Борис Стомахин - Буреполомский дневник

Мать дозвонилась–таки сама утром по одному из запасных номеров, специально для таких случаев мною ей данных. Я объяснил ей, на какой основной номер теперь звонить, при отсутствии прежней “симки”, и она обещала вечером попробовать. Но эта тварь и сегодня едва ли позволит ей...

Самая мрачная, почти трагическая новость дня, – когда пришли с обеда, то дверь в секцию оказалась распахнутой, а пружина, ее закрывавшая, – отсутствующей. Я сперва подумал, что комиссия таки побывала здесь в наше отсутствие и конфисковала пружину как “не положенную”. Но все оказалось проще: когда блатные, пришедшие с обеда раньше меня, открыли дверь, пружина отломалась от кольца, за которое была прибита гвоздем, и улетела. Почти как осенью мне в лицо, – только им, к сожалению, в их наглые хари она не попала. Теперь перспектива крайне мрачная: оставшуюся половину зимы мерзнуть с открытой дверью, если не найдется новой пружины. Через эту дверь поминутно все ходят – и едва ли 1 из 10 догадается ее прикрыть. А если она распахнута – на ее ручку с внешней стороны заготовщики начинают вешать свои сумки с байзерами, и закрывать с сумками становится уже неудобно. В общем, за психозом с комиссией эта история с дверью не вызвала большого внимания – но натерпеться бед и хлебнуть горя в ледяном, неотапливаемом, да еще и настежь раскрытом в мороз бараке мне еще предстоит... Пользуясь мимолетной возможностью, я наедине спросил у наиболее еще адекватного полублатного в соседнем проходняке, где пружина, и завязался короткий разговор, дошедший и до вопроса, откуда они эту пружину вообще взяли. Ответ был неожиданным: оказалось, с пружинной шконки!

21.1.09. 10–15

Ну что ж, комиссия, бесспорно, уехала, и зримым тому свидетельством может служить начавшийся с четверть часа тому назад шмон на 4–м бараке. 4–й единственный, насколько я помню, оставался непрошмонанным перед Новым годом, – и вот его очередь пришла. Но лучше уж, ей–богу, шмон, чем комиссия, – какой бы отъявленной мразью ни были “мусора”, особенно мелкие, с ними и то проще, чем с уголовниками. Особенно если это простой шмон – без лазания по баулам, без построений, проверок формы одежды, прически, без попыток изъятия “вольных” вещей, и т.д. Ну, задерут матрас, перевернут все, что под ним (книги, тетради, бумаги и пр.) вверх дном, ну вытряхнут банный пакет; ну выдвинут с места несколько шконок в секции (мою еще ни разу не выдвигали). Все это, в конце концов, убирается за полчаса.

Смех сквозь слезы, – забавна все же эта диалектика здешней жизни (по крайней мере, моей). Перед шмоном надо все наиболее ценные вещи (бумаги) убирать в баул, ибо туда обычно не лазят. А перед комиссией, наоборот, надо их вытаскивать из баула и совать под матрас – ибо баулы может понадобиться все же тащить в каптерку, и после этого уже неизвестно, чтО в них сохранится. А могут и просто – оттащить сами, без меня, как один раз было, или вообще выкинут куда–нибудь (это сами зэки, а могут и “мусора” из каптерки забрать и увезти, как увезли баул моего старого соседа по проходняку 27 ноября).

По сравнению с вчерашним диким нервным перенапряжением, – сегодня, можно считать, день отдыха и расслабления, несмотря даже на шмон–бригаду на 4–м. Правда, предстоит еще ларек и попрошайничество до него и в нем, да и до конца дня еще далеко, – всякое может случиться... Но неприятно вспоминается начало прошлого года – зима и весна, где–то до мая, период сплошных, постоянных шмонов, в т.ч. и у нас...

22.1.09. 9–02

Увы, ожидания вчерашнего утра не подтвердились совершенно, и это еще раз – 1001–й уже, наверное – подтверждает давно известную истину о том, что расслабляться здесь не стоит ни на секунду. День был ужасный, хотя со мной–то лично (пока!!) ничего плохого не случилось – и, конечно, такого безумного количества нервов, как накануне, я уже не тратил.

Вопреки, казалось бы, очевидному, – нет, шмон на 4–м таки не означал отъезд комиссии! Она была!! Истерика “по комиссии”, как позавчера, началась перед самой проверкой. Я четко заметил и отлично помню, что всю истерику создало единолично вот то самое (сверхнаглое) “замглавнокомандующее блатное чмо”, – именно оно начало кричать, чтоб забрали (из “культяшки”) и убрали все вещи, и т.д. – именно оно, как бы мимоходом, в потоке ругани про вещи и “шкерки”, крикнуло: “Комиссия на том продоле!”, а несколько позже – “комиссия на наш продол!”, или как–то так. От стремщиков ничего такого и близко не исходило, хотя за подобными перемещениями тщательно наблюдает стрем всех бараков обоих “продолов”. Этот подонок просто ВЫДУМАЛ приближающуюся комиссию, крикнул – и этого хватило для массовой паники. Впрочем, к радости надо отметить, что на сей раз такой уж массовой она не была: даже таких дебилов сложно каждый день ловить на одну и ту же удочку и пугать одним и тем же ужасом, который раз за разом не сбывается. Уже больше народу, проигнорировав все приказы, не понесло никуда из–под шконок свои баулы – особенно те, кто только накануне вечером, после предыдущего припадка “комиссионной” истерики, их забрал из каптерки. (А там, кстати, их реально прогрызают еще и крысы.) Но вопящее наглое чмо объявило, что комиссия будет в зоне 3 дня, так что сегодня, когда проснутся к проверке, возможно возобновление истерики в еще более тяжелой форме, и я опять заранее, с подъема, расстелил красное одеяло (вчера стелил скорей–скорей перед проверкой) и рассчитал, как, куда и что прятать.

Более тяжелая форма возможна из–за самого неприятного события вчерашнего дня: когда я вернулся после обеда из ларька – выяснилось, что все–таки явилось шимпанзе! Если бы не продлили, то должно было до обеда, но я знал, что продлили, и никак не ждал – и вдруг на тебе! Соседи в проходняке рядом шепотом делились, что будто бы оно порвало постановление о дополнительном сроке и вскрыло себе вены. В последнее мало верится, но, по крайней мере, вчера оно не буянило, как обычно, не орало и не ржало, а весь вечер смотрело по телевизору какие–то клипы. И совершенно непонятно, как же и на каких условиях его все–таки отпустили, имея уже подписанное постановление. Неужели так мало надо, чтобы сломить волю этой милютинской администрации?..

Кое–что прояснилось вчера и насчет самой комиссии. Пришедший из ШИЗО шнырь и “бражник” сказал, что к ним туда еще утром заходили “по правам человека” (существительное; кто именно “по правам человека” это был, он назвать, конечно, не смог), – спрашивали, нет ли жалоб. Т.е., скорее всего, приехали из аппарата “омбудсмена” Нижегородской области, – формальный чиновный визит для галочки, и уж конечно до зэковских баулов под шконками им не было и нет никакого дела. Уж точно это не режимная комиссия из УФСИНа, которую такие вещи еще волнуют – но тогда перед ее появлением в бараках всюду прошли бы свои, местные “мусора” и строго–настрого приказали бы все убрать. Один тот факт, что комиссия зашла с вопросом о жалобах в ШИЗО, но даже не появилась в бараках, говорит сам за себя...