Тамара Катаева - Анти-Ахматова

Современникам не пришло бы в голову рассматривать ее лирику через призму Сафо. Это пришло в голову Анне Ахматовой, и она начала пиар-кампанию по продвижению этого сравнения.

Наиболее часто использовался знаменитый прием «подкладывания мыслей».

Это — по существу.

Это не эпиграф к «Красотке».

Она все «занималась» Данте и Шекспиром. Довольно странное занятие для поэта. Мелковатая идея — подбросить современникам словцо для того, чтобы они знали, кого называть «Данте наших дней», заниматься ими особенно нечего — это все равно, что заниматься небом, жизнью, счастьем — и прочее. То есть если не профессионально, то — просто как заниматься вечными истинами на все равно каком конкретно материале. Но она, по правде сказать, особенно и не «занималась». Только говорила. Ни одной интересной мысли, кроме самых высокопарных трюизмов.

Она, величаво и скромно: «Я всю жизнь читаю Данта».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941. Стр. 26

Нас может интересовать только одно: что она вычитала в Данте. Работа о деле всей жизни (чтение — черновая работа поэта) — доклад на праздновании в Москве 700-летия Данте — занимает 3 странички очень крупным шрифтом.

Работа (перевод Лозинского)была в моей стране высоко оценена…

Анна АХМАТОВА. Данте

Кто-нибудь есть, кто верит, что эти «мой народ», «моя страна» — сказаны простодушно, без тайной мысли об Анне Всея Руси и о том, что русская земля тоже может рождать своих дантов (в юбках)?

Об именах попроще.

Волков: Говорила ли когда-нибудь о Баратынском Анна Андреевна?

Бродский: Нет, до него как-то дело не доходило. И в этом вина не столько Ахматовой, сколько всех вокруг нее. Потому что в советское время литературная жизнь проходила в сильной степени под знаком пушкинистики. Пушкинистика — это единственная процветающая отрасль литературоведения.

Соломон ВОЛКОВ. Диалоги с Бродским. Стр. 230

А сама девочка не могла додуматься, учила только то, что в школе проходили? К тому же отрасль процветающая, для нее это важно…

Николай Степанович Фета не любил. АА всегда говорила ему: «Почитай Фета, почитай Фета», — не потому, что очень любила, а потому что считала, что Фета, вообще говоря, неудобно не читать.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 188

Это ли подход поэта? Равного — с равным? Нет, только приличие. Ну а Данте, Шекспир — это уже высший тон.

27.11.1927.

<���…> «такие их похвалы доказывают только их же примитивность. Эти люди склонны идеализировать предыдущую эпоху, и они восторгаются такими словами, как «попона», «гайдук», «граф Комаровский»… Но это и понятно»…

П. H. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 319

Я бы добавила еще Аграфену Купальницу, божницу, заутрени и пр. — из дежурного лексикона Анны Ахматовой.

Стилизацией старинных «любовных сетей», «сладкого земного питья» не скрыть скудости своего поэтического багажа.

Д. ТАЛЬНИКОВ. Анна Ахматова. Четки. Стр. 111

4.01.1927.

Шилейко как-то давал АА книгу Толстого о языческом Херсонесе. АА говорит, что, если б знала эту книгу до того, как написала поэму «У самого моря», поэма могла бы быть много лучше.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 350

Что может лучше свидетельствовать о вторичности ее поэтического взгляда? Если бы Пушкин знал современные исследования о добродетельной личности Антонио Сальери, он написал бы своего «Моцарта и Сальери» «гораздо лучше»? Какое ремесленное отношение к поэзии! Она действительно написала бы «У самого синего моря» «гораздо лучше» — в смысле, что насытила бы большим числом непонятных имен, понятий, ссылок и пр. — чтобы выглядеть значительнее и образованнее. Это — лучше?

«Намного лучше» мог бы быть, по ее мнению, и «Фауст» Гете.

«Жаль, что Гете не знал о существовании атомной бомбы: он бы ее вставил в «Фауста». Там есть место для этого…»

Михаил АРДОВ. Монография о графомане. Стр. 328

Кроме формального использования античных имен, используются и формальные приемы.

<���…> Один из излюбленных приемов Ахматовой: начало первой строки с союзной конструкцией: в данном случае с союзом «и». Свыше 60 раз в издании «Библиотека поэта» стихотворения Ахматовой начинаются с союза «и». У Сологуба союз «и» в первом стихе встречается всего 2 раза, у Гумилева — 3 раза. Ссылку на источник дала сама Ахматова.

О. А. КЛИНГ. Своеобразие эпического в лирике Ахматовой. Стр. 63.

В моем издании — 102: по типу «И увидел Бог, что это хорошо».

Это — только стихотворения целиком 102 раза начинаются с «И». Четверостиший — не счесть. Строчек!.. через одну. Механический, спекулятивный прием, вроде разговорного сло-вечка «как бы». То есть привносится какая-то полифоничность, неоднозначность — и все простым введением союза. Народ попроще употребляет его через слово: «Мы как бы отдыхаем, как бы наступила зима…» Как Анна Ахматова через строчку пишет: «И я наблюдала почти без ошибки…», «И черной музыки безумное лицо…», «И слава лебедью плыла…», «И очертанья «Фауста» вдали…»

Современная ей зарубежная литература ее не интересовала, но пароли она знала.

Текст на уровне кружка но эссеистике в гуманитарном лицее. Еще и ритм так неприятно хромает.

Чарли!

Дело ее жизни «Поэма», ключевая часть — «Эпилог». Эпиграф к нему — из Хемингуэя. Писателя, которого она не знала, не любила, не уважала, — но он был модным, современным, она с ним могла больше понравиться молодым людям, чьим окружением очень дорожила, и выглядела не такой медведицей на Западе (она была уверена, что все там смотрят в ее сторону).

Бродский: Внешне Фрост прост, он обходится без ухищрений. Он не впихивает в свои стихи обязательный набор второкурсника: не ссылается на йогу, не дает отсылок к античной мифологии. У него нет всех этих цитат и перецитат из Данте.

Соломон ВОЛКОВ. Диалоги с Бродским. Стр. 104

Если это не об Ахматовой, то о ком же? К этому приплюсовать встречи-невстречи и спросить — а что же тогда?

Бродский думает, что ему все сойдет. Что он будет почти открыто говорить о ней как о спекулянтке, а мы все равно будем ему верить, что она — Великая Душа.

«Одна моя слушательница прочитала о вас доклад — сокрушительный, где доказывала, что вы усвоили себе эстетику «Старых годов» курбатовского «Петербурга», что ваша Флоренция, ваша Венеция — мода, что все ваши позы кажутся ей просто Позами». Это так взволновало Ахматову, что она почувствовала потребность аффектировать равнодушие, стала смотреть в зеркало, поправлять челку и великосветски сказала: «Очень, очень интересно! Принесите, пожалуйста, почитать этот реферат». Мне стало жаль эту трудно живущую женщину. Она как-то вся сосредоточилась на себе, на своей славе — и еле живет другим.