Евгений Мартынов. Яблони в цвету

Я упомянул об однолюбстве как характерной черте Жениной натуры, а наверное, как душевная потребность оно свойственно всем нормальным людям. Ведь если человек нашел свою любовь, вряд ли он будет мечтать о чем-то более пикантном или экзотическом. Другое дело, если любви и гармонии в жизни нет. Тут уж каждый поступает по совести и по обстоятельствам. Но чаще всего вопрос «есть или нет?» остается открытым долгие годы, а то и всю жизнь.

Самые счастливые и внешне гармоничные пары могут регулярно воспламеняться семейными ссорами и скандалами, во время и после которых супругов снова и снова будут терзать традиционные вопросы: «Любовь ли это? Не нужно ли, пока не поздно, развестись? Не обманываем ли мы друг друга в течение многих лет?..» Все это известно каждому. И в отношениях брата с Эвелиной подобное, разумеется, тоже было (мало того, началось еще до официального супружества и закончилось вместе с Жениной жизнью). И душа композитора в такие периоды не всегда рождает красивые грустные песни. Обычно для человека искусства семейный разлад оборачивается разладом творческим, а порой и кризисом с временным творческим бесплодием. И в таких случаях, пожалуй, правы поклонники и ревнители чьего-либо таланта, говоря, что супруги творческих деятелей ответственны за талант последних (который, кстати, по словам Ленина, вообще «принадлежит народу» — нравится это кому-либо или нет). Но это теоретически. А практически, в жизни: все супруги всех самых великих людей тоже люди и отстаивают свои человеческие и супружеские права, достоинства и принципы с не меньшим рвением, чем их «великая» половина, а то и с гораздо большим, — чтобы хоть на этом поприще быть под стать дистанционно близкому, но в своем величии почти недосягаемому, главе семейства.

Примечательно, что разлады в подобных брачных союзах, как правило, безболезненными разводами не заканчиваются. «Слабая половина», оказываясь не в состоянии выдержать тот жизненный темпоритм, в котором вертится ее деятельный супруг, никак не хочет «просто так» оставить своего деятеля в покое и уйти из его жизни тем же путем, каким пришла. Она, эта половина, всегда претендует если уж не на все в семейном мироздании, то, как минимум, на материальную часть его.

Мой московский друг, очень популярный эстрадный артист, посвятил меня однажды в свои семейные «страсти». Вымотанный ими, он с недоуменно-грустной улыбкой поведал, что его совсем еще «неоперившаяся» юная жена, едва прописавшись, извините, «из грязи» сразу в пятикомнатную шикарную квартиру мужа в центре столицы и поняв, что быть замужем за популярным артистом менее комфортно, чем думалось ей в девичестве, теперь не собиралась возвращаться к маме. Как можно! Она намерена была делиться и разъезжаться. Причем старшие подруги-советчицы надоумили ее сделать полную перепись всего мужниного имущества, включая музыкальные инструменты, студийную аппаратуру и счета в банках, чтобы «своего» ничего не упустить.

— Ты от меня так просто не отделаешься! — многозначительно заявляла супруга. — Не для того я за тебя, негодяя, замуж выходила, чтобы после всего ни с чем уйти!..

Среди моих знакомых артистов нет ни одного (кроме «голубых», конечно), кто бы не изведал такой семейной «любви и верности», а также истинной «кротости», присущей «слабому, беззащитному» полу. Сильные, влиятельные в обществе мужчины, в частности популярные эстрадные артисты, всегда жаждут обрести в семье недостающий им тыл, который позволял бы восстанавливать и черпать силы для жизненных, внесемейных, баталий. Но, увы, чаще всего семья оказывается не тылом, а вторым фронтом, супруга — «пятой колонной» (и, как назло, все норовит подвернуться из пятого же пункта*). Милые жены творческих людей очень быстро постигают, что малейший семейный диссонанс может сделать мужу домашнюю жизнь невыносимой. И этим прекрасная половина всегда пользуется, чтобы добиться своих, как правило, далеких от творчества, целей взамен на «потепление» домашней обстановки. Глядя со стороны на подобные брачные союзы, я всегда вспоминаю мудрое и печальное изречение: «Мать жизнь дает, а жена забирает».

* В пятом пункте личных листков по учету кадров в советское время фиксировалась национальная принадлежность граждан. Оттуда и пошла традиция ассоциировать людей «определенной» национальности с пунктом № 5.

От кого только (и от артистов, и от спортсменов, и от депутатов, и... от брата) я не слышал речей, подобных следующим:

— Завтра еду за границу. Жена такой список составила, чего ей там купить, что никуда ехать не хочется! Я прошлую поездку всю неделю по магазинам пробегал, ничего посмотреть не успел, все экономил, в долг взял, себе даже ничего не привез!.. А тут опять список на две страницы — все тряпки, мазюкалки да побрякушки... Что у них, кроме этой требухи, ничего в голове нет, что ли?.. Я следующий раз вообще, наверно, откажусь от этой заграницы. Все равно там свободного времени хватает лишь на магазины женской одежды, косметики и бижутерии...

Очевидно, Андрей Дементьев был в чем-то (или во многом) прав, когда делился с другом-соавтором семейным опытом, подчеркивая достоинства своей серьезной и верной супруги Гали и, возможно, указывая на какие-то конкретные или общие недостатки Жениной невесты, по сути еще «зеленой ягодки». Но судьба складывается по-своему: 15 лет спустя Андрей Дмитриевич развелся с Галей, женившись на более молодой и внешне менее серьезной (не берусь сказать, как на самом деле) женщине. Женам большинства великих или известных людей можно предъявить одинаковые претензии: не уберегли, не так любили (или вовсе не любили), не ценили, совсем не поняли, жизнь супругу поломали, раньше времени в могилу загнали... Но ведь сами «великие», несмотря на возможность широкого выбора, не отдали своего предпочтения опытной женщине-администратору, хваткой женщине-директору, хозяйственной женщине-коменданту или умной женщине-коллеге. «Великие» почему-то выбрали «маленьких», но любимых; наивных, но искренних; совсем неопытных, но чистых и «живых».

Элла была моложе Жени на 11 лет и познакомилась со своим будущим супругом в семнадцатилетнем возрасте. Ее кавалер, успевший насмотреться на развратных малолеток, толпами лезших за эстрадные кулисы и в гостиничные номера к артистам, готовых на все ради вожделенной близости с поп-звездой, — Женя, встретив наивную, искреннюю и чистую (в полном смысле слова), но отнюдь не глупую девушку, студентку 2-го курса фортепианного отделения Киевского музучилища, влюбился в нее (своего Олененка, как он ее называл), хотя сам осознал это в полной мере не сразу. И влюбился так, что его «сексуальным рекордам» в супружеских отношениях медового периода дивился сам ас отечественной урологии Ю. А. Пытель (ныне — академик медицинских наук), у которого брат лечился в 1978 году.