Исаак Кобылянский - Прямой наводкой по врагу

Обращение подписал вроде бы секретарь этого союза или комитета, генерал с довольно длинной русской фамилией (Синельников, что ли).

На обороте обращения было несколько фотографий, показывавших отличные условия содержания советских военнопленных. В их числе помню «Кирпич хлеба на двоих» и групповой снимок — несколько счастливых улыбающихся лиц рядом с немецким офицером.

Вторая листовка (нашел летом 1943 года) была посвящена разгрому крупной группировки войск Красной армии, предпринявшей этой весной наступление на Юго-Западном фронте. В листовке содержались очень острые карикатурные изображения Сталина и Тимошенко (последний руководил этой операцией).

Экземпляр малоформатной газеты «Сталинские соколы», который был найден в Литве летом 1944 года, на первый взгляд был неотличим от рядового выпуска какой-нибудь многотиражки. Однако это была немецкая листовка, приуроченная к всесоюзному празднику Дню авиации, который ежегодно отмечался 18 августа. Конечно, все материалы этой «газеты» были заполнены немецкой пропагандой полного превосходства «люфтваффе» над советской авиацией.

Последнюю немецкую листовку я нашел осенью того же года тоже в Литве. На лицевой стороне помещался монтаж из полутора десятков малоформатных, примерно 3x3 см, карикатурных портретов отвратительных, но при этом непохожих один на другого мужчин явно еврейского происхождения. Собранные в такую «коллекцию», они, конечно, не могли вызвать симпатии читателя. Над монтажом была надпись огромными буквами: УЗНАЙ ЕГО! В текстах листовки описывались все грехи мирового еврейства перед человечеством. Особо отмечалось «жидовское засилье в СССР» и иллюстрация к этому тезису: унылый Сталин в облике марионетки, которой управляет хитро улыбающийся Каганович. Представляете, что я чувствовал, изучая эту листовку?

Теперь расскажу еще об одной находке — советской листовке на немецком языке, она была адресована немецким солдатам. Помню, что меня удивило высокое качество бумаги и помещенных в листовке фотографий коричневого оттенка. В тексте содержался призыв сдаться в плен, чтобы выступить против Гитлера и его клики, заключивших тысячи лучших представителей немецкого народа в концентрационные лагеря. Главной «изюминкой» листовки была фотография кровати, на которой возлежали симпатичная блондинка и явно неарийского типа молодой брюнет. Текст пояснял, что, пока немецкие мужчины воюют, приглашенные в Германию иностранные рабочие заменяют их не только на трудовом фронте.

Вот и все, что вспомнилось о листовках.

До войны, воспитанный школой, комсомолом, средствами массовой информации в духе интернационализма, о своем еврейском происхождении я задумывался очень редко. Однако начиная с первых месяцев войны сознание принадлежности к этому «нестандартному» народу меня почти никогда не покидало. Причиной этому стал быстро и широко распространившийся бытовой антисемитизм. В самых различных слоях общества воскресали мещанские предрассудки по поводу евреев, в их адрес можно было услышать едкие слова осуждения, оскорбительные прозвища, насмешки, анекдоты. Злой критике подвергалось все, большей частью мифическое или намеренно преувеличенное, — приверженность евреев к «золотому тельцу», торгашеству, жульничеству; нежелание жить честным трудом; трусость и увиливание от фронта; наконец, специфические интонации и картавость речи.

Пытаясь сегодня понять, почему в первые месяцы войны произошла вспышка этого отвратительного явления, таившегося ранее под спудом (во всяком случае, я его не замечал), полагаю, что было к тому несколько поводов.

Среди сотен тысяч людей, бежавших на восток из западных регионов страны, значительную часть составляли еврейские семьи. И это неудивительно: останься они на оккупированной земле, их ожидала бы неминуемая гибель. Так и произошло с теми евреями, кто по разным причинам не эвакуировался. Счастливых исключений было ничтожно мало. Конечно, покидали свои дома не одни лишь евреи, уходили от врага члены партии, работники органов власти. Вместе с оборудованием крупных заводов и фабрик в более-менее организованном порядке эвакуировались, независимо от их национальной принадлежности, сотрудники администрации, инженерно-технические работники, квалифицированные и кадровые рабочие этих предприятий, а также члены их семей. И все-таки не обратить внимание на высокий процент евреев среди эвакуированных было трудно. У местных жителей, даже у тех, которые до этого живого-то еврея не видели, а о народе этом знали лишь, что они Христа распяли, при виде вполне здоровых приезжих мужчин возникала естественная, на мой взгляд, неприязнь: «Как же так? Моего мужа (брата, сына, отца) забрали на фронт, а эти здесь разгуливают!» Были ли основания для таких суждений? Скажу откровенно — не без того. Конечно, многих беженцев с запада не успели на месте призвать в армию из-за молниеносного продвижения немцев, но и без достаточных оснований немало «нашего брата» сшивалось в тылу (среди таких были два хорошо знакомых мне человека, разными хитростями увильнувших от мобилизации). Правдами и неправдами избегали армии и сыны других народов, но замечали в первую очередь евреев: чужое всегда виднее.

Прибытие значительного числа эвакуированных, несомненно, сказалось на условиях жизни местного населения. Острее ощущалась нехватка продуктов питания, резко возросли цены на рынках. У многих ухудшились жилищные условия. Кого можно было обвинить в этом? Конечно, эвакуированных (которых кое-где обзывали «выковырянными»), в первую очередь евреев. И если среди тех попадались богатые люди, выкладывавшие любые суммы за нужный им товар (были, конечно, и такие), то рассказы об этом становились достоянием масс. Мифы о несметных богатствах приезжих распространялись на всех евреев, подавляющее большинство которых фактически вело на чужбине полунищенский образ жизни.

Кое-кому из местных жителей, наверное, пришлись не по душе обычаи и манера поведения прибывших евреев в быту, способы ведения домашнего хозяйства, даже особенности их меню (например, пристрастие к курятине).

На отношение к эвакуированным в тылу страны могли также повлиять отголоски гитлеровской пропаганды, которая изображала евреев как злейших врагов человечества.

Такова моя нынешняя версия причин тогдашней вспышки антисемитизма в СССР, которую я воспринимал очень болезненно.

* * *

Было бы несправедливо умолчать о том, что значительная, может быть, даже большая часть местных жителей от всей души сочувствовала эвакуированным, бескорыстно помогала им выжить, делилась последним. Однако такими были далеко не все.