Екатерина Митрофанова - Роковая тайна сестер Бронте

Благо еще, что денежные капиталы герцога Хитернлина остались в целости и сохранности в распоряжении тех, кому они предназначались. Его светлость, будучи еще в здравом рассудке и твердой памяти, догадался подстраховать свое состояние, завещав его денежную часть своей жене. Так что Линдлей Лонгсборн, при всей его невообразимой честолюбивой корысти, не мог уже претендовать на деньги своего почтенного зятя, довольствуясь лишь его обширными земельными территориями и чудесными замками, отказанными покойным герцогом леди Кэтрин-младшей.

— Я ненавижу этого мерзкого негодяя и подлеца! — с пафосом произнесла миледи, — Он сделал все для того, чтобы навеки погубить мое счастье и счастье моей дочери. Жаль, что Кэти вынуждена теперь носить его злополучную фамилию! Но, хвала Небесам, это ненадолго. Кэти еще молода и привлекательна. Вероятно, она вскоре выйдет замуж и окончательно распрощается и с самой этой фамилией, и со всем, что с ней связано!

— Мне очень жаль вашу дочь, леди Кэтрин, — искренне призналась я, — Бедняжке еще в столь юные годы довелось испытать на себе всю могучую силу беспощадной жестокости и несправедливости, царящих в этом мире.

— Во всяком случае, теперь я спокойна за Кэти, — отозвалась миледи. — Здесь, в заповедных просторах вересковых пустошей, она встретила человека, в котором заключен подлинный смысл ее жизни. Это простой местный фермер, не обладающий ни одним из тех блистательных достоинств, что так ценятся в свете. У него нет ни богатства, ни образования, ни пленительной изысканности манер. Все дары Природы, какими наделен этот юноша, заключены в нем самом. Это его не знающие усталости работящие руки, его приятная внешность, его отзывчивое благородное сердце и чистая, не тронутая скверной душа. Я совершенно убеждена, что с этим человеком моя дочь найдет свое подлинное счастье. Счастье, которого она, несомненно, заслуживает… и которое этот несносный деспот Линдлей Лонгсборн навеки отнял у меня.

— Вы еще будете счастливы, дорогая леди Кэтрин! — горячо откликнулась я, — Обязательно будете! Верьте в это и молитесь. Господь непременно поможет вам и направит вас на верный путь!

— Надеюсь, что так и будет, — со вздохом промолвила достопочтенная вдова герцога Хитернлина. — Признаться, я никогда не отличалась особым благочестием. Но теперь, очевидно, мне ничего другого не остается, кроме как безраздельно отдаться во власть Господа и уповать на Его милость.

Шло время. В стремительном вихре летели, сменяя друг друга надлежащей чередою, благословенные дни, недели, месяцы. Мы с леди Кэтрин смиренно молились и безропотно ждали знамения свыше. Миледи постепенно прониклась самыми искренними благочестивыми убеждениями. Она настолько горячо и беззаветно уверовала в Бога, что даже соблаговолила отступить от своих, казалось бы, непреложных принципов и стала вместе со мной и с юной Кэти посещать традиционные службы в гавортском приходе.

Подобная весьма похвальная перемена в устремлениях и поведении миледи снискала ей наконец долгожданное бесценное расположение преподобного Артура Николлса. В его лице она нашла истинного друга, симпатий которого она не купила бы ни за какие деньги, но было довольно лишь одного богоугодного поступка, чтобы она завоевала их навсегда. Достопочтенный мистер Николлс стал поистине незаменимым духовным наставником для меня, леди Кэтрин и ее дочери. Он научил нас доподлинно понимать Слово Божие, ценить Его Великую Мудрость и, главное — неукоснительно следовать Его Заветам.

Мы с леди Кэтрин неустанно молились о том, чтобы Господь ниспослал нам знак к дальнейшим действиям. Но, вопреки этим отчаянным мольбам, наши ожидания не оправдывались.

И вот однажды, когда неимоверное душевное напряжение совсем уже истощило мои силы, я набралась смелости и поведала миледи завораживающую историю о вещем сне достопочтенного Патрика Бронте. Ту самую историю, которую некогда мне довелось узнать от Марты и Эммы (почившей с миром около полугода назад) — единственных свидетельниц, присутствовавших возле смертного одра своего хозяина и услышавших его невероятную предвечную исповедь.

Леди Кэтрин внимала моим словам, храня безмолвие. Лицо ее, однако, выражало неподдельный живой интерес. Когда же я окончила свой странный рассказ, миледи на минуту глубоко задумалась, а затем спросила:

— Вы, кажется, упомянули, что мистер Бронте видел в этом таинственном сне не только своих умерших детей?

— Истинная правда, миледи, — отозвалась я, — Кроме усопших дочерей и сына преподобного Патрика Бронте в этом мистическом сновидении фигурировали еще две женщины. Тут не может быть никакой ошибки. Марта назвала мне даже приблизительный возраст тех дам, о которых обмолвился в своей предсмертной исповеди сам достопочтенный хозяин.

— Вот как? — переспросила леди Кэтрин, насторожившись. — И каков же этот возраст?

— Одной из женщин, явившихся в благословенном сновидении мистера Бронте, было, вероятно, лет тридцать пять, другой — лет пятьдесят или около того.

Глаза миледи странно расширились; в них отразилось легкое замешательство, сменившееся через мгновение самодовольным удовлетворением человека, познавшего наконец Заветный Смысл Великой Истины.

Я продолжала в недоумении глядеть на леди Кэтрин, нечаянно поймав себя на том, что прислушиваюсь к каждому вздоху, исторгаемому из ее груди, в эти проникнутые первозданным Духом Непостижимости минуты.

— Дорогая Джейн Люси, — промолвила наконец миледи, — неужели вам никогда не приходила мысль, что неизвестными женщинами, явившимися во сне мистеру Бронте, могли оказаться мы с вами? Во всяком случае, подобный вариант не исключен. Что до меня, то, признаюсь, что мне эта версия кажется наиболее вероятной.

Слова леди Кэтрин невольно заставили меня вздрогнуть, что, очевидно, не укрылось от глаз ее светлости, ибо она спросила:

— В чем дело? Вам нехорошо?

— Леди Кэтрин… — произнесла я во власти неизъяснимого трепета, — Но ведь… достопочтенный Патрик Бронте вызволил тогда из заповедной Долины Смерти только ОДНУ из Ее таинственных пленниц. И, если допустить, что вы правы в своем предположении… то… в таком случае… лишь ОДНУ ИЗ НАС ожидает Чудесное Избавление! ДРУГАЯ же обречена на Неизбежную Погибель!

— Погибели не существует! — яростно отрезала миледи, смерив меня презрительным взглядом. — Существует лишь переход души умершего человека в иное качество! Лишь ничтожные глупцы могут бояться этого перехода!

Я снова задрожала, но на сей раз меня трясло не от страха, а от мучительного стыда. Я потупила взор и более не осмеливалась смотреть в глаза своей знатной собеседнице.