Начало гражданской войны.

Каждый из этих вопросов представлялся настолько серьезным, что высказать по ним тут же, без внимательного рассмотрения, мнение правительства была рискованно. Но Вологодский, который не обладал способностью противостоять настояниям, тут же перелистал наказ, выразил удивление, что его не сообщили раньше, но, не придав особенного значения наказу, заявил, что он, по видимому, приемлем. Равным образом, не было возражений и против включения в состав Думы членов Учредительного Собрания. Между тем, наказ Думы был построен на началах признания ее органом верховной власти. Он предоставлял, например, Думе возможность командировать своих членов с поручениями, содержание которых определялось самою Думою, он определял совершенно неприемлемый кворум для открытия Думы. Что же касается участия членов Учредительного Собрания в составе Областной Думы, то оно было крайне неудобно при наличии недружелюбных отношений Омской власти с Самарским Комитетом, членами которого те же лица состояли в качестве членов Учредительного Собрания. Кроме того, это укрепляло и легализировало в Думе влияние той самой эсеровской группы, которую правительство стремилось устранить от влияния на дела.

Единственный вопрос, на котором Вологодский и другие члены совета министров остановились внимательнее, был вопрос о посылке делегации в Челябинск. Об этом много говорилось в Омске. Представители Думы согласились там исключить этот вопрос из программы сессии, и вдруг он всплыл опять. Правительство возражало, указывая, что двух делегаций, правительственной и думской, на совещании по вопросу об организации всероссийской власти быть не может, и что поэтому никаких обсуждений подобного вопроса не должно быть допущено. Тогда члены Думы разъяснили, что делегацию от Думы предполагается послать только для приветствия совещания, и правительство согласилось поэтому на включение в программу сессии и вопроса о делегации в Челябинск.

Дума обсудила свою тактику и, застигнув правительство врасплох, выиграла позицию.

Открытие произошло с помпою. После молебна, на соборной площади был произведен парад русским и чешским частям.

Зал заседания был декорирован бело-зелеными и национальными флагами союзников, сибирских народностей, гербами воссоединенной Сибири. Над председательским местом надпись зеленым по белому: «Через автономную Сибирь — к возрождению свободной России». Члены Думы занимают места по фракциям, справа налево, в следующем порядке: областники, кооператоры, представители национальностей, эсеры, эсдеки и на крайней левой представители профессиональных союзов. При торжественной тишине председатель И. А. Якушев объявляет заседание Сибирской Областной Думы открытым.

Прежде чем выступил Вологодский, Дума, или, вернее сказать, фракция эсеров, которая составляла подавляющее большинство, провела и включение в свой состав членов Учредительного Собрания и наказ.

В омской сутолоке правительство не успело обдумать программной речи, и уже в поезде, по дороге в Томск, мне, как управляющему делами, пришлось заняться составлением проекта декларации. Основные мысли вступительной политической части декларации были приняты единодушно, а в них выразилось все существо сибирской власти.

«Временное Сибирское Правительство, — говорилось в декларации, — действует как власть суверенная, с полномочиями, почерпаемыми не только от Областной Думы, совет министров избравшей, но также из создавшегося переворотом фактического положения вещей и единодушного признания правительства со стороны всех кругов населения и общественных организаций. В обстановке, при которой совет министров принял на себя тяжелое бремя управления, он не мог поступить иначе, как объявить себя суверенною, ни от кого не зависящей властью».

«Вы хорошо знаете, — говорится дальше, — сколько горькой обиды, справедливого возмущения накопилось во время большевизма в кругах, наиболее в этот период обездоленных. С каким чувством должно относиться к большевикам и примыкавшим к ним элементам доблестное офицерство, претерпевшее не только лишения, но и незаслуженные оскорбления. Сколько ненависти вызывает пережитое со стороны той части славного казачества, которое привыкло дорожить своею честью и традициями и считает разложение войска при большевиках надолго не смываемым позором и для себя.

Переворот создал благоприятную обстановку, и притом благоприятную не только психологически, для самых реакционных вожделений. Имена популярных генералов, легенда о возникающих союзах и комитетах самого правого направления — все это носится в воздухе, выражая настроение известных кругов. Вместе с разговорами о военной диктатуре, не только неприемлемой, но и неизбежно обреченной на неудачу, это свидетельствует, что пресыщение революцией достигло чувствительной степени, что жажда сильной власти очень велика, и что слабость правительства еще более усилила бы правые течения.

Есть два способа предотвратить укрепление реакции: один находится в руках левых партий, — он заключается в сознательной умеренности требований и устранении выступлений против вынуждаемых обстоятельствами решительных мер. Можно утверждать без всяких преувеличений, что контр-революцию справа питают, главным образом, крайние левые течения.

Другой способ противодействовать реакции — это твердость и решительность самого правительства. Демократическое по составу, однородное по настроению, как в части так называемой «пятерки», так и в части деловой, правительство ставит своей конечной задачей сохранить для русского общества те позиции гражданских свобод, во имя которых произведена была революция, но которые больше всего пострадали именно во время революции. Но для того, чтобы занять позиции, которые уже были покинуты, а затем отстоять их, нужна сначала железная дисциплина и решительная непоколебимая политика. Опыт революции показал, что надо начинать с твердых мер, чтобы избежать беспощадных.

И вот, демократическая власть вынуждается обстоятельствами переходного периода к введению исключительных положений, усилению ответственности за противогосударственные преступления, к временной передаче милиции в руки комиссаров. Все эти меры диктуются желанием создать сильную гражданскую власть, чтобы избежать применения более крутых военных мер, создать уверенность в строгом суде правительства, чтобы предотвратить кровавые самосуды».

[Главным пунктом, по которому дума повела борьбу против правительства, был вопрос о том],

«Чья» будет всероссийская власть. Захватить ее в свои руки — означало бы полную победу. Тогда все «вредные влияния» на Сибирское Правительство могли бы быть, устранены, Дума укрепилась бы, и грехи Омска были бы искуплены догматически-правоверною политикою.