Том Бауэр - Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

28 июня Экклстоун прибыл в Варшаву, где члены ФИА единогласно одобрили передачу «Формулы-1» в столетнее пользование «Бамбино холдингс», тем самым подтвердив исключительное право компании «Формула-уан менеджмент» вести переговоры с автодромами и продавать телевизионные права вещательным компаниям. «Приятная мелочь, хотя своих денег она не стоит», — заметил Экклстоун. Чтобы избежать претензий со стороны ЕС, он оставил пост в ФИА, продал права на трансляции всех прочих видов автоспорта Дейву Ричардсу, который прежде с успехом инвестировал средства в «Формулу-1», и согласился не заключать с телекомпаниями контракты сроком более чем на пять лет. Несмотря на все споры, Экклстоун с Мосли оставались единомышленниками и пришли к взаимовыгодной договорённости.

Поднявшийся шум и новый договор вновь пробудили у команд подозрение в сговоре Мосли и Экклстоуна. «Контракт на сто лет — это уж слишком», — сказал Фрэнк Уильямс. Недоброжелатели обращали внимание, что четырёхлетний контракт с футбольной премьер-лигой стоил «Скай-ТВ» 743 миллиона долларов, тогда как Экклстоун платил за «Формулу-1» 3,6 миллиона в год. Как заметил один из владельцев команд, Мосли создал новую организацию, «параллельную» ФИА. В лучшем случае его можно сравнить с главой «временной» ИРА {21} 21 «Временная» ИРА — организация, отделившаяся от Ирландской республиканской армии (ИРА) в результате раскола 1969 года. С тех пор в ирландском национально-освободительном движении параллельно существуют две ИРА: «официальная» и «временная». . В худшем же между ним и Экклстоуном имеется мошеннический сговор, о котором ходило много ничем не подтверждённых слухов и который оба фигуранта яростно отрицали. Привычный к критике президент ФИА высмеял предположение, что он получает взятки от бывшего торговца подержанными автомобилями.

«Нам нужна „защита от Дона Кинга {22} 22 Дон Кинг — знаменитый американский промоутер, чьё имя в мире профессионального бокса и спорта вообще стало нарицательным из-за постоянных сумасбродных выходок и скандальных историй. “», — объяснял недовольным Мосли, имея в виду, что долгосрочная аренда предотвратит попадание «Формулы-1» не в те руки. Командам всегда трудно угодить, ведь они потратили много денег, а теперь возмущаются: президент, мол, равнодушен к придиркам, а члены ФИА единогласно одобрили сделку. Рону Деннису особенно не нравилась снисходительная реплика Мосли в ответ на его угрозу увести собственную команду. «Рон имеет ровно столько прав, сколько он получил вместе с остальными командами по „Договору согласия“. К несчастью, он этого всё никак не поймёт». Впрочем, тонкими издёвками Денниса с Монтеземоло было не остановить.

Неожиданные смены владельцев, миллионное пожертвование лейбористам, битва за Сильверстоун и финансовая непрозрачность «Формулы-1» побудили журнал «Экономист» начать расследование деятельности Экклстоуна.

На первый взгляд все подозрения подтверждались фактами. В Сити не одобрили эмиссию акций; выпущенные Сондерс облигации не раскупались, так что большая часть кредита легла на «Вестдойче ландесбанк»; половина компании «Формула-уан менеджмент» принадлежала недовольному немцу; на обвинения ван Мирта ответа так и не последовало.

К июню недоброжелатели из спортивного мира дали журналу достаточно сведений, чтобы там заподозрили неладное и занялись хитроумной сетью оффшорных компаний Экклстоуна. Не получив разъяснений от него самого, «Экономист» заинтересовался ирландской компанией «Эй-пи-эм», в совете директоров которой числились Макнелли, Стивен Маллинс, Арган и ещё какие-то непонятные лица. Её почему-то сочли особенно загадочной и крайне важной. Экклстоун впоследствии объяснял, что «Эй-пи-эм» — это фирма Макнелли, которая вела переговоры с «Диснеем» о продаже зонтиков, футболок и прочих недорогих товаров с символикой «Формулы-1», — а к 1998 году в ней царила полная неразбериха как с коммерческой, так и с юридической точки зрения. Именно тогда, по его словам, он понял всю важность товарного знака «Формула-1», купил фирму у Макнелли и поручил своим юристам заняться регистрацией знака по всему свету. В 2000 году Экклстоун ещё опасался кому-либо об этом сообщать, а скрытность всегда вызывает подозрения.

Вылилась эта скрытность в то, что журнал раскопал три судебных процесса. В декабре 1971 года, на заре карьеры Экклстоуна, судья Гофф отметил его налоговые манёвры: «Они иллюстрируют явные способности к финансовым махинациям». Позднее другой судья охарактеризовал моторхоум, откуда он управлял «Формулой-1», как «нечто вроде шатра, откуда король следит за полем боя. Есть в нём и придворные, которые обеспечивают доступ к владыке». Самый же неприятный отзыв оставил в 2000 году судья Лонгхорн в деле корейской корпорации, строившей автодром: «Он ведёт дела без всяких записей, полагаясь лишь на собственную память, и она время от времени его подводит». Мало того, судья добавил: «Должен отметить, мистер Экклстоун не всегда держит данное слово… У меня есть определённые сомнения в той части его показаний, которая не подтверждена независимыми свидетельствами». В защиту Экклстоуна следует сказать, что по делу был вынесен оправдательный приговор, а его противников вскоре осудил корейский суд.

Статья вышла в «Экономисте» 15 июля 2000 года и указывала на «ряд вызывающих беспокойство обстоятельств», а именно, финансовую «закрытость», тесные связи Экклстоуна с Мосли и конфликт интересов между его компаниями и ФИА: «Почти все деловые отношения в „Формуле-1“ подёрнуты туманом скрытности. Мало того, что условия всех контрактов объявлены „коммерческой тайной“, ещё и само существование некоторых соглашений держится в строгом секрете. Никто внутри самой „Формулы-1“ не ставит эффективность её структур под сомнение. Вот как бывает, когда одному человеку удаётся вцепиться в спорт мёртвой хваткой».

В «Экономисте» полагали, что «мутная» «Формула-1» может «подпортить репутацию» политикам, спонсорам и крупнейшим автопроизводителям. Редакционная статья заканчивалась словами: «Когда запашок становится слишком сильным, спорт рискует потерять главное — любовь широкой аудитории».

В Лондоне любой пришёл бы в бешенство от таких обвинений и немедленно подал в суд за клевету, однако Экклстоун оставался равнодушен к критике. Он отмахнулся от требований обеспечить «прозрачность и механизмы контроля», упрямо заявляя: «У меня есть своё мнение, которое я считаю правильным и буду защищать. Без боя я не уступлю». Он знал, что от него рано или поздно отстанут.

Последним сдался Вольфганг Айзеле. Вернуть полмиллиона долларов так и не удалось, но немец больше не представлял серьёзной угрозы, и Экклстоун проявил великодушие. Он послал тому билет на Гран-при Германии и пригласил его вместе пообедать. «И ещё краснокожий повержен в прах», — напевал Экклстоун, подражая группе Queen {23} 23 «И ещё краснокожий повержен в прах» (Another Redskin bites the dust) — фраза, часто звучащая в фильмах-вестернах, а также созвучная строке знаменитой песни Queen «Another one bites the dust». . Он, как никто, умел обратить поражение в победу: затягивал время, ссорил противников между собой или вдруг просто выныривал из гибельной трясины с выгодной сделкой в зубах. Именно такую возможность он усмотрел в ходе битвы за Гран-при в Сильверстоуне.