Дмитрий Петров - Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие

Эти формулы «литературная мистификация» и «зловещая картина» показались слишком мягкими Грибачеву. Ему нужна была «антисоветчина»: «… Я вам скажу, как сталинградский комбат. Это – антисоветская пропаганда. Это – политика. Потому что политика – жизнь, и литература – жизнь. Если альманах выйдет на Западе, нужно их поставить лицом к народу. Пусть ответят, и пусть летят их головы… Пускай ответят за свое "новаторство"».

Ф. Кузнецов(Аксенову). А вы бы принесли 8 экземпляров в Союз.

В. Аксенов. Не принесем, потому что пропадут.

Вступает Юрий Жуков [137]. Обозреватель «Правды», Герой Соцтруда говорит о положении в мире, о цели Запада «разложить наше общество»; он уверен: «МетрОполь» выйдет за границей.

– Вот тогда, – говорит, – будет проработка.

Вдруг Андрей Битов предлагает послушать статью Тростникова о литературном поиске. В ответ слышит: «Философов нам слушать не надо. Здесь и так много философии» – это Лазарь Карелин. Он утверждает: «… Это – политическая диверсия и желание литературного скандала. <���…> Одумайтесь!.. Откажитесь от саморекламы и шумихи».

Станислав Куняев заводит речь о достоинствах и изъянах текстов альманаха. Но зал жаждет иного. Михаил Алексеев [138]заявляет составителям: «Вы за границей бываете больше, чем здесь…» Это – упрек. «Некоторые из вас печатаются в "Посеве", "Гранях"». Это – обвинение. Михаил Барышев: «Этот "литературный шалаш" (помните предисловие?)… устроен, чтобы скрыть политическую диверсию, враждебную стране, КПСС, нашей политике. Не случайно в альманахе нет ни одного коммуниста… Это – идеологический героин… под видом литературы».

Феликс Кузнецов замечает: «товарищ Попов стенографирует…», и напоминает, что «один вот тоже писал, резидентом потом оказался» [139]. Он заявляет: «Или мы сможем повернуть это дело на литературные рельсы, или это будет политическое дело. Завтра – роковой день!!!»

Ну, конечно: 23 января – «завтрак с шампанским»!

Аксенов с сарказмом:

– О Боже! Роковой день! Шекспир!

Кузнецов: «Если состоится этот… обед, то… процесс остановить будет невозможно».

Он очень боится презентации, публичности, журналистов. Со многими приглашенными уже поработали. C Олегом Ефремовым – в МГК КПСС, с Юрием Любимовым – в Министерстве культуры, с Вознесенским беседовал оргсекретарь Союза писателей СССР Юрий Верченко [140].

И снова речь об ответственности и двурушничестве – как в 63-м..

И особо – об антисоветчине, «против которой мы, коммунисты, будем протестовать».

Удивительно звучит выступление Льва Гинзбурга [141]: Мы должны беречь честь нашего Союза писателей. И давайте все любить друг друга.

Но какая любовь, если многие рвутся карать? Другим охота спустить дело «на тормозах». Юрий Грибов [142]советует: «Кончайте вы это дело. Унесите вы альманах ваш домой да раздайте его по авторам, а потом и выпьете». Олег Попцов печалится: «…Я не хочу, чтоб с одной стороны сидели глухонемые, а с другой – кричащие».

Говорит Искандер: «…Неправильно… закрывать глаза на… обстановку в редакциях журналов и издательствах. Книга Можаева лежит 10 лет [143] . Книги лежат по 10, 15, 20 лет… У Чухонцева 15 лет пролежала книга [144] , а сейчас напечатали, масса положительных рецензий. А кто знает, какой путь прошел он за эти 15 лет?

История с Поповым. Две положительные рецензии на книгу в «Советском писателе» и отрицательное редзаключение [145] . Это жульничество! <���…> Здесь говорят о содержании альманаха. Но ведь сущность писателя в том, что он всегда недоволен. Нет общества, в котором писателю хорошо… Вам пора оставить самодовольство… Молодые придут и будут стучать по столу кулаком, и вы стучите кулаком повыше. Помогите людям работать…»

Речь Искандера отчасти меняет ситуацию. После него только Юлия Друнина что-то вяло твердит о порнографии, а Андрей Битов – об альманахе. Но вступает Кузнецов: «Прогноз. Будет этот "выпивон". Потом заговорят "голоса". Потом книга выйдет за границей, и у нас будет с авторами жесткий разговор. После чего начнутся вопли о культурной оппозиции. О том, что нет… свободы творчества. А ведь действительно… Кампучия какая-то получается, если прочесть альманах, а не наша страна [146] ».

И дальше он почти умоляет «метропольцев» уступить: От вас требуется крохотный шажок – не делать этого вашего "вернисажа". Аксенов вел себя и ведет не как литератор, а как политический лидер. Всем понятно, что вы не прозрачны, как стекло, Василий Павлович.

В. Аксенов. Дело шьешь, Феликс? [147]

В ответ Кузнецов читает письмо автора «МетрОполя» Генриха Сапгира о публикации его стихов в «Континенте». Сапгир отмежевывается от публикации. Кузнецов: «…Предупреждаю вас, если альманах выйдет на Западе, мы от вас таких писем принимать не будем» .

Феликс Федосьевич читает проект решения секретариата.

«Группа молодых московских литераторов под руководством В. Аксенова приготовила альманах "Метрополь" в нездоровой обстановке. В альманахе представлены известные литераторы в сочетании с молодыми и антисоветчик Алешковский. Составители и не скрывали своих намерений, опубликовав на 1-й странице манифест-ультиматум. <���…>Все предложения о сотрудничестве они упорно отвергают. Секретариат постановил:

1. Считать альманах делом недопустимым, безыдейным, низкохудожественным, противоречащим практике советской литературы по [4] характеру подготовки, ультимативному характеру.

2. Обязать членов СП, составителей и авторов, воздержаться от действий… ведущих к раздуванию… Если альманах будет напечатан за границей и составители [или] авторы совершат эти действия, поставить вопрос об исключении из Союза писателей.

3. Обсудить и изучить альманах на парткоме и собраниях творческих секций.

4. Провести открытое партсобрание на тему "Идеологическая работа с московскими писателями на примере альманаха"».

Единогласно. Александр Михайлов просит не называть альманах априорно «безыдейным и малохудожественным». Голосуют. Единогласно.

Так прошла встреча многообразия со стандартом. России, устремленной в самопознание, с Россией, боящейся что-либо знать, кроме мнения и воли начальства.

Итак: роковой день! 23 января.

Потом про этот день будет сказано и написано немало интересного. Он вообще во многом уже не день, а текст. И начался он именно с текста – послания писателя Аксенова партийцу Зимянину Михаилу Васильевичу, секретарю ЦК КПСС. Писатель просит принять его, указывая на агрессивное отношение руководства Союза писателей: «…хочу указать на неблаговидную роль, которую играет первый секретарь МПО Ф. Ф. Кузнецов в так называемом деле альманаха "МетрОполь". Феликс Федосьевич… стремится превратить наше литературное начинание в политический скандал… Заседание секретариата… началось в спокойной атмосфере… однако Кузнецов… театральными выкриками и угрозами вызвал что-то смахивающее на истерию с политическими обвинениями. Между тем мы работали над альманахом целый год, ничего ни от кого не скрывая, и никакого "ажиотажа", никаких сплетен не возникало до вмешательства Кузнецова, который успел за одну неделю взбаламутить всю Москву.