Оттокар Чернин - В дни мировой войны. Мемуары министра иностранных дел Австро-Венгрии

Циммерман особенно настаивал на том, что, исходя из всех полученных им за последнее время сведений и имея в виду особенно ответ Антанты Вильсону, который последний должен счесть за оскорбление, он все больше и больше приходит к убеждению, что дело едва ли дойдет до открытого разрыва Америки с Центральными державами.

Я сделал все от меня зависящее, определенно и многократно подчеркивал ответственность за себя и за нас, которую Германия возьмет на себя при решении этого вопроса. Я настаивал на том, что необходимо предварительно принять во внимание также и наш взгляд на него с точки зрения морской техники – в которой я конечно же совершенно не компетентен. Государственный секретарь высказал свое полное согласие на этот счет.

Мне лично кажется, что здесь все же скорей склоняются к тому, чтобы пойти на подводную войну, да и Ваше превосходительство, очевидно, вынесли то же впечатление за время Вашего пребывания в Берлине. При решении окончательной позиции, которую займет в этом вопросе германское правительство, последнее слово останется за военной партией.

Но несмотря на это и согласно полученным мною предписаниям, я, конечно, буду и впредь постоянно настаивать на всех политических аргументах против подводной войны.

Сегодня днем у барона Флотова будет еще случай переговорить с государственным секретарем».

Я тогда только что командировал начальника отделения барона Флотова в Берлин с тем, чтобы он оказал поддержку усилиям Гогенлоэ и принял бы все средства, чтобы удержать Германию от исполнения ее намерения. В своем докладе от 15 января Флотов писал мне по этому поводу следующее:

«Мое двухдневное пребывание в Берлине убедило меня в том, что руководящие круги Германской империи снова выдвинули на первый план вопрос об обостренной подводной войне. По словам Циммермана, вопрос этот хранится в строгой тайне от общества и обсуждается военным и морским командованием совместно с министерством иностранных дел; но решение его близко, потому что если оно приведет к беспощадной подводной войне, то следует обязательно начать приводить его в исполнение в такое время, чтобы влияние его оказалось ощутительным уже к моменту предстоящего мощного англо-французского наступления на Западном фронте. Государственный секретарь при этом говорил о феврале.

Время против нас и за Антанту: если воля Антанты к победе выдержит, то наши виды на продиктованный нами мир будут все больше сводиться на нет. Но последняя нота неприятеля к Вильсону является новым и неопровержимым доказательством его боеспособности.

Далее 1917 года Центральные державы не могут воевать с надеждой на успех. Итак, если мы не хотим, чтобы условия мира были в конце концов предписаны нам неприятелем, то мир должен быть заключен еще в этом году, то есть мы должны вынудить его у врага.

Сейчас военное положение неблагоприятно ввиду предстоящего англо-французского наступления на Западном фронте, о котором говорят, что оно будет предпринято с еще более страшной силой, чем последнее наступление на Сомме.

Для того чтобы дать ему отпор, приходится уже сейчас снимать части с других фронтов. Отсюда следует, что теперь уже нельзя рассчитывать на наступление против России, возможное еще год тому назад и которое должно было повергнуть в прах хотя бы этого врага.

Итак, раз возможность покончить с Восточным фронтом исчезает, то следует попытаться добиться решения на западе, и притом немедленно, пока беспощадное применение к делу подводных лодок может еще оказать влияние на англо-французское наступление тем, что помешает передвижению транспортов частей и военного снабжения, провозимого под нейтральным флагом.

При оценке действия обостренной подводной войны на Англию следует обращать внимание не только на шансы сокращения подвоза продовольствия, но и на сокращение ее средств сообщения в такой мере, что война станет для нее немыслимой. Едва ли менее значительно будет действие, которое она окажет на Италию и Францию; правда, что нейтральным государствам также придется пострадать, но не исключена возможность, что именно этот факт будет использован для ускорения мира.

Америка едва ли пойдет дальше перерыва дипломатических сношений; с войной против Соединенных Штатов нам сегодня уже не приходится больше считаться. Не следует забывать, что Соединенные Штаты – как они и доказали в Мексике – плохо подготовлены к войне и что к тому же у них только одна забота – Япония. А Япония обязательно использовала бы войну Америки на Европейском континенте.

Но если даже Америка и вступит в войну, то она во всяком случае не будет готова раньше трех или четырех месяцев, а за это время и нужно добиться европейского мира. По расчетам специалистов (между прочим, и голландских хлеботорговцев), Англии сейчас хватит продовольствия не больше, чем на шесть недель, или в лучшем случае на три месяца.

Подводная война с Англией будет вестись на Северном море с пятнадцати баз, так что прохождение хотя крупного судна почти немыслимо. Что же касается сообщения через Ла-Манш, то, если оно даже не будет действительно прервано, то станет играть иную роль хотя бы потому, что характер железнодорожной сети Франции исключает возможность соответствующего развития этого пути.

А раз обостренная подводная война будет в полном ходу, то террор, который она произведет (потопление судов без предупреждения), приведет к тому, что многие суда уже вообще не посмеют выходить в море.

Из предшествующего намечается возражение, которое приводится в ответ на наши аргументы против беспощадной подводной войны. Оно должно служить опровержением теории, по которой небольшой приток хлеба из Аргентины и Соединенных Штатов (плохой урожай) в настоящее время не может играть важной роли, а следовательно, не стоит жертв, связанных с подводной войной и с вызываемым ею расстройством путей сообщения. Я отмечал в беседах по этому вопросу: факт, что Америка будет готова к войне только через три месяца, не исключает того, что через шесть или восемь месяцев она наконец все же достаточно подготовится и сможет вмешаться в европейскую войну в такой период ее, когда, даже поставив предварительно эту последнюю карту, мы бы могли добиться приемлемого мира. Не следовало бы забывать, что если мы в Америке имеем дело с англосаксонской расой и что если она когда-нибудь уж решится на войну, то во всяком случае вложит в нее энергию и настойчивость, аналогичную Англии, которая также вступила в войну неподготовленной, а сейчас выставила против Германии прекрасное миллионное войско. Я говорил, что не могу также положиться и на японскую опасность в Америке, раз Япония связана с Россией и Англией договорами, весьма для нее выгодными, в то время как влияние Германии в Азии исключено.