Тамара Катаева - Анти-Ахматова

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 502–503

Речи бы и быть не могло, чтобы Ахматова потягалась с Пастернаком…

Вот Ольга Ивинская попалась на воровстве. Ахматова ненавидела ее, но хотела разгребать жар чужими руками, сама бы Пастернаку не сказала ни в коем случае, это могло бы значить потерять такие престижные отношения; вот бешено настраивать Чуковскую — это ее дело.

<���…> «Такие… они всегда прирабатывали воровством — во все времена — профессия обязывает. Но обворовывать человека в лагере! — она подняла глаза. Камень ожил. — Самой находясь при этом на воле!.. И на щедром содержании у Бориса Леонидовича… и не у него одного, надо думать… Обворовывать подругу, заключенную, которая умирает с голоду… Подобного я в жизни не слыхивала. Подобное даже у блатных не в обычае — между своими. Я надеюсь, вы уже объяснили Борису Леонидовичу, кого это он поет, о ком бряцает на своей звучной лире? Образ «женщины в шлеме»! — закончила она с отвращением цитатой из стихотворения Пастернака. Я ответила: нет, не стану… И тут вся ярость Анны Андреевны, уже несдерживаемая, громкая, обрушилась с Ольги на меня. Она хотела бы, чтобы Пастернак поругался с Лидией Корнеевной, выгнал бы ее, а Ахматова потом ни словом бы не заступилась, но дело было бы сделано.Она не давала объяснить, ПОЧЕМУ я не желаю рассказывать Борису Леонидовичу об Ольгиной низости, она кричала, что с моей стороны это ханжество, прекраснодушие — Бог знает что.

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 208

При таком неистовстве — ну что бы не сказать самой?! — нет, не скажет, побоится.

Нина Антоновна Ольшевская и ее муж Виктор Ефимович Ардов — еще одна «дружба», «семья» Ахматовой — им это было интересно и, как более сильные люди, они полностью подмяли ее под себя. Она жила у них в Москве — пока не надоедала («не оставалась дольше, чем этого хотели хозяева»), проживание — оплатила. Доброхоты (как всегда, Ахматову нужно защищать с разных сторон, у нее нет СВОЕЙ, одной позиции, поэтому нападки на нее даже по одному и тому же поводу всегда многогранны) говорили, что она заплатила автомобилем за проживание сыну Ольшевской Алексею Баталову (мол, не могла не заплатить, ведь занимала жилплощадь и пр. — это когда ее упрекали в том, что недопосылала денег Льву Николаевичу в тюрьму, то ли скупилась, то ли все время забывала, сколько положено и пр.).

Это хорошо, что платила за себя. А что называла друзьями, дочерью — тех, кому НЕОБХОДИМО было платить — уже не так. В этом можно было бы разбираться.

Ардовы были людьми влиятельными (в артистических и светских кругах — единственно значимых для Анны Андреевны), богатыми и понимали, что для Ахматовой, по ее вкусам и представлении о жизненных ценностях, они — сила.

Вот как они познакомились, по словам Нины Антоновны:

«Когда она гостила у Мандельштамов, и я видела, как она подымается по лестнице, я обалдевала. С Мандельштамами мы уже были знакомы. И однажды мы с Виктором поднялись наверх и представились Анне Андреевне».

Э. ГЕРШТЕЙН. Тридцатые годы. Стр. 252

Обычно такой способ знакомства вызывал у нее ярость. Но — когда не в писательском доме, не с зажиточным эстрадником…

Помню, как поздней осенью 1955 года ко мне без телефонного звонка зашла одна моя приятельница и застала у меня Ахматову. На моих глазах Анна Андреевна облачилась в свою непробиваемую броню и уже только на вопросы отвечала и то кратко. Приятельница моя оробела, не засиживалась, я ее не удерживала и, одеваясь в передней (а я провожала), она говорила не полным голосом, а шепотом, будто рядом больной. Сильное впечатление умела произвести Ахматова на свежего человека!

Наталья ИЛЬИНА. Анна Ахматова, какой я ее видела. Стр. 591

Ардовы сказали Иосифу Бродскому, позвонившему им после осуждения: «Забудьте этот номер», ссорили Ахматову с сыном, водились с самыми темными людьми…

Меня очень смешат шутки Ардова, которые Анна Андреевна выносит с благосклонной полуулыбкой. Он постоянно «снижает» величавость Ахматовой, называя ее то «m-mе Цигельперчик», то «жиличка», то «командировошная из Ленинграда». Когда она при мне вошла в столовую в шуршащем лиловом халате — Ардов сказал, поднимаясь ей навстречу: «Благословите, отец благочинный».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 83

Ардов: «Анна Андреевна! Не скрывайте своего возраста, иначе все будут думать, что вам уже сто лет!»

Л. ГОРНУНГ. Записки об Анне Ахматовой. Стр. 215

На горизонте — иностранка, тем более такая, какую можно приспособить к писанию биографии Анны Ахматовой под диктовку.

Вчера Анна Андреевна по телефону настойчиво просила придти. Звала она меня для встречи с Амандой. Однако Аманда явилась не сразу.

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 217

Когда появился «волшебный хор», она превратилась в полностью безвольное существо, трусила.

Она прощала Бродскому, и никому больше, житейскую необязательность, как например, когда он должен был встретить на вокзале приезжавшую из Риги пожилую ее невестку Ханну Вульфовну Горенко с вещами и то ли забыл, то ли проспал. Когда часа через два мы все съехались наконец к Ахматовой, кипел и пыхтел я один, а ни та, ни другая, ни, главное, он виду не подавали, что что-то произошло, о чем стоит говорить, ни Ханну жалеть, ни Иосифу пенять. «Бывает» — как мне сказала потом, улыбнувшись, Ахматова.

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 368

Чуковская доработалась в помощь Ахматовой до кровоизлияния в сетчатку, но попросить передышки не смеет — ученая.

Лифт не работал. Фина волокла четыре папки, а я две. С точки зрения медицинской науки мне уже полагался в то время постельный режим. Но, к счастью, еще ни я, ни наука не знали о кровоизлиянии в сетчатку. Глаз не болел; одышка и стук в висках. Дотащилась я до верху кое-как. Не желая навязывать Анне Андреевне свое знакомство, Фина, сгрузив папки у двери, кинулась по лестнице вниз.

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 176

В 60-е годы у нее разве не было «знакомых мужчин перевозить тиражи»??? Разве ей некому было из молодых людей приказать помочь? Она не хотела растрачивать кредит своей великосветскости, который «волшебный хор» оценивал только в усилия на то, чтобы броситься подвигать ей стул — не больше.

Вроде и ни к чему об этом писать: о том, как женщина попивает, даже если это и не к лицу ей — не по-французски пьет, не по-царскосельски, но все-таки попробуем.

Когда я получил неожиданный гонорар и хотел пригласить в ресторан всю ордынскую компанию, она посоветовала вместо этого купить ведро пива и ведро раков. Я так и сделал, купив пива в Кадашевских банях, и, дочерпывая со дна остатки пива после еще одной или более ходок в те же бани, Ахматова с таким же красным и отяжелевшим, как у остальных, лицом, произнесла: «Дай Бог на Пасху, как говорил солдат нашей няни».