Георгий Иванов - Проза из периодических изданий. 15 писем к И.К. Мартыновскому-Опишне

Когда лондонский дом был продан и ее муж навсегда «ушел ловить рыбу», Эмилия Ленгтри решила стать актрисой. Это оказалось нетрудным. Известный антрепренер Бэнкрофт [66] Бэнкрофт Сквайр (1841–1926) — английский актер и антрепренер. Руководил Театром принца Уэльского. Опубликовал мемуары «Пустые кресла» (1925). , не задумываясь, подписал с нею выгодный контракт. Что до того, если новая «гордость» сцены до сих пор нигде не выступала, кроме домашних спектаклей.

В своих мемуарах «Пустые кресла» Бэнкрофт дает понять, что театральные таланты миссис Ленгтри были ниже средних. «Но разве солнцу нужно что-нибудь кроме его лучей, чтобы блистать».

Бэнкрофт рассчитал правильно. Успех первых же выступлений Эмилии был необыкновенный. Антрепренер не рассчитал лишь одного: «солнце», убедившись в действии своих лучей на сборы, уплатило ему неустойку и разорвало контракт.

Во главе собственной труппы Эмилия Ленгтри несколько раз объехала Америку — Северную и Южную. Всюду встречали ее как чудо. Она путешествовала в собственном вагоне, где была китайская мебель, ванная, отделанная серебром, и мягкие стены на случай крушения. Эти американские триумфы длились несколько лет. Потом Лондон — и новые триумфы. О доме, проданном с молотка, нечего было жалеть — теперь у нее был дворец, своя охота, скаковая конюшня. Сколько денег она заработала, спрашивает Ленгтри сама себя и отвечает — во всяком случае, меньше, чем истратила. В 1900 году ей пришлось снова предпринять поездку в Америку, чтобы поправить дела. Она еще сияла свежестью и красотой, по отзыву видевших ее в те дни. Но успех был уже не тот. В 1914 году новая поездка — и полное холодное равнодушие… [67] В первой публикации (Дни. 1925. 13 дек.) далее следовал текст: «“Глядя с палубы на американский берег, который мне не суждено больше увидеть, я прощалась с ним, прощалась со своей молодостью”. В шестьдесят два года она решила, что с «молодостью» пора проститься!..»

У этой знаменитой актрисы без таланта был другой дар — писательский. Стоит прочесть ее мемуары. Написаны просто и образно. Эмилия Ленгтри была красавицей и не отрицает этого. Блеск, деньги, влюбленные ей кажутся естественными. Но на этом фоне двигается не кукла, а живая, очень обыкновенная женщина, вздыхающая, что она — «могла бы стать хорошей женой Тэдди, если бы не судьба»…

В своем саду, полном роз, над голубым морем прогуливается теперь эта забытая всеми обыкновенная женщина, прожившая блестящую жизнь. Настолько обыкновенная, что не нашла силы отказаться от жалкого соблазна на старости лет остричь волосы и одеться в короткое платье…

Ночью Средиземное море теряет свой легкомысленный вид — оно торжественно и печально. «Бессонница мучает меня в последние годы», — пишет Эмилия Ленгтри. Что скрыто за этими словами, кто знает…

Залив, на котором лежит Ницца, называется «ангельским» — «Baie des Anges». Знаменитая набережная, по которой в сезон, от десяти утра до половины первого сплошной стеной толкутся «избранники судьбы» — американские миллионеры, индийские принцы, кинематографические звезды, чемпионы мира — называется английской — «Promenade des Anglais». Недавно Ниццу посетил советский журналист Борис Кушнер [68] Кушнер Борис Анисимович (1889–1937) — советский поэт, журналист, участник футуристического движения, сотрудник журналов «Искусство коммуны» и «Леф». и описал свои впечатления в «Красной Нови». Останавливаться на них нечего — обыкновеннейшая лакейская болтовня, не сдобренная хоть крупицей наблюдательности. Но этот Кушнер сделал забавную описку: «Baie des Anges» он перевел — английский залив.

Дело не в Кушнере, понятно. Ну, спутал советский эстет значение выписанных из лексикона слов, и Бог с ним. Перо «революционное» — что с него спрашивать. Но сама описка — находка, прелесть.

Вслушайтесь, в самом деле:

…Baie des Anges — Baie des Anglais. Promenade des anglais — Promenade des anges.

…Английский — ангельский.

…ангел — англичанин.

По Андрею Белому, как известно, случайных совпадений подобного рода не бывает. Совпадают согласные в двух разных словах — совпадают и «души» слов, их тайный истинный «вселенский» смысл.

Теории эти, признаюсь, казались мне всегда… как бы сказать… несколько спорными. Но на этот раз я поколебался…

В самом деле:

Promenade des anglais — Promenade des Anges…

…Ангельский — английский…

Честное слово, кажется, не так уж плоха «глоссолалия». Совпадают гласные? — Совпадают. А согласные? — Тоже. Ну, а «вселенский» смысл, «душа» слов? Совпадает и «душа». Прав Андрей Белый!

Ибо кто станет спорить, что в наши дни — «ангельский» и «английский» — почти синонимы. Говорю почти, чтобы быть точным: «английский» — то же самое, только немножко лучше. Есть еще «южно-американский» — это еще лучше.

Итак: Ницца лежит на берегу Английского залива. В ней есть широкая гранитная набережная, обсаженная пальмами — называющаяся «Promenade des Anges», потому что по ней в сезон от десяти утра до половины первого сплошной стеной прогуливаются ангелы небожители, слетевшие с той стороны Ламанша и из-за океана.

«Ангелы» слетаются после Рождества и улетают сейчас же после Карнавала — в начале марта.

Приезжают они все как-то сразу. К их приезду все подтягивается. На avenue de Verden ювелиры с грохотом скатывают свои железные ставни и снимают засовы. Хотя сезон в Ницце начинается с сентября и уже в октябре полно приезжих, но крупные ювелиры еще закрыты. К чему открываться? Разве публика, съезжающаяся до карнавала, покупает изумрудные колье, черную жемчужину в галстук ценой в миллион франков или бриллиант в тридцать пять каратов? Открытки она покупает и шкатулочки с надписью Souvenir de Nice. Стоит для нее беспокоиться?

Открываются два маленьких ночных, чрезвычайно дорогих дансинга «Perroquet» и «Maxim», где ангелы по ночам имеют обыкновение пить шампанское. На больших отелях густо вывешиваются огромные великобританские и американские флаги. Выезжают из гаражей и становятся по всем углам и перекресткам пятисоттысячные, сорокасильные ролс-ройсы — к услугам тех ангелов, которые не привезли с собой собственных машин. И у начала променада, как символ ангельской власти и английского блеска становится констебль-англичанин в настоящем «королевском» мундире — рослый, голубоглазый, светловолосый. Как это случилось, что на этой точке французской территории с декабря по март — распоряжается краснорожий «бобби» с белой палочкой в руке и маузером на боку — не знаю. Но он стоит, регулирует движение, покрикивает на шоферов и иногда вытягиваясь во фронт, козыряет какому-нибудь развалившемуся на сафьяновых подушках бритому старцу в мягкой рубашке и лохматом костюме.