Взыскующие града

Беспокоюсь о Валентине. Передай сердечный привет Пелагее Александровне [240], Сереже [241], Чмичу [242], Валентину. Я с вами душой, часто думаю о вас. Не пишу для газеты, потому что слишком велико расстояние <���…>

38. П.А.ИВАШЕВА — В.Ф.ЭРНУ [243]

<5.06.1906. Москва — Царские колодцы>

Владимир Францевич! Напишите, получили ли посланные Вам экземпляры. Мы с Чми [244] посылаем братские листки, "Что нужно крестьянину" [245] и "Взыскующим" [246] через Г<���аланина> Д<���митрия> священнику Афанасьеву. Как Ваши дела вообще? Сережа кланяется. Всего, всего хорошего.

Ваша Ивашева.

Вл. Фр., цаиврете [247]! "Взыскующим" вышли. 20 кн. послано в Царские Колодцы. Чми [248].

39. С.Н.Булгаков — А.С.Глинке [249] <10. 06. 1906. Кореиз — Симбирск>

10. 6. 1906. Ст. Кореиз

Дорогой Александр Сергеевич!

Сначала о делах, хотя — увы! — сообщить нечего. Хотя месяц, назначенный Терещенко, давно минул, от нее нет известий [250] , и я теряюсь в предложениях, что это значит, во всяком случае, не значит ничего хорошего! От Валентина П<���авловича>ча я письма не получил, значит, затерялось (если знаете его адрес, упомяните ему об этом), и о плане Пятикрестовского [251] догадываюсь только по Вашим намекам, да видно, что это зыбкий песок. Возлагал надежды на приезд в Москву Эрна в связи с Морозовой, к чему подал повод Галанин, но тоже не подтвердилось. Наоборот, из слов Галанина я заключил, что он полон литературных планов на основании кавказского опыта, который производился без денег. Это скорее устрашает. Все это, в связи с полнейшей неопределенностью политического положения, заставляет меня смотреть на положение дела в этом году пока безнадежно. Дай Бог, чтобы этот пессимизм получил фактическое опровержение. Жаль огорчать Вас, но нечем и утешить.

Получил вчера "Взыскующих", перечел и сегодня просто отравлен ими. С тоской думаю, что это — ошибка молодости или "прелесть" и во что обещает это развиваться. И все у меня стоит образ огромного креста в их квартире [252], на который мне всегда было почему-то неловко глядеть… Когда я сталкиваюсь непосредственно с В<���алентином> П<���авловичем> , и живое чувство любви заглушает все, мне не страшно, а, когда читаешь, тяжело… Боюсь думать о судьбе этой брошюрки и о том значении, которое она может получить для движения… Не трудно угадать, и лучше не будем угадывать. Интересно, какое впечатление у Вас получилось.

Относительно московского сборника я думаю, что лучше выпустить его в августе, да м<���ожет> б<���ыть>, так и выйдет и естественным путем, при помощи забастовок и пол<���обного>. Относительно Бухарева [253] Вы меня все-таки несколько разочаровали, я ожидал большего увлечения и заражения этой музыкой-молитвой, какою являются все его произведения, какою были лучшие страницы у Соловьева. А Вы, все-таки, мне кажется, литературничаете больше, чем следует. И, кроме того, относительно его литературности для современности: не только прямо по идеям, особенно относительно религиозного участия в общественности (а что такое иная "религиозная общественность", — это еще очень большая проблема, м<���ожет> б<���ыть>, именно не современная, ибо сверх-современная), но еще больше по факту такого типа религиозного опыта, который, будучи исключительно подлинным и сильным, в то же время по своему относительному размаху был для своего времени ничуть не уже, чем наш размах, пока бессильный. Словом, для меня, для моей души (а не головы) он дал по-своему также много, как Соловьев и Достоевский. Этим, я понимаю, как много сказано, и однако коворю. Когда-нибудь православная церковь канонизирует трех неравнозначных, хотя и равнозначительных, "отцов и учителей": Александра (Бухарева) [254], Феодора (Достоевского) и Владимира (Соловьева). Не знаю, доживем ли мы, но это будет.

Я ответил Мережковскомуму и теперь получил хорошы письмо от Дмитрия Владимировича [255]. В конце его он дружески предостерегает нас от писаний Э<���рна> и Св<���енцицкого> с их "варварскою святостью". Я знаю, что в их устах значит это, но здесь, в его устах, меня это не шокировало, а по существу это то же самое, что и мы говорили. Пожалуйста, спишитесь же с Флоренским, я им так и скажу, что Вы это взяли на себя. У них уже есть французкий и немецкий издатель. Что же, пускай издают! Заглавие — "Меч"!! (дас Сцчщерт, ла глаиве) [256].

Своих планов я не определил еще. В Ливны съезжу. если революция будет развиваться, за границу не поеду. если же правительство образумится и уступит, то, м<���ожет> б<���ыть>, съезжу, у меня является практическая цель изучения. За это время я написал несколько газетных статык для "Думы" [257] и кн.Трубецкого и большую статью Франку "Маркс как религиозный тип" [258], хотя положительно не знаю, кто наши статьи сейчас будет читать. От сердца политическая боль в таком виде, как она была у меня в первое время, слава Богу, отлегла, и я получил относительную ясность духа, хотя вообще, как я Вам рассказывал, жить здесь трудно. Политические события идут все грандиозны. Все-таки тяжело быть "лишними людьми" в такую минуту, и лично, и исторически, но воля не наша.

Я тоже, кроме этого сборника задумываю статью "Церковь и общественность" [259]. Вопрос этот и мучит и сверлит, и я снова склоняюсь к дуалистическому его решению, т.е. при признании того большого и подлинного, что может проявиться только в ограде церковной и явится истинной религиозной общественностью, нужно и религиозное участие в общественности вне церковной ограды, т.е. огрубляя эту мысль, нужна и церковная партия, и моя идея "Союза Христианской политики" тоже верна, как относительное историческое средство. Ее нужно понести, м<���ожет> б<���ыть> не как дар Духа, вольный и радостный, а как тяжесть жизни, с которой, хоть и тягостно, но и обязательно "считаться". Иначе уж в монастырь что-ли прямо!…

Не знаю, преимущество ли или недостаток Ваш, верны всего, и то и другое в разных отношениях, что Вы так, мне кажется, спокойно не участвуете в "жизни", а я несу это неучастие не только как тяжесть, но и как грех, нахожусь в постоянном неравновесии, переходящем по каждому поводу в истерику…

Пока прощайте. Пишите сюда. Весь Ваш С.Б.

40. E.Н.Трубецкой [260] — М.К.Морозовой [261]<10.06.1906. Пятовская — Ораниенбаум>

Пятовская, 10 июня 1906 г.

Многоуважаемая Маргарита Кирилловна,

Только что вернулся из Москвы в мое имение. В Москве мне говорил Г.К.Рахманов [262], что Вы просили его известить Вас о судьбах нашей газеты. Я сообщил ему, что сам Вам напишу. Рад случаю еще раз засвидетельствовать, насколько я тронут тем живым интересом, с каким Вы относитесь к нашей газете. Вы, вероятно, получили наш 12 номер, который запоздал на две недели из-за забастовки.