Алексей Лампе - Мой дневник. 1919. Пути верных

Комендант станции пожилой полковник уверяет, что у железнодорожников большевизм развит страшно и в лучшем случае нарываешься на саботаж – а резких мер никто не принимает – напротив, все миндальничают – не вешать, не пороть и т. д.

Все это возможно – у нас всегда так бывает!

В общем, мы устроились довольно хорошо – нам дали хоть и IV класс, но свой вагон, и мы в нем устроились прилично, я порядочно устал по окончании путешествия, хотя оно, по-видимому, будет длиться не более двух суток – буду опять выведен из строя, но не надолго. Желудок у меня в полном порядке, это хороший показатель.

Перед отъездом был у Врангеля. Принял он меня очень любезно, много говорил о нашей газете, о необходимости руководства ею с моей стороны, словом, полное забвение моих обид на почве неназначения Генквармом и полное желание использовать меня во всех смыслах. Обещал вернуться чуть ли не через месяц – что же и он обещал мне должность Генкварма – оба не сдержим своего обещания.

Судя по его настроению, дела на фронте поправляются – на прощанье облобызались, словом, расстались друзьями.

Хорошо, что мы уехали 11-го – начинается эвакуация лазаретов, т. к. все они у нас без колес – все же надо заблаговременно принять меры – мы едем в последнем поезде прямого сообщения с Новороссийском. Хорош бы я был, если б ждал – одна пересадка извела бы – у нас 14 мест.

А Ростов до сих пор не удосужился ответить по поводу вагона для меня – этакая рвань, можно отказать, но зачем же бесцельно тянуть, все делается, как в мирное время.

13, 14 августа (Новороссийск).Доехали мы в двое суток, т. е. очень скоро, но все же я довольно сильно измучился.

Женю застали и здоровой, и не здоровой – у нее два месяца расстроен желудок и она очень похудела, у нее развилось сильное малокровие, но чувствует она себя, видимо, хорошо. Доктор объяснял это жарой, но жары уже нет. Получается заколдованный круг – от малокровия ее нужно питать, а питать не дает желудок, и бедная девочка худеет.

Славная она по-прежнему, хотя здесь сильно распустилась и своевольничает – ну это ничего, понемногу выправим.

На фронте нами взята Одесса – прорвавшейся в тыл дивизией конницы заняты Тамбов, Козлов и Грязи; все это и в особенности второе очень меня радует. Нам необходим Курск и Воронеж.

15 августа (Новороссийск).Писать не могу – нарыв на правом мизинце мешает. Живу, ем, поправляюсь – по мере сил вожусь с Женей, очень она похудела. Кончаю на этом, больно.

16 августа (Новороссийск).Все то же. Нарыв на мизинце вскрыли, сейчас мешает писать перевязка – слишком большая.

17 августа (Новороссийск).Все то же; никого не вижу, ни с кем не говорю, весь мой кругозор – это «Утро Юга», дальше точка.

Палец проходит, скоро запишу вовсю.

23, 24 августа (Новороссийск).Ничего нового, никого не вижу, ни о чем не думаю – поправляюсь.

25 августа (Новороссийск).Ровно год тому назад я явился к генералу Алексееву, прибыв в Добровольческую армию. Я был 62-м офицером Генерального штаба – как теперь все изменилось!

Сегодня пришел ответ Плющевского, что я опоздал просьбой о назначении в Новороссийск – назначен генерал Абутков. Думаю, что это просто так говорится, все равно он ничего бы не сделал.

27-го еду в Таганрог – думаю попробовать устроиться где-либо, не знаю, удастся ли мне это, в Кавармию возвращаться не хочется.

А впрочем… и там можно дела делать и дойти до Генкварма.

Сегодня только узнал о злой судьбе, постигшей Л.Л. Родцевича-Плотницкого. Он, оказывается, при занятии большевиками Харькова остался там и служил у них, а потом каким-то образом попал в руки Добрармии и был военно-полевым судом присужден к каторге и подал о разрешении ему рядовым загладить свою вину. Жаль мне его, он, конечно, не большевик – сыграла несчастную роль безусловно его жена, из-за которой он остался в Малороссии. Жаль его – молодой генерал с Георгием – как все проходит легко, а я ему когда-то немного и завидовал.

Стоит ли теперь к чему-нибудь стремиться!

Итак, завтра второй год моего фактического пребывания в армии, а по приказам я уже 17 месяцев, а армия существует 21 – т. е. я пропустил 4.

26 августа (Новороссийск).Сегодня 10-летие нашей супружеской жизни, большой прошел срок. Как-то не верится, что все это было так давно, годы прошли со скоростью дней, несмотря на все пережитое.

Сегодняшний день я праздную только благодаря Тате, которая вызволила меня от тифа.

Если б не эта бестолковая жизнь – я бы сейчас был счастливым человеком. Моя семейная жизнь сложилась на зависть каждому.

Чувствую себя совершенно здоровым, только ходить могу плохо.

27 августа (Новороссийск).Пришли газеты с описанием успеха у… Царицына. Врангель и Улагай взяли до 7000 пленных.

Штаб в Новороссийске прошел мимо меня. Сейчас мне предлагают штаб 2-й дивизии в Сочи у генерала Черепова – не хочется уходить на эту линию командира полка, не хочется уходить и с фронта.

Не знаю, на что решаться. Попробую проехать в Таганрог (связь с Царицыном) и в Харьков (связь с Киевом), нельзя ли там что-либо найти.

28 августа (Новороссийск).Выехали в Ростов. В вагоне встретили Гильберта, который рассказывал о зеленых. Их количество растет по мере увеличения бездействия властей. Назначенный специально для борьбы с ними Ген. Добророльский, кажется, больше занят опереточной дивой Пионтковской.

Зеленые – просто разбойники-дезертиры. Грабят, прикрываясь громкими фразами о борьбе с генералами – вешальщиками пролетариата. Свою работу прикрывают офицерской формой. Есть слухи, что они субсидируются Грузией и в связи с кубанскими самостийниками – оттуда и их живучесть.

9 августа (Ростов н<���а>. Д<���ону>.).Проскользнуть на поезде в Таганрог в вагоне Агапеева не удалось. Централизация доведена до совершенства – пришлось идти в Управление военных сообщений и добиться передачи вагона мне.

Устал до чрезвычайности – все пешком, извозчики недоступны, а трамваи заполнены. Встретил Лисового и Гагмана. Очень мне нравится наружный вид Ростова, даже довольно чисто.

30 августа (Ростов).Целый день в редакции «Великой России». Старые только Львов, Зинаида и Кинг. Встретили радостно, но все это не то. Чувствуешь, что дело, которым я жил, живет и без меня и не по-моему.

Не выдержал и написал «Халкинцы» – возможен конфликт с командованием, т. к. оно их в Армию приняло, а я иду против них.

Материальные дела хорошо – я рассчитывал всего на 15 000 и считал это великолепным. Оказалось, что новое издательство выдало всем сотрудникам за два месяца (я 4000) и нам троим 25 000 (я 8300), а кроме того ликвидация даст 20 000 и, если армия сбросит 71 000, то нам по 2000 еще.