Евгений Мартынов. Яблони в цвету

Андрей Дмитриевич охотно писал песенные стихи и в соавторстве с другими коллегами по перу — Д. Усмановым (как в примере с песней «Твоя вина») и А. Пьяновым. Если Давид был другом Жени, соратником по концертно-гастрольной деятельности (конферансье в оркестре «Советская песня»), то Алексей Пьянов был другом и земляком Дементьева, его заместителем по работе в журнале «Юность».

Много песен написано Женей с этими поэтами в период с 1973 по 1978 год: «Трубка мира», «Если сердцем молод», «Письмо отца», «Ты приносишь мне рассвет», «Царевна с нашего двора», «Страна моя, надейся на меня!», «Расскажи мне, мама...», «Ах, как хочется влюбиться!», «Так держать!», «Летом и зимой», «Праздник юности»...

Но если быть объективным, то нужно признать, что ни одна из них по своей популярности не может соперничать с «Лебединой верностью» — визитной карточкой Мартынова и Дементьева. Долго пристреливались к своему «лебединому» замыслу авторы, пока не воплотилась их идея в драматическую песню-балладу о любви и верности — песню, со сказочной быстротой прославившую своих создателей.

На творческом вечере в Центральном доме литераторов впервые исполненные песни «Лебединая верность» и, на бис, «Яблони в цвету» (стихи Ильи Резника) были так горячо приняты слушателями, что Женя, как он потом признался, «окончательно и бесповоротно поверил в свою эстрадную звезду — и как композитор, и как певец!»

Вот и подошли мы к году 1975, — году, ставшему Олимпом для Евгения Мартынова, явившему советской эстраде обладателя «Золотой лиры-75» — Гран-При X международного конкурса эстрадной песни «Братиславская лира». Впервые победу на этом конкурсе одержал представитель СССР, исполнивший свою песню «Яблони в цвету». А ведь поездке в Братиславу предшествовала нешуточная баталия с военным комиссариатом, постоянно присылавшим свои повестки, несмотря на Женино законное право на отсрочку «по семейным обстоятельствам». Но тогда, в 1975-м, брату исполнялось 27 лет, и для военкомата, имевшего свои планы и нормативы, оставалась последняя возможность отправить-таки призывника в армию — весенний призыв. Музы, говоря коротко, победили (правда, не без содействия сильных мира сего).

Первая пластинка-миньон с песнями Евгения Мартынова в авторском исполнении (в которую вошли песни «Лебединая верность», «Яблони в цвету» и «Наш день», на стихи А. Дементьева) вышла несколькими, огромными для тех лет тиражами и принесла молодому композитору и певцу всенародную популярность и объективное признание эстрадного мира. Неожиданно для самого автора его песни стали исполнять зарубежные артисты. Из ВААПа (Всесоюзного агентства по авторским правам) стали поступать извещения об исполнении песен Мартынова в самых различных частях света: во всех социалистических странах, в Финляндии, Испании, Англии, Канаде, США, Японии...

В следующем, 1976 году — новая победа: серебряная медаль на международном конкурсе исполнителей эстрадной песни «Золотой Орфей» в Болгарии, где Женя исполнял две болгарские песни и свою «Аленушку» (на стихи А. Дементьева). Помимо того, лауреатские звания сопровождались специальными дипломами и призами к ним: «За элегантность», «За артистическое обаяние», «За телегеничность»...

Это был успех! Успех — с большой буквы. Круто изменивший атмосферу вокруг имени Евгения Мартынова, но не изменивший самого Евгения и не устранивший почти никаких его житейских неудобств. Все так же брат снимал комнату (а потом квартиру) без пианино. Все так же записывал где-то в дороге и в гостиницах ноты на клочках ненотной бумаги. Записывал, чтобы, добравшись наконец где-нибудь к инструменту, выплеснуть из души чудесную мелодию, давно просившуюся наружу и заявлявшую о себе навязчивой попевкой; чтобы по приезде в Москву или Артемовск быстренько «набросать» клавир, удивлявший совершенством и законченностью, хотя для его «шлифовки» у автора, казалось, не было ни времени, ни возможностей.

Генеральный директор фирмы грамзаписи «Мелодия» В. В. Сухорадо, бывший в те годы заведующим отделом культуры ЦК ВЛКСМ и принявший большое участие в судьбе будущего лауреата премии Ленинского комсомола, однажды с улыбкой рассказывал:

— Женю не надо упрашивать что-либо спеть или сыграть. Он сам набрасывается на фортепиано и музицирует взахлеб, словно боится, что его вдруг отнимут от инструмента. Играет и поет, предваряя песню фразой: «А вот еще новая песня...»

Нужно сказать, что Жене везло на друзей и доброжелателей, несмотря на сильный отряд недругов в редакциях телерадио и в Союзе композиторов. Брат всегда с благодарностью и уважением говорил о писателе Борисе Полевом (до 1981 года занимавшем должность главного редактора журнала «Юность»), Евгении Тяжельникове (тогда пребывавшем на посту генерального секретаря ЦК ВЛКСМ), Владиславе Казенине (заместителе председателя правления Союза композиторов России в 70-х —80-х годах, первом заместителе министра культуры СССР), Юрии Саульском (очень известном песенном и джазовом композиторе, дирижере и музыковеде), Людмиле Зыкиной (поистине народной артистке, авторитетной и, наверное, самой титулованной в нашей стране), генерал-полковнике бронетанковых войск СССР Д. А. Драгунском (дважды Герое Советского Союза), подполковнике Л. В. Мее (потомке знаменитого литератора XIX столетия, заместителе военного комиссара Москвы в ту пору), об Иосифе Кобзоне...

В адрес своего друга и старшего коллеги по эстраде И. Д. Кобзона Женя часто говаривал добрую шутку:

— Самый русский еврей Советского Союза.

Для брата понятие «русский» действительно объединяло в себе самые возвышенные и добрые качества. Женя был патриотом от русого волоска на своей голове до отчаянного, почти испоконвечного, риторического вопроса, не раз вырывавшегося из его уст в последние месяцы жизни:

— Что же делать?.. Русская песня гибнет, «рак-музыка» и «Утренняя пошлость» (передача «Утренняя почта») ее окончательно доконают. «Песня года» совсем превращается в «Песню гадов»!..

Однажды, поздним вечером, после записи Жениной песни на радио, Кобзон спросил композитора:

— Подбросить тебя куда-нибудь? Я на машине. Женя, устало улыбнувшись, ответил:

— На Курский вокзал, если можно.

— Куда уезжаешь?..

— Да нет, я сегодня там ночую...

И это не было шуткой. На следующий же день Иосиф повел Евгения к секретарю ЦК ВЛКСМ Б. Н. Пастухову, затем - к зампреду Моссовета СМ. Коломину. И дальше квартирные дела пошли как по маслу: буквально через неделю Женя внес деньги в жилищно-строительный кооператив, а через полгода получил ордер на новую двухкомнатную квартиру.

13 лет спустя Иосиф Давидович, народный артист СССР, депутат Верховного Совета СССР, возвратившись