Юрий Сушко - Марина Влади, обаятельная «колдунья»

В номере с Мариной случилась истерика, она орала на ни в чем не повинного Гладилина: «Как ты можешь жить в этом фашистском государстве?!! Фашистские законы! Фашистские запреты!..»

Но потом, когда они, вместе с присоединившимся Аксеновым, [17] Аксенов Василий Павлович (1932–2009) — русский писатель. Автор книг «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», «Затоваренная бочкотара», «Ожог», «Московская сага», пьесы «Всегда в продаже» и др. С 1980 года в эмиграции. Работал в университетах США. уже хорошо сидели втроем в хорошем месте и смотрели на Марину хорошими, влюбленными глазами, она вдруг заявила:

— Толя, Вася, если бы вы знали, как мне хорошо с вами! Только я одно не могу понять — почему вы оба такие антисоветчики? Вы живете в прекрасном мире социализма и все время его критикуете! Что вам здесь не нравится?

Далее она на все лады стала клеймить жизнь на Западе, где можно заработать, только если тебе суют деньги в конверте под столом, а иначе все съедают налоги. Им хватило ума не спорить о политике с красивой женщиной. Но Марина не унималась, рассказывая о майских событиях в Париже.

— Мы создали кооператив актеров и технического персонала, защищаем свои права. Ведь нас эксплуатируют нещадно, вы себе представить не можете, мальчики! Я даже недавно вступила в компартию. А что вы так смотрите? Да, я всегда придерживалась левых взглядов… И не меняюсь в этом смысле… Я всегда за бедных и за людей, которых тюкают. Нет, я не гош. Я — ультрагош. Я больше гош, чем коммунисты. Коммунизм — прекрасная идея, хоть и утопия. Я утопистка. И я люблю людей. Думаю, люди могли бы жить по-другому, если бы их по-другому воспитывали…

Хороший был вечер, во время которого молодые писатели также узнали, что сидят за одним столом с вице-президентом Общества франко-советской дружбы.

(Годы спустя «товарищ Марина Влади» с улыбкой вспоминала о своем партийном прошлом: «Состояла во французской компартии две недели. Больше не выдержала. Два раза была на заседаниях партийной ячейки и поняла, что не могу. Они все были такие сталинисты! Это было в июне 1968 года, когда целая группа кинодеятелей пошли в компартию, чтобы как-то изменить критическое положение в стране. Только мы ничего не смогли сделать. Партия потом скончалась сама по себе, а в итоге повезло Высоцкому — если бы я не состояла в компартии, меня бы не пускали в СССР так часто… Надеюсь, что меня любила не только советская власть, но и простые люди. Мне, конечно, приходилось очень много возиться с тогдашними чиновниками-бюрократами, чтобы Володю выпускали, давали визы. В отличие от него, меня никогда не унижали…»)

Василий Аксенов, как и Гладилин, тоже был «шармирован» Мариной Влади. Те свои незабываемые, сногсшибательные впечатления стареющий «шестидесятник» не считал вправе хранить только в себе, и в своем обжигающем «Ожоге» он воспел осанну ей, единственной и недосягаемой:

«О, Марина Влади, девушка Пятьдесят Шестого года, девушка, вызывающая отвагу! О, Марина, Марина, Марина, стоя плывущая в лодке по скандинавскому озеру под закатным небом! О, Марина, первая птичка Запада, залетевшая по запаху на оттепель в наш угол! Стоит тебе только сделать знак, чувиха, и я мигом стану тем парнем, способным на храбрые поступки, подберу сопли и отправлюсь на край света для встречи с тобой. О, Марина — очарование юности, лес, голоса в темных коридорах, гулкий быстрый бег вдоль колоннады и затаенное ожидание с лунной нечистью на груди…»

А она? «Марина подарила мне классную трубку, — утешался писатель. — Я очень долго с ней ходил».

Влади была желанной гостьей в великосветских (по-советски) и номенклатурных московских домах и усадьбах. В писательском поселке Переделкино на своей даче ее принимал Валентин Петрович Катаев. Визит не был «плановым» — шутник Гладилин сымпровизировал, и застигнутый врасплох классик, увидев Марину, засуетился, развел костер, сразу набежал народ, заявился сам Евгений Александрович… «В тот день, — вспоминал Гладилин, — я возил Марину на стареньком „Москвиче“… И вот в самый разгар веселья сказал, что уже ночь, а я должен передать машину маме, извините, ребята, я Марину увожу. Евтушенко завопил: „Никогда не оставлю Марину Влади наедине с Гладилиным! Еду с вами!“ Завалились втроем к моей маме, которая… гостей не ждала. Спиртного в ее доме отродясь не водилось, и она напоила нас чаем. Марина была в восторге и потом часто мне повторяла: „Какая у тебя замечательная мама!“»

Далее неведомые пути-дорожки привели на Николину гору, в «родовое имение» Михалковых. «Никита купил барана по случаю у деревенского парня, — рассказывал оказавшийся тут же актер Евгений Стеблов. — Шашлык восхитительный получился в камине — словно в горах среди бабочек и цветов… Марина, обаятельная, рассудительная, в очках, совершенно не походила на свою „Колдунью“… Завели музыку. Твист. Марина предложила мне танцевать. Я сказал: „Не хочется“, потому что стеснялся. Марина, похоже, не привыкла, чтобы ей отказывали, и самолюбиво, по-женски употребила на меня специальное время. Я сдался и твистовал вместе с ней как мог. Спать разошлись далеко за полночь.

Поутру завтракали на веранде: Никита, я и Сергей Владимирович. Несколько позже появилась Марина… За столом все молчали… Наконец заговорила Марина:

— Как вы можете, Сергей Владимирович! Вы — известный писатель, общественный деятель. В Европе, вообще в цивилизованном обществе это выглядит дикостью! Антисемитизм — дикость и атавизм! Вы антисемит!

Сергей Владимирович был явно ошарашен… После ее ухода он еще помолчал некоторое время, а потом сказал:

— Во то-то-то-то же. Приехала — ест, п-п-п-пьет и еще оскорбляет!

Позже выяснилось, что столь резкий выпад Марины объяснялся каким-то нелицеприятным высказыванием Сергея Владимировича во французском посольстве в адрес Лили Брик…»

Всякие случались встречи в «городе, во главном» и его окрестностях.

Ну, наконец-то Милица Евгеньевна дает согласие на поездку в Россию. Марина летит за ней, и вскоре они прилетают в Москву.

«Несколько раз я предлагала маме меня сопровождать, чтобы показать ей открытую мною Россию, — говорила Марина. — Пришлось настаивать. Я столько ей рассказывала о России, что в конце концов удалось ее убедить. Я постаралась сделать это путешествие как можно более комфортным, и она смогла увидеть самое интересное. Мы устраивали приемы в отелях, она была счастлива и польщена, что меня знают и любят… Художники, поэты, писатели, актеры каждый день собираются у меня в гостиничном номере, как в модном салоне…»

В один из таких вечеров на пороге появляется Высоцкий, на глазах у всех целует Марину и сжимает ее в объятиях. Улучив минутку, несколько шокированная мама шепчет дочери: «Очень хороший мальчик… Какой милый молодой человек, и имя у него такое красивое…»