Лев Годованник - Тайные гастроли. Ленинградская биография Владимира Высоцкого

– Конечно, характерная для Высоцкого интонация – речевая мелодика. Это одна из традиций, которая живет в русской бытовой и не только бытовой музыке. В качестве примера могу привести музыку Мусоргского. Лично мне нравится голос с речевой мелодикой и речевым интонированием, а акцентные слова и фразы совпадают с акцентными ритмами и с акцентными музыкальными фразами…

В общем, сколько людей – столько мнений.

Кстати, несколько дней спустя после того разговора Юрий Сергеевич признался мне, что все-таки песни Высоцкого ему нравятся – несмотря на противоречие канонам школы бельканто. А еще от Мальцева я узнал про знакомство Высоцкого со звездой ленинградского балета конца 60-х Валерием Пановым: оказывается, Мальцев познакомил Высоцкого с Пановым, который в то время был женат на бывшей супруге Юрия Сергеевича – известной балерине Лие Пановой.

С этой парой связана еще одна интересная история.

В начале 90-х годов я слышал от кого-то байку, будто Высоцкий с помощью концертов зарабатывал деньги для одного из солистов Кировского театра конца 60-х Валерия Панова. Якобы Высоцкий помогал таким образом Панову собрать деньги перед эмиграцией.

Валерий Панов (настоящая фамилия Шульман, Пановым он стал после того, как взял фамилию жены) был очень талантливым и перспективным актером балета, он солировал во многих брендовых спектаклях Кировского театра, в частности в «Дон Кихоте» – в том самом, на один из показов которого Виктор Моторин, приятель Валентина Муравского, ходил специально, чтобы увидеть Высоцкого и убедиться, что Муравский действительно с ним знаком. В начале 70-х годов у Панова возникли довольно серьезные проблемы – он вместе с женой – известной тогда балериной Галиной Рогозиной (брак с Лией Пановой к тому времени распался) – начал оформлять документы для отъезда в Израиль на постоянное место жительства.

События происходили через 10 лет после скандальной эмиграции звезды отечественного балета Рудольфа Нуреева, который попросил политического убежища во Франции во время парижских гастролей в 1961 году. С тех пор внимание сотрудников КГБ к актерам Кировского театра было весьма пристальным. В 1972-м Рудольф Нуреев уже давно и успешно выступал на сцене Королевского балета в Лондоне.

Естественно, узнав, что Валентин Муравский работал в Кировском театре и был вхож в актерскую тусовку (если не ошибаюсь, он несколько лет имел романтические отношения с одной балетной актрисой), я рассказал ему эту байку и попросил откомментировать.

Валентин Тихонович сказал, что это полная ерунда, но рассказал массу интересных вещей, связанных с той частью отношений между Валерием Пановым и Владимиром Высоцким, в которых он лично принимал участие.

Муравскому запал в душу такой инцидент. В конце мая 1972 года его дочь закончила школу. По этому случаю он повел девочку в ДЛТ и купил ей велосипед. С новеньким велосипедом они направились к выходу и на улице Желябова (ныне Большая Конюшенная) нос к носу столкнулись с балериной Галиной Рогозиной, женой Валерия. Женщина рассказала им, что того посадили в следственный изолятор КГБ, расположенный на улице Каляева. Это произошло не потому, что актер сделал что-то плохое, а потому, что окна его квартиры выходили на Московский проспект!

Дело в том, что в конце мая 1972 года в Ленинград впервые прилетал президент США – это был Ричард Никсон. Кортеж высокого гостя должен был проследовать из аэропорта по Московскому проспекту, с которого на всякий случай убрали наименее благонадежных. Валерия Панова, например.

Муравский описывал довольно тесные приятельские отношения между Пановым и Высоцким. При этом в июне 1972 года, когда Высоцкий с Театром на Таганке приехал на гастроли в Ленинград, а Панов, выбравшись из кагэбэшного СИЗО, паковал чемоданы и добивался разрешения на отъезд, они общались не лично, а через Муравского. По словам Валентина Тихоновича, Высоцкий и Панов надиктовывали на бобинные магнитофоны послания друг другу, а тот их передавал.

Валентин Муравский утверждает, что Валерий Панов таким образом ограждал Высоцкого от возможных неприятностей, а Высоцкий якобы не стремился к личному общению не из-за опасений репрессий, а из-за принципиально негативного отношения к людям, которые покидают Родину.

Не берусь судить, но мне кажется, что для Высоцкого на первом месте были человеческие отношения, а не политические взгляды тех, с кем он эти отношения поддерживал. Впрочем, рассуждать об этой переписке можно лишь в одном случае – если прослушать ее. У меня не было такой возможности.

В любом случае, в чем-то байка о том, как Высоцкий помогал Панову деньгами, мне кажется похожей на правду. Ведь в 1972 году Валерий Панов и Галина Рогозина лишились работы – их уволили из театра как «изменников Родины». Поэтому финансовая помощь для Панова могла бы оказаться совсем не лишней. Тем более что в таком «подвешенном» состоянии этой паре пришлось провести около двух лет – они сумели выбраться из СССР только в 1974-м.

Еще Валентин Муравский рассказывал, как Валерий Панов неоднократно просил Высоцкого написать песню про балет – но не сложилось. Нет у Высоцкого такой песни.

Сегодня про Лию Панову, жену Валерия, можно прочитать в «Википедии»:

«Лия Петровна Панова – заслуженный тренер России, танцовщица балета. Солировала в Мариинском театре, входила в состав балетной труппы театра и часто танцевала в паре со своим мужем Пановым Валерием. Мать рок-певца Панова Андрея Валерьевича.

Уйдя из театра, занималась хореографией со звездами сборной по фигурному катанию: с Ириной Родниной, Алексеем Улановым, Сергеем Четверухиным, Волковым. Считается одним из лучших хореографов города по спортивной гимнастике.

Работала в балетной труппе Мариинского театра. Будучи заслуженным тренером России, работала хореографом в ДОД СДЮСШОР № 1 Центрального района Петербурга в отделении спортивной гимнастики…»

С Лией Петровной я познакомился также благодаря Валентину Муравскому. Она добавила несколько очень интересных, как мне кажется, нюансов к ленинградской биографии Высоцкого.

Во-первых, Лия Петровна рассказала о том, что происходило после «Дон Кихота», на который любившая балет Марина Влади уговорила Высоцкого сводить ее и на котором Виктор Моторин следил за ними с помощью театрального бинокля.

В тот вечер Высоцкий с Влади поехали ужинать к Пановым (это был 1968 год, Лия и Валерий еще были вместе), где произошел инцидент, который мне показался интересным, – во всяком случае, ничего подобного никто другой мне никогда не рассказывал.

После ужина Марина Влади общалась с Валерием Пановым, балетными достижениями которого она, по словам Лии Петровны, восхищалась. А Высоцкий совершенно неожиданно для Пановой попросил ее показать сына Андрея – тот был совсем маленьким и к тому моменту давно спал у себя в кроватке. Лия Петровна рассказала мне, как подвела Высоцкого к ребенку и, пока тот смотрел на малыша, с интересом наблюдала за самим Высоцким.