступать Экклстоун понял: пришло время компромиссов. Поскольку эмиссия всё равно не состоится, он вполне мог пообещать командам 10% акций — по 1% каждой, — да ещё и сдобрить своё предложение половиной доходов от телеправ. В мае 1998 года в Монако десять из одиннадцати владельцев команд наконец-то подписали «Договор согласия», однако Экклстоун хотел продлить срок его действия до десяти лет, что бы там ни утверждала Европейская комиссия. Последний, тридцать шестой, вариант договора не подписал пока только он сам.

Справиться с ван Миртом было сложнее. Начать предстояло с жалобы Айзеле.

— Бывают люди, которых невозможно переубедить, — сказал Экклстоун. — Придётся с ним договариваться.

В июле 1997 года посредник организовал встречу Айзеле и Экклстоуна в Германии. Экклстоун пообещал, что если Айзеле отзовёт свою жалобу, то они могут вместе делать телевизионную программу обо всех видах автоспорта, кроме «Формулы-1». Немец отказался.