Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

Дым разрывов висел неподвижно, баллон смещался, полз в сторону. Улетела еще одна очередь. Вдруг аэростат качнулся, взмыл вверх и в следующую минуту скрылся в тучах.

— Цель! — снова выкрикнул телефонист. — Товарищ лейтенант, стреляющий приказал передать... цель!

— Стой... записать... цель номер три, аэростат... глаз циклопа, — передача с НП закончилась.

Шумная, грохочущая ОП затихла. Высоко над горизонтом опять мелькнул серый продолговатый баллон. С большим креном аэростат стал набирать высоту и, двигаясь в восточном направлении, исчез среди свинцово-серых туч.

Установилась тишина. Долго наблюдатель и все, кто находился на ОП, всматривались в небо, но аэростат не появлялся. Что случилось?

Один из разрывов последней очереди, по-видимому, оборвал трос, связанный с лебедкой, на котором держался аэростат. Возможно, баллон получил повреждение. В таком случае аэростат должен разрушиться.

Ни в тот, ни в следующий день аэростат не появлялся. Противник лишился средств, с помощью которых следил за расположением наших частей.

Уничтожение аэростата стало общей темой в разговорах.

Расчеты забыли о немецких снарядах, которые минуту назад рвались впереди стволов. Орудийные номера редко видели результаты стрельбы собственными глазами, особенно с таким эффектом.

Меня не радовало выполнение задачи. Разговор с командиром батареи не выходил из головы. А тут еще НЗ! Почему в передках перевозились снаряды, не пригодные к использованию?

Васильев осмотрел воронки, оставленные немецкими снарядами. Их насчитывалось около шести десятков. 7 разрывов легли в пределах ОП. У 4-го орудия разрушена щель. Потери огневых взводов — три человека, один убит.

Последними очередями командир дивизиона, кажется, нагнал страху на корректировщиков, сидевших в корзине аэростата. По-видимому, они управляли огнем батареи, которая обстреливала ОП. Когда аэростат, спасаясь от шрапнели, начал менять высоту, немецкая батарея перешла к стрельбе по площади. Это означало, что корректирование прекратилось еще до того, как был поражен аэростат.

Начался завтрак. Пришел политрук Савченко.

— Нужен сухой паек, что ли, товарищ старшина... — Савченко принял котелок. — На НП придешь... еще не доставили завтрак, вернусь сюда... только увезли... Вторые сутки голоден. Я уже стал артиллеристом, знаю... что стреляли наши орудия.

— Ничего удивительного, шрапнель имеется только у нас... Вернее, имелась, — ответил Васильев.

— А в первом дивизионе?

Район его ОП значительно левей, за дорогой...

— Ну, неважно... я глядел на аэростат после каждой очереди. Подвернулась двуколка, хотел сесть, но пехотинец погнал лошадей, он тоже оглядывался. И вдруг аэростат исчез, остался только белый дым. Пехотинец узрел мои эмблемы, остановил повозку и сказал комплимент в адрес артиллеристов.

— Он в самый раз доставил вас. Аэростатчики обстреливали ОП и прекратили огонь только за минуту до своей собственной кончины, — проговорил Васильев.

— Сколько воронок?.. По наблюдательному пункту выпускают снарядов десять, редко двадцать, а тут...

— Потому вы и ушли туда? — не умолкал Васильев.

— Нет. Давно не был во взводе управления... Комсорг, сержант Митрошепко, кроме связистов, ничем не занимается. У лейтенанта Смолькова много дел на пункте, и с пехотой... я едва выпутался, — и Савченко рассказал о том, как шел вчера на НП. — За Полуботками спустились в лощину, повернули вдоль ручья, линия осталась в стороне...

— Зря, — вставил Васильев, — кабель... кратчайший путь.

— ...Не хотелось тащиться по болоту... да и темнеть начинало... прошли километра два, видим... хата горит, будто Холявин... повернули... связной опять нашел провод, но скоро он оборвался. В стороне еще что-то горело, похоже, машина... слышались очереди... Связной искал оборванный конец... нашли кусок, ни туда, ни сюда. Хаты уже близко, вдруг... «Хальт!»... очередь. Мы бросились бежать, связной упал, я перелетел через него... опомнился, повернул обратно, ощупал... не дышит...

— Погиб? — спросил Васильев с горечью. — Жаль... хорошо нес службу.

— Проплутал в темноте, — помолчав, продолжал Савченко, — по правую руку увидел лес. Стало светлеть. Шел около часа, увидел дым... наткнулся на пехотинцев. Сказали, ночью пушки ушли на Чернигов... Потом встретил телефонистов, наши. На позиции застал одного командира батареи. Он сказал, что вы попали к немцам. Меня вызвали к замполиту. Когда возвращался, встретил Варавина...

— Товарищ политрук, неужели я похож на тех, кто попадает к немцам? — с обидой спросил Васильев.

— Нет, вроде... не нахожу... Варавин послал связного... вы не явились к сроку.

— Мы находились в районе ОП... хутор-то невелик, сколько там до крайних хат... — возразил Васильев.

— Невелик... Что же, не слышали, когда орудия снимались?..

— Правду сказать, я надеялся на связного... кто же думал... немцы были далеко от хутора.

— Товарищи лейтенанты, речь не идет о том, что вы думали... Вам приказали возвратиться к часу. Опоздали. Ваше отношение к службе можно объяснить только низкой политической сознательностью, утерей комсомольской бдительности и недопустимой в боевой обстановке беспечностью. Такого случая не было ни в одной батарее. Мы не контролировали, не интересовались вашими настроениями и много доверяли. Я отправил политдонесение. Нужно дать принципиальную оценку вашему поступку, — Савченко умолк.

— Я понял свою вину, считаю... не вам учить меня, — ответил Васильев.

— Я не учу, а требую, — проговорил политрук.

— Вы не выполняете приказаний командира батареи... он запретил передвижение между огневой позицией и наблюдательным пунктом без особого разрешения, за исключением людей, устраняющих повреждение кабеля...

— Я по делу... — неуверенно ответил Савченко, — разные вещи... ушли и... как в воду... Как же понимать?

— По местам! — передал телефонист.

Батарея беспрерывно ведет огонь. Телефонист лишь успевал передавать на НП данные о наличии боеприпасов. Наступила, наконец, пауза. Снова телефонист:

— Товарищ лейтенант, командир батареи приказал доложить насчет неисправных снарядов из НЗ.

Орудийные передки, где хранится НЗ, подготовлены к осмотру. Боковины продырявлены осколками, на гильзах образовались вмятины. Я доложил, что осмотр проводился давно и поэтому не знал о состоянии боеприпасов НЗ.

— Как?! А вчера?.. Получите взыскание, — объявил Варавин. — Снаряды НЗ заменить и ежедневно осматривать, а также каждый раз после смены позиции.

Нужно загрузить снаряды в лотки передков. В НЗ полагалось перевозить три вида снарядов: шрапнель, бронебойные и осколочно-фугасные. Последние — командиры орудий тут же заменили, а шрапнели, по заявлению арттехника, не было ни в артснабжении, ни на складах.