Дневник библиотекаря Хильдегарт

Я люблю жить летом на даче. Я живу на даче с няней Шурой. Она добрая и прекрасная. Я люблю, когда на выходные дни на дачу приезжают мама и папа. Я люблю, если мама и папа с собой не привозят дедушку, а привозят фрукты и компьютер.

Я люблю, чтобы на выходные дни не вставало солнце, или чтобы не очень рано.

Я люблю искать драгоценные камни. У меня их есть уже три мешка!

Мамонтов я люблю всё-таки больше, чем тираннозавров. И ещё мне нравится диплодок.

Я люблю положить в рот 3, 5 или 6 конфет «бон-пари», потому что так конфеты становятся гораздо заметнее, чем 1. От этого портятся зубы. Поэтому я так делаю, но не по каждым вечерам.

Мы с бабушкой по воскресеньям ходим в церковь. Я люблю Бога. Он за нас молится!

Вампиры, русалки, рыцари и Туська

КОСТИК (серьёзным замогильным тоном). И когда они вскрыли гроб, то увидели, что там лежит вампир. Он был румяный, толстый, с красными губами, с когтями и с длинной-предлинной бородой. Когда его хоронили, у него никакой бороды не было. А когда откопали – то вот такая борода, до пояса...

ТУСЬКА (сочувственно). Ну, да. Бриться-то ему трудно..

КОСТИК (озадаченно). Почему это?

ТУСЬКА (пожимая плечами). Конечно. Он же в зеркале же не отражается. Попробуй, без зеркала побрейся!

___

— Ну, чего, будем сегодня читать чего-нибудь?

— Давай. На твой выбор, что хочешь.

Туська сбрасывает тапочки и лезет с ногами на диван. Оттуда дотягивается до верхней полки и тащит за корешок разлохмаченный по углам знакомый жёлтый двухтомник.

Это судьба, - решаю я и как бы невзначай открываю первый том на «Русалочке». Туська не возражает. Даже если сказка ей знакома, она, как и многие дети, любит слушать её по многу раз. После «Русалочки» мы читаем «Пастушку и трубочиста» - тоже невесёлую историю, хотя и не такую драматичную. Туська сидит по-турецки на коврике и слушает с сонным, самоуглублённым лицом, по которому невозможно угадать ни мыслей, ни впечатлений.

— Ну, как тебе «Русалочка»? – осторожно спрашиваю я, откладывая книгу.

Туська хмурится и смотрит на меня из своей сонной, таинственной глубины, очевидно, не понимая, что я от неё хочу.

— Тебе понравилось? Сказка – понравилась? – уточняю я вопрос.

— Да ну… - пожимает плечами она. – Мне не нравится, когда всё так…

— Как – «так»?

— По-глупому. Всё же из-за ведьмы получилось. Она неправильно выбрала ведьму. Побежала сразу к первой попавшей… Разве так можно? Вот и нарвалась.

— Ты считаешь, это ведьма во всём виновата?

— Конечно. А кто ж ещё? Она же всё нарочно подстроила! Надо было не к ней. Надо было другого специ… листа искать! Хорошего. А эта – плохая!

— Ты считаешь, эта ведьма – плохой специалист в своей профессии? По-моему, нет. Она же помогла Русалочке. Что та просила, то она и сделала…

— Ага, сделала! Это – знаешь, как кто? Как те рабочие, которых мама привела, чтобы они нам дверь в комнате сделали! Они денег взяли ужас сколько, а сделали всё по-дурацкому, наперекосяк… и теперь всё переделывать надо. Так же и ведьма. Ей лишь бы чего-нибудь содрать с кого-нибудь. Понравился у Русалочки голос – говорит: давай мне твой голос! А Русалочка и отдала сразу, даже не торговалась ничуть. А без голоса – что? Без голоса уже совсем не то, хоть пусть даже и с ногами…

— Погоди… Голос – это была жертва. Её обязательно надо было принести, иначе напиток бы не получился, и колдовство бы не подействовало.

— Ага, не подействовало… Это ведьма так сказала. Нарочно. Чтобы голос себе забрать. И волосы потом у сестёр она тоже нарочно… Чтобы парик себе сделать. Она так на них наживалась, а они – как дурочки, всё верили… Нельзя ходить к жуликам, особенно за такими важными делами. Море – вон оно какое! Что ж, неужели там на всё море одна только ведьма, одинёшенька? Надо было поплавать, поискать, как следует. И найти – хорошую, настоящую.

— Тусь, ты пойми… Тут дело не в ведьме. А в том, что принц мог не полюбить Русалочку, даже если бы она не отдала ведьме свой язык и свой голос. И всё равно закончилось бы так, как закончилось.

— А вот и нет! Если хорошая ведьма, она бы не дала, чтоб так закончилось. Она бы вообще без напитков этих дурацких… От этих напитков только хуже. Вон – как эти… Тресторан и Изо… Изо.. ну, ты помнишь, ты же мне рассказывала! Выпили – и чего? Только потом сколько мучились всю жизнь! Или вот, у нас – дядя Андрей и тётя Тоня. Пошли к судье, он им что-то развёл в воде, что-то такое, я не знаю, что… Они выпили эту разведённую воду и стали тут же разведённые! Напиток такой выпили – и всё!

— Напиток развода?

— Ну, да. Наверное.

— Ох, Туська… Напиток развода – это водка. И если бы дядя Андрей не пил её в неумеренных количествах…

— Ну, всё равно… Напиток же! А я бы – без напитка. Я бы и так.. сделала бы такое колдовство, чтобы всем помочь… и Русалочке тоже…

— Ну, и как бы ты его сделала? Это ведь легко на словах. А на деле…

— Сейчас! Я уже всё придумала. – Туська хмурится ещё больше и от волнения выдирает из покрывала ворсинки бахромы. – Русалочка бы пришла. То есть, приплыла. «Ведьма, сделай мне ноги, как у человека!» А я бы ей: «Ладно. Сделаю. Только ты мне тоже сперва сделай. Я – потом, а ты первее». Она говорит: «Ладно» А я ей: «Вот. В общем, у меня есть тут человек. Анфибия. Человек-анфибия. Ихти.. завор... Забыла…

— Ихтиандр. И не «анфибия», а «амфибия».

— «Человек-амфибия. Ихтиандр. И он – знаешь? – он несчастный. Потому что ему жабры в поликлинике засадили, а он теперь не может из-за эти жабр, как человек, чтобы… Ну, не может уже вылезти, а может только в море… И у него девочка была… девушка.. Гута… перча. И он не смог на ней пожениться, потому что она – на воздухе, а он – только в воде… « И я бы сказала: «Пожалей его. Поговори с ним, поиграй. Чтобы ему было не так грустно. Ну, там, недельку или другую. А потом я тебе дам ноги, и ты пойдёшь себе к принцу твоему». И вот.. Я бы ей так сказала. Она пошла бы к Ихти-нандору, и они бы стали дружить. А потом ведьма – раз! – зовёт её и говорит: «Вот, смотри». И показывает ей на берег, где дворец. А там принц уже нашёл эту свою невесту-то вторую и с ней уже целуется на всех парах. А ведьма говорит: «Вот. Видала своего принца?» Русалочка ка-ак заплачет! Хорошо, что под водой всё мокрое и солёное и так. Тогда к ней Ихтинандор подплывёт и скажет: не плачь. И ей будет не так уже грустно, потому что они же уже вдвоём, да? И так и будут. Ему когда грустно – она ему чего-нибудь хорошее расскажет, весёлое… А ей когда грустно – то он ей тоже.. и жемчужин ей найдёт, сколько хочешь, и вообще… И тогда они так подружат-подружат, а потом – раз! – и поженятся.

— Хм.. А это, знаешь ли, выход. Ведь Ихтиандр – человек, значит, у него есть бессмертная душа. И у Русалочки, стало быть, тоже есть шанс – ведь её полюбит человек… Но это если он её полюбит! А если не полюбит?