Федор Раззаков - Страсть

Сразу после театрального провала в доме Гафта собрался семейный совет, на котором было решено: «Надо спасать Валю – искать ему другую профессию». Однако сам виновник случившегося ни о чем другом, кроме театра, не хотел и слышать. Он сказал родителям и своей невесте, что его оставили в театре на испытательный срок, хотя на самом деле его не взяли даже рабочим сцены. Обман продолжался в течение нескольких недель, и все это время Гафт безуспешно искал работу. Денег не было, поэтому он втихаря продавал что-то из своих вещей. А на вырученные деньги дарил невесте и ее матери конфеты. Ведь они всерьез считали, что он работает в одном из самых известных театров столицы.

В конце концов Гафта приняли в труппу Театра на Спартаковской, которым руководил один из самых знаменитых молодых режиссеров страны Андрей Гончаров. А чуть раньше произошло еще одно событие, не менее приятное, – Гафт женился на Елене Изоргиной. Этот брак просуществовал восемь лет, в нем у молодых родилась дочь. Однако супруги все равно расстались: трения между ними начались спустя какое-то время после свадьбы. К концу 60-х их связывал лишь штамп в паспорте – у каждого была своя жизнь. У Гафта, например, появилась другая женщина, причем далеко от Москвы – в Киеве. По его словам: «Я ездил к этой женщине, будучи еще женатым, но с Аленой у меня уже все кончалось. Иногда я шел по улице и вдруг неожиданно для самого себя останавливал машину: «На аэродром!» И летел в Киев, на нее посмотреть… Хороша она была необыкновенно. Служила одно время актрисой в театре у Фоменко. Потом ушла и пропала куда-то. Ее Майей звали…»

После развода с Гафтом Изоргина вышла замуж за известного кинодраматурга и ведущего «Кинопанорамы» Даля Орлова. Что касается Гафта, то он так и не решился связать свою жизнь с киевлянкой. Она даже приехала к нему в Москву специально, чтобы остаться с ним навсегда, а он испугался. У артиста была роскошная квартира в центре Москвы, множество поклонниц, вот он и не стал обременять себя новым браком. Решил, что еще успеется.

Во второй раз Гафт женился в начале 70-х. Его женой стала молодая балерина Инна Елисеева, с которой он познакомился на одной из вечеринок. Инна, как и Гафт, на тот момент была свободна – незадолго до этого развелась с драматургом Эдвардом Радзинским. 16 октября 1973 года у них с Гафтом родилась дочь Оля. Рождению дочери Гафт был рад неимоверно. Вспоминает его соседка по дому: «Когда у Валентина родилась Оленька, он вынес ее во двор и часа три там стоял, ко всем соседям приставал: «Правда, она у меня красавица?!» Он для Оленьки был и папой, и мамой…»

В этом браке повторилась та же ситуация: рождение дочери не уберегло семью от развода. Говорят, виной тому был властный, тяжелый характер Инны. Устав от ее вечных претензий, Гафт ушел из дома практически в никуда. После этого он долгое время не женился, хотя поклонниц у него было предостаточно.

На сегодняшний день Гафт женат на актрисе Ольге Остроумовой, с которой знаком с конца 70-х – они вместе снимались в фильме «Гараж». (Об их любви и последующей женитьбе рассказывается в главе «ОЛЬГА ОСТРОУМОВА».)

Но, как известно, у каждого человека есть свои «скелеты в шкафу». У актеров их даже больше, чем у рядовых граждан. Не является в этом отношении исключением и Валентин Гафт. В октябре 2007 года один из таких «скелетов» обнаружила газета «Комсомольская правда». В своей статье «Тайный роман Валентина Гафта» журналистка В. Голубкова поведала душещипательную историю о любовном приключении, которое случилось с Гафтом в далеком 1970 году, когда он вместе с «Современником» гастролировал в Узбекистане. Оказывается, там он закрутил роман с гримером театра Валентиной Логиновой. Однако надежды девушки на более серьезные отношения разлетелись в пух и прах спустя две недели – она нашла в комнате актера женскую кофточку, а потом – чашку со следом помады. Стало ясно, что у Гафта Валентина не одна. По ее словам: «Я вернулась в свой номер и рухнула с рыданиями на подушку. Для меня это был конец отношений…»

Несмотря на то что этот актер («Золотой теленок», «Соломенная шляпка», «Место встречи изменить нельзя» и др.) никогда не считался красавцем, успехом у женщин он пользовался всегда. Еще в театральной студии, где он учился в 30-е годы, романы у него случались достаточно часто. Однако жениться он долгое время не хотел. Это произошло, когда ему было уже под тридцать. Девушка была родом из Средней Азии, и ее отец занимал там достаточно высокий партийный пост. И Гердт по этому поводу шутил: «Я влачу среднезятьское существование».

Вторая жена Гердта была скульптором, лепила разные фигурки и даже детские игрушки. Гердт и здесь нашел повод для шутки, назвав деятельность своей дражайшей половины «детским лепетом».

После этого у Гердта было еще несколько браков, они окончательно утвердили его друзей во мнении, что он так и не найдет той единственной, которая скрасит его жизнь. Ошиблись. Весной 1960 года Гердт познакомился с переводчицей Татьяной Правдиной. Вот как она сама вспоминает об их романе в интервью журналу «Огонек» (март 2001 года, автор – М. Рюрикова):

«Познакомились мы с Зиновием Ефимовичем по делу. Театр Образцова выезжал на гастроли в Египет, Сирию и Ливан, и им нужен был переводчик. А я по профессии арабист и работала тогда в Издательстве литературы на иностранных языках. И когда мне предложили быть переводчицей, я с радостью согласилась, во-первых, потому, что до этого никогда никуда не выезжала, а во-вторых, очень любила этот театр…

Меня повели познакомиться с Гердтом, представив как переводчицу, которая будет с ним работать. Он посмотрел на меня и почему-то спросил: «Дети есть?» – «Есть», – ответила я. «Кто?» – «Дочка». – «Сколько лет?» – «Два года». – «Подходит», – утвердил Гердт. Тон его был игривым, но я никак не отреагировала, и мы договорились, что будем работать.

Я приходила домой к Гердту и, конечно, была знакома с его женой, за мной заезжал мой муж. Но мы работали – Зиновий Ефимович наговаривал мне свой текст, а я записывала его, чтобы потом перевести на арабский. Все было очень по-деловому. И когда мы улетали, меня провожал муж, Гердта – жена…

Роман был вполне скоропалительным. В Каир тогда летали через Албанию. В самолете Гердт сел рядом со мной и весь полет говорил не закрывая рта – читал стихи, расспрашивал меня обо мне, что было вполне естественно, ведь я новый человек в театре.

После остановки в Тиране Зиновий Ефимович сказал мне: «Весь театр взволнован, что я сижу рядом с вами. Обычно я сижу с… – И он назвал имя того, с кем сидит. – Они говорят, – продолжил он, – что ты все время треплешься, ты же переводчица – значит, стукачка. Это точно. Что ты себе думаешь?» А поскольку Гердт успел выпросить у меня подробности моей жизни, узнал про репрессированного папу и про то, что за границу я выезжаю впервые, он понял, что тут явно что-то не то. Он пытался актерам это объяснить, но они отмахивались: «Да ладно! Ни черта ты не понимаешь…»