Том Бауэр - Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

— «Формула-1» — это весело, — сказал тот Экклстоуну, — а я люблю, когда весело.

Экклстоун думал, что немцу просто нужно чем-то заняться, и хранил молчание. Он по-прежнему вёл все дела, отмахивался от критики и не отвечал на звонки Ханов. Впрочем, он не стал возражать, когда на Принсес-Гейт перебрался юрист Александр Ритвай, которому Кирш поручил контролировать ход дел. Ритвай маялся от безделья, поскольку Экклстоун просто не давал ему работать. Монтеземоло тоже отступил перед настойчивостью братьев Ханов и встретился с ними в Лугано. Босс «Феррари» был в ужасе. Позднее он сказал Экклстоуну:

— Когда я понял, что предстоит работать с этой парочкой, я чуть не расплакался. У тебя всё хорошо, но мы-то тоже в деле. Надо начать с новой страницы, обсудить наши доли и зоны ответственности.

Остальные владельцы тоже жаловались, что судьба их инвестиций оказалась в руках больного старика. Экклстоун всё-таки был помоложе и покрепче. Враждующие группировки завели беспорядочные споры: кому принадлежит «Формула-1» и как ею управлять. Экклстоун заявил:

— Я всё решу. Не мешайте мне.

Особо не размышляя, он предложил поделить «Формулу-1» следующим образом: 45% производителям, 45% — Киршу, а оставшиеся 10% — ему, и добавил:

— Мне плевать, у кого акции. Для работы это не имеет значения.

Видя такую беззаботность, кое-кто стал сомневаться в его здравомыслии.

Одна из проблем решилась сама собой. В марте 1999 года ван Мирт и все остальные европейские комиссары подали в отставку из-за обвинений в коррупции. Фламандского националиста сменил Марио Монти — уважаемый профессор экономики из Италии и, как было известно Мосли, горячий поклонник «Формулы-1». По словам самого Монти, в девять лет он ездил с родителями на гонку в Монце. Победил великий Хуан Фанхио, и родители подбросили легендарного аргентинца до Милана, а Марио на заднем сиденье всю дорогу держал кубок.

Вдохновлённый такой удачей, Мосли 25 января 2000 года обратился к итальянцу с просьбой решить их проблему. Ему помогал лейборист Алан Доннелли — член Европарламента, позднее перешедший на высокооплачиваемую работу в ФИА. Вдвоём они убедили Монти не поддерживать явно предвзятое решение предшественника, поскольку в этом случае ему придётся разбираться с длиннющим списком допущенных ван Миртом нарушений. Не желая ввязываться в публичную перепалку, Монти охотно уступил, и Экклстоун с ФИА отделались лёгким испугом. Правда, ему было поставлено условие урегулировать спор с Патриком Петером. Экклстоун заплатил французу чуть меньше 2 миллионов фунтов. Однако этот успех Мосли потонул в грохоте яростной битвы за права на «Формулу-1».

После сделки с Киршем между Экклстоуном и командами разгорелся спор, кому всё же принадлежит «Формула-1»: ФИА, Экклстоуну, командам или Киршу? Экклстоун не ожидал, что половина предприятия уплывёт в чужие руки, и теперь оказался в тупике. В этот момент президент «Фиата» и владелец «Феррари» Паоло Кантарелла, недовольный появлением Кирша, объявил о выходе из «Формулы-1». Поскольку именно производители финансируют «королевские автогонки», Кантарелла считал, что им следует организовать собственный чемпионат без всякого Кирша и самим распоряжаться доходами. Кирш был в ужасе: в 2010 году истечёт соглашение с ФИА и он потеряет вложенные средства. Немец ждал ответа Экклстоуна, который, в свою очередь, хотел посмотреть, как отреагирует Мосли.

Мосли боялся, что ФИА утратит контроль над «Формулой-1». Он встретился с Экклстоуном в Париже, и речь зашла о правах. По мнению Мосли, они должны были принадлежать ФИА или Экклстоуну, но уж никак не командам и не Киршу. Их встреча едва ли не впервые завершилась спором на повышенных тонах. Экклстоун заявил:

— Я принял на себя все риски. Я выстроил этот бизнес, значит, я его владелец. — Он признавал за ФИА лишь право считать ту или иную гонку официально идущей в зачёт чемпионата. — Дайте мне просто выкупить «Формулу-1».

— Нет, — возразил Мосли. — Она для нас как сокровища британской короны. Члены ФИА на это никогда не пойдут.

Экклстоун сложил свои бумаги и собрался уходить.

— Если кто-то попытается её забрать, — пригрозил он, — его ждёт выжженная земля. Я после себя камня на камне не оставлю.

Мосли не сомневался, что его партнёр сдержит слово. Он спокойно продолжил:

— Даже ЕС признаёт, что «Формула-1» принадлежит нам, то нужно добиться полной определённости.

Экклстоун кивнул. Ему хотелось того же.

Мосли не смог убедить членов ФИА продать «Формулу-1» Экклстоуну, однако, поломав голову, он придумал необычное решение. В Англии землевладельцы часто давали свою недвижимость в аренду на сто лет, и Мосли предложил по истечении пятнадцатилетнего договора передать права Экклстоуну сроком на те же сто лет. Тот сначала отказался.

— У нас и так отличные карты, — бросил он, но потом передумал.

Он понял, что так ему будет легче бороться с АСЕА — Ассоциацией европейских автопроизводителей, которую создал отделившийся Кантарелла, — а с помощью Мосли он сумеет отбиться и от команд. «Понадобится согласие Монти», — предупредил Мосли.

Европейский комиссар задумался.

— Такая аренда не противоречит антимонопольному законодательству, — убеждал его Мосли, — в противном же случае ФИА рискует вообще потерять «Формулу-1».

В итоге Монти одобрил предложение Мосли, поскольку оно позволяет защитить «серьёзные, рискованные инвестиции в новые технологии». Взамен арендатор должен был признать за ФИА право на решение всех спортивных вопросов.

— Ты получишь права не бесплатно, — заметил Мосли.

— Ты пытаешься продать мне мой же бизнес, — возразил Экклстоун, понимая, что Кирш и другие ухватятся за возможность получить права в аренду на сто лет.

— Цена — 500 миллионов долларов, — объявил Мосли.

— Вот и попробуй по ней продать.

Сам Экклстоун в апреле 2000 года предлагал всего лишь 50 миллионов с небольшим, да ещё и ворчал, что от Мосли есть польза, только когда ему самому это выгодно.

Не желая лично вести переговоры, Мосли отправил к Экклстоуну группу из четырёх человек, и 11 мая тот наконец согласился заплатить 360 миллионов.

— Да я бы заплатил эти деньги, лишь бы избавиться от ФИА, — разозлился он. — Не буду я покупать права.

— Тогда я найду того, кто будет, — сказал Мосли.

20 июня 2000 года Кантарелла сообщил Мосли, что АСЕА тоже хочет приобрести права. Тот не желал связываться с Кантареллой, поскольку это привело бы к бесконечным тяжбам с Экклстоуном. Он потребовал от АСЕА представить свою заявку до 28 июня и предложить цену не ниже 360 миллионов.

Экклстоун жаловался: «Став президентом, Макс нам совсем не помогал».

Кантарелла считал иначе: «Мосли был союзником Экклстоуна ещё с тех времён, когда они оба возглавляли команды». Его блеф раскусили. АСЕА так и не подала заявку.