Саймон Купер - Большая игра. Звезды мирового футбола

Британские газеты обожают теории заговора от португальца. Вместо репортажа о встрече двух прекрасных команд они в очередной раз пишут о Моуриньо. Но, возможно, его популярность связана с тем, что игрокам не доверяют и не разрешают говорить. Лицом и голосом клуба является тренер. Моуриньо в кашемировом пальто «от Армани» стал эмблемой «Челси». Он — великий и ужасный. Доминирующая личность английского футбола.

Кажется, владелец «Челси» Роман Абрамович от него устал. И дело не в результатах. Проводя матч за матчем, он остается, возможно, самым успешным футбольным тренером. Пересуды по поводу отставания «Челси» на шесть очков от «Манчестер Юнайтед» в турнирной таблице лиги скоро прекратятся. В мае следующего года португалец может записать на свой счет третий титул за три года. А «Челси» остается в Лиге чемпионов и в двух национальных кубках.

Проблема Моуриньо, скорее, в его характере. Негативный имидж португальца в Англии, связанный, скорее, с искусным футболом его команды и паранойей тренера, прилип к самому «Челси».

Теперь интриги против Моуриньо плетут другие представители клуба. Основная форма бизнеса в богатых странах — корпорация. Она способствует прозрачности, тем самым лишая силы заговорщиков. Но «Челси» — зверь другой породы. Структура власти тут почти никому не известна. Каждый из ближайшего окружения Абрамовича строит собственную империю: его российские советники, его агент в Израиле Пино Захави, исполнительный директор «Челси» Питер Кеньон, спортивный директор Фрэнк Арнесен, собственно Моуриньо. Они никогда не встречаются за одним столом. Решения принимаются кулуарно. В такой атмосфере невидимая рука может внезапно лишить тебя родного дома. Моуриньо знает, как это бывает.

Апрель 2008 года

«Эмммммм», — произносит Гленн Ходдл. После монолога, посвященного чемпионату мира 1998 года, который навсегда останется главным успехом в его карьере, он умолкает. «Единственная проблема, что сказанного тебе хватит, чтобы написать целую книгу. Ха-ха-ха-ха-ха, — он громко хохочет. — Мы обсудили такие вещи, о которых раньше я никому не рассказывал».

«Например, визуализацию?» — спрашиваю я.

«Да, и ее тоже. Я никогда не говорил о ней с репортерами настолько подробно. И даже не рассказывал так много о сборной Англии».

Журналисты любят слышать подобные вещи. Но уже слишком поздно. Десять лет назад я бы получил за это интервью кучу денег. К сожалению, сейчас Ходдл мало кому интересен. Перед встречей друзья говорили мне: «Как минимум ты выяснишь, придурок он или нет». Сегодня его имя воскрешает смутный образ странноватого английского тренера, пригласившего целительницу Эйлин Друри лечить травмированных игроков и свято верившего, что сборная Англии выиграет чемпионат мира 1998 мира. До тех пор, пока та окончательно не проиграла. Где Ходдл ныне работает? Все еще в «Вулфс»? Нет, сейчас он нигде не работает.

Он — Роберт Кеннеди английского футбола. Иногда американские либералы, лежа по ночам без сна, пытаются представить: что если бы 5 июня 1968 года в отеле «Амбассадор» в Лос-Анджелесе Сирхан Сирхан не застрелил Бобби? Скорее всего, он бы выиграл следующие президентские выборы у Ричарда Никсона, США прекратили войну во Вьетнаме и…

Если вы тоже так думаете, то вы сумасшедший. Точно так же мы не можем знать, что бы стало с английским футболом, выбери он путь Ходдла. Но иногда не думать об этом не удается. И самому Гленну тоже.

Как и остальные, я почти забыл Гленна Ходдла. Но в один прекрасный день он позвонил мне на мобильный. Через неделю мы сидели за столиком «Поло-бара» в отеле в Аскоте. Это шикарное место, расположенное в нескольких минутах ходьбы от знаменитого ипподрома. На улице холодно. Лужайку за окном украшают имитации греческих статуй.

Я не сразу узнал Гленна, потому что он поседел. Но и сейчас, в куртке без рукавов и красной рубашке, выглядит как спортсмен. Его знаменитые длинные ноги скрещены под столом. Мы заказываем капучино, и бывший тренер демонстрирует мне брошюру футбольной академии, которую пытается создать в Монтекастильо, в Испании. Образовательное учреждение даст второй шанс подросткам, которых не приняли в английские клубы. Ходдл считает, что сможет вернуть в профессиональный футбол 15–20% этих ребят.

«Я увлечен, — говорит он. — Это моя компания. Полная свобода, никаких президентов, исполнительных директоров, правления, советников, принимающих дурацкие решения, и фанатов, дышащих в спину. Ради этого проекта я отказался от шести или семи предложений. В каком-то смысле это очень, очень похоже на футбольный клуб. И если нам удастся заняться гольфом и недвижимостью под брендом “Академия Гленна Ходдла”, то довольно скоро сможем открыть еще одно образовательное учреждение. Но сейчас мы по-прежнему ищем деньги для первого». И Гленн смеется над своими словами.

Идея академии возникла, когда он был молодым перспективным тренером в «Свиндоне» и «Челси», где ему приходилось говорить семнадцати- и восемнадцатилетним ребятам: «Очень жаль, но сейчас вы не в лучшей форме». Ходдл всегда пытался утешить мальчишек: «Докажите, что мы ошибаемся. Буду рад снова встретиться с вами через несколько лет». Но о большинстве из них он больше никогда не слышал.

«Мне было очень тяжело отказывать, — говорит он. — В первый раз мне пришлось отправить восвояси шестерых восемнадцатилетних парней. И когда четверо из них расплакались прямо у меня в кабинете, я подумал: “Да, не очень приятно. У меня были несколько другие представления о тренерской работе”».

Тогда-то он и решил, что, закончив карьеру тренера, создаст академию. Недавно умерший Джон Сийер, спортивный психолог, много лет работавший с Ходдлом, как-то сказал мне: «Гленн хорошо это скрывает, но у него золотое сердце».

Тем не менее в начале тренерской карьеры Ходдлу было сложно сочувствовать неудачникам. С самого начала всем было ясно, что этого мальчишку из Харлоу ждет успех. Бывший тренер рассказывает: «Я был одним из тех, с кем все хотели подписать контракт. Я ушел из школы и сразу попал в большой футбол. Но когда я смотрю видеозаписи своих игр в семнадцать лет, то вижу, что был худым, как щепка. Порыв ветра — и меня просто сносило. Но в футболе приходится быть агрессивным. Я впервые в жизни вышел на поле в семнадцать лет в матче с «Норвичем». Его центральным полузащитником был огромный Дункан Форбс. Я разбил ему нос!»

Ходдл вновь смеется. «Я бежал за мячом, который был прямо над ним, и находился в таком состоянии, как ребенок, впервые попавший на большой стадион. Я настолько хотел любой ценой забрать снаряд, что даже подпрыгнул от возбуждения».