Герои и антигерои Отечества (Сборник)

В начале июля 1918 года комиссар Шая Исаакович Голощекин уезжает в Москву, где живет на квартире у Свердлова. В это время назначается конкретный срок убийства царской семьи, ибо уже 4 июля первый комендант дома Ипатьева Авдеев под предлогом злоупотреблений смещается и заменяется Янкелем Юровским (его заместителем назначается Никулин). Начинается организованная подготовка к убийству. Прежде всего Юровский сменяет значительную часть караула, во внутреннюю охрану вводятся иностранцы (из числа военнопленных их всех тогда называли «латышами»). Членам караула запрещается разговаривать с узниками под страхом расстрела. Из посторонних лиц дом посещают только Голощекин и Сафаров.

С караулом проводятся специальные занятия, целенаправленно внушается чувство ненависти к царю, подготавливают его к мысли завладеть имуществом царя. Занятия проводил сам Юровский.

Среди новых охранников внутреннего караула был и Нетребин Виктор Никифорович, восемнадцатилетний парень, написавший в середине 20-х годов воспоминания. Примерно за две недели до расстрела «я и еще несколько товарищей, — вспоминал он, — был взят с (военных) занятий тов. Юровским. Вскоре нам было объяснено, что мы взяты для охраны во внутреннем карауле б/царя и что, возможно, нам придется выполнить казнь б/царя и что мы должны держать строго в тайне все, могущее совершиться в доме заключения б/царя».

Внутренний караул состоял из нескольких смен по 5 человек. Та смена, в которой служил Нетребин, включала двух «латышей». Комната Юровского размещалась на одном этаже с узниками, в ней находилось множество бомб (гранат).

Юровский готовится к убийству тщательно. Одиннадцатого июля он вместе с Ермаковым бродит возле деревни Коптяки, в районе Ганиной Ямы, подыскивая место для тайного захоронения. 15 июля Юровского встречают в этих местах еще один раз. П. Л. Войков подготавливает серную кислоту, керосин, спирт, сукно для заворачивания трупов, привлекается «специалист» по сжиганию — некто Павлушин. На окнах устанавливаются решетки.

Еще 4 июля Юровский переписывает все царские драгоценности и оставляет их на столе в опечатанном ящике, предупреждая царскую семью, что будет приходить и проверять ежедневно.

Конечно, работа ведется не одним Юровским. Для подготовки убийства создается специальная комиссия. Об этом пишет в своей автобиографии председатель Уральской областной ЧК Федор Лукоянов. В комиссию входили, кроме Лукоянова-Шая Голощекин, Сафаров, Войков, Сосновский, Белобородое, Быков и, возможно, другие лица. «На предварительном совещании в областном Совете, — писал П. Быков, — был намечен порядок расстрела и способ уничтожения трупов».

Судя по всему, с самого начала разрабатываются несколько вариантов убийства. Уже в 60-е годы было установлено, что Уральской ЧК тогда были сфабрикованы несколько писем по-французски с предложением Николаю бежать из заключения за подписью «офицер». Составил эти письма Пинхус Лазаревич Войков, так искусно, что царь им даже поверил. По-видимому, прорабатывался вариант «побега». Чекисты хотели спровоцировать царя на побег, добиться того, чтобы он ответил согласием этому фальшивому «офицеру», а затем организовать спектакль с бегством, во время которого ликвидировать царскую семью, предъявив всем письменные доказательства заговора. Царь на провокацию не поддался. И поэтому оставалось только прямое убийство.

Прямое убийство подготавливалось также в нескольких вариантах. Среди команды было проведено что-то вроде «конкурса» на «лучший» вариант.

«Получив распоряжение от Юровского подумать о том, как лучше провести казнь, — пишет Нетребин, — мы стали обсуждать вопрос. Не помню, кто-то из нас предложил следующее. Запереть заключенных в комнату угловую, она была занята ими же, и бросить две бомбы. Так мы и решили. Чтобы решить, кому кидать бомбы, мы бросили жребий. Жребий выпал на двоих: старшему латышу и мне. День, когда придется выполнить казнь, нам был неизвестен, но все же мы чувствовали, что скоро он настанет. Прошло несколько дней. Мы снова обсудили о методе казни и решили его изменить. Мы решили расстрелять из наганов в находящейся внизу комнате».

16 июля из Москвы через Пермь «была получена телеграмма на условном языке, содержащая приказ об истреблении Романовых» — сообщает в своих воспоминаниях Юровский. Хотя у него и говорится о телеграмме из Перми, но ясно, что пермские органы, подчинявшиеся Уралсовету, не могли ему приказывать, следовательно, приказ шел из Москвы через Пермь.

В 6 часов вечера Голощекин, как главный руководитель этого преступления, дает указание Юровскому привести приказ в исполнение.

Команда уже готова, в нее входят сам Юровский Я. X., Ермаков П. З., Медведев П. С., Никулин Г. П., Ваганов С. и семь иностранных наемников.

За их спиной стоят охранники из караульной команды Стрекотин, Нетребин и др. Угловую комнату в подвальном этаже (что как раз под княжнами) освобождают от мебели. Эту комнату забирают не случайно, а потому, что в ней одна стена с деревянной оштукатуренной перегородкой. Это позволяет избежать пулевых рикошетов. Команда убийц прячется в смежной комнате и затихает. Но возникает задержка: Ермаков, которому, кроме участия в расстреле, поручено «спрятать трупы так, чтобы никто не нашел», опаздывает на полтора часа. Наконец Ермаков приехал: машина с работающим мотором поставлена во дворе, ее шум и хлопки должны заглушить выстрелы и крики.

Юровский нажимает электрический звонок, выходит царский врач Боткин: он спал недалеко от двери. Юровский просит его разбудить всех остальных. «Ввиду того, что в городе неспокойно, необходимо перевести семью Романовых из верхнего этажа в нижний». Семья одевалась и умывалась около получаса. Затем Юровский свел их по лестнице в подготовленную комнату. В комнате — бывший император Николай Александрович (1868 г.р.), бывшая императрица Александра Федоровна (1872 г.р.), их сын, наследник престола, четырнадцатилетний царевич Алексей, их дочери: двадцатитрехлетняя Ольга, двадцатиоднолетняя Татьяна, девятнадцатилетняя Мария и семнадцатилетняя Анастасия, личный врач царской семьи Евгений Сергеевич Боткин, личный повар Харитонов, царский лакей Трупп и комнатная девушка царицы Анна Демидова. В комнате нет мебели, и Александра Федоровна просит принести стулья. Приносят два стула. На один усаживают ее саму, на другой — царевича Алексея. На некоторое время устанавливается напряженное молчание. По установленному сигналу входят двенадцать человек. Юровский зачитывает смертный приговор. И сразу гремят залпы, начинается бойня.

Охранник Стрекотин вспоминает, что в ту ночь к нему подошел начальник караула Медведев и подал ему револьвер.