Коллектив авторов - Политическая экономия Николая Зибера. Антология [litres]

Да, вот еще вопрос довольно щекотливый: пишет мне Михайловский, не соглашусь ли я напечатать одну или две главы своего сочинения в «Отеч. Записках», так сказать, в виде рекламы. Я отвечал, когда еще не знал хода дела, что постараюсь сделать это, если будет возможно. Я думаю теперь, что это будет неловко, не правда ли? Как Вы находите, напишите.

Иван Иванович, вы сделаете очень хорошо, если представите мне счет расходов, сделанных Вами и Александром Ивановичем по моему делу. Я ведь знаю, как эти дела делаются в Москве, при одних тамошних расстояниях.

Наш общий привет Вам, Екатерине Ивановне и Александру Ивановичу с супругою Ольгою Егоровною.

Bern 1882 30/18 Mar

Inkerngasse, 168

Извините великодушно, что снова беспокою Вас своими приставаниями. Но дело в том, что скоро наступает вакационное время, Вы все, конечно, разъедетесь из Москвы и некому будет сказать словечко. Видите ли, нельзя ли бы устроить так, чтобы типография почаще высылала мне корректуры, нежели в настоящее время, чтобы дело печатания не слишком затянулось? Так, например, сегодня четыре недели, как я получил вторую и последнюю корректуру, а первую за три до того. Не спорю, что типография может иметь свои хорошие основания не слишком спешить. Но для меня вопрос чисто литературного свойства состоит в том, что постоянно выходят новые книги с содержанием, близким к моей, и, что еще хуже, с некоторыми мыслями, к которым я пришел самостоятельно. Поэтому, если печатание протянется слишком продолжительно, то всякий вправе будет мне сказать, что я не воспользовался важными источниками, и потом, что я говорю… вещи, уже высказанные другими. Таковы, напр., сочинения Вилькена, / которыми я таки успел отчасти воспользоваться при пересмотре последних трех глав, а также новое сочинение Поста «Bausteine dr Allgemeiner Becktowersenschaft», еще очень недавно вышедшее. Эти последние так и пропадут для меня, если только мне не будет дозволено прибавить несколько страниц мелким шрифтом. Как Вы думаете об этом? Нечего и говорить, что постарался бы сократить эти приложения до минимальной величины? Так вот в чем заключается вопрос.

Не знаю, что делается с Вильсоном? Месяца назад мы уже с ним переписывались и пересылались взаимными работами, но последней он мне не выслал и больше ничего не писал. Недели полторы назад я опять ему написал, но ответа до сих пор не получил. Уж не болен ли он или, может быть, выехал куда-нибудь из Лондона?

У нас теперь лучшее время года, и как мне вообще ни скучен Берн, но я уверен, что теперь даже Вы нашли бы его окрестности прекрасными: все вокруг блестит весною и цветет на все лады.

Ну, до свидания, жена и я шлем свой привет Екатерине Николаевне и Чупровым.

Bern

Inkerngasse, 57

22/10 июля 1882

Позвольте Вас озадачить следующею просьбою. На днях я послал Полю… несколько экземпляров присланной мне Редакциею Юрид. Вестника его статьи и получил от него любезный ответ, в котором он мне ставит несколько вопросов. Во-первых, не знаю ли я сочинений на немецком и французском языках, в которых бы сообщались какие-либо сведения о молотьбе пшеницы, о… хлебе и, быть может, о приготовлении сообщанапитков русскими крестьянами. Во Франции, в Германии и в других местах существовали… печь, мельница, давильня, первоначально общинные, впоследствии же сделавшиеся… le four, le moulin banal. Автор полагает, что эти учреждения должны были иметь какие-нибудь параллели и сходства и в России. Во-вторых, автор интересуется вопросом о даровом пастбище (vaine pâture), полагая, что в России, после эмансипации крестьян, последние стали иметь менее скота, так как / право вольной пастьбы было сокращено помещиком, крестьянину отдали наделы, но остальная земля помещика стала более строже его собственностью, а потому он имел право не пускать пасти на ней скот. Как отвечал ему на эти вопросы как умел, и как был в состоянии, при отсутствии почти всяких средств. Я сказал ему, что встречал в русской литературе неоднократно заметки насчет варки пива и т. под. Что же касается до вольного пастбища, то я заметил, что вследствие сохранения трехпольной системы земли помещиков и крестьян во многих случаях еще не разделены окончательно и потому право вольной пастьбы продолжает… Потому-то, мол, и нельзя решить окончательно вопрос, точно ли уменьшение крестьянского скота обязано уменьшением помещичьего пастбища. Я писал как сам понимаю… не переврал ли чего? Поэтому я обещал ему навести более точные справки об этих предметах, присовокупив, что в этом всегда будет много… Не можете ли, Иван Иванович, указать мне что-либо по этой части, или, может быть, о том знает Александр Иванович? Он пишет большие сочинения, и как-то неловко было бы нам, русским отка / зать ему в этих сведениях. Нет ли чего у Прибылова в «Истории кабаков в России»? Известно ли что-нибудь об общих мельницах, пекарнях, об общей молотьбе хотя бы? Помнится, отрывочные заметки обо всем об этом я встречал, но ничего… ценного. Не легко, конечно, удовлетворить… да лучше хоть как-нибудь ответить, чем никак.

Типограф мне прислала еще одну корректуру, но с тех пор вот уже больше месяца опять ничего не присылает. Говорит, есть другие срочные заказы, и их к сентябрю готовится все-таки окончить.

На днях моя жена едет в Россию месяца на два и будет, между прочим, в Москве и, конечно, у Вас и у Александра Ивановича. Я же поеду тоже недели на две куда-нибудь в горы. У нас все лето льют дожди, за все время было всего дней пять-шесть хороших, нельзя ни купаться, ни гулять, ничего.

Привет от нас обоих Вашей супруге и Чупровым.

Берн

Gesellschaftsstrasse, 8

17/5 июля 1884

В настоящую минуту я покорнейше просил бы Вас передать мое письмо Александру Ивановичу, которого настоящего московского адреса я не знаю. Из этого письма Вы, между прочим, узнаете, что я скоро собираюсь ехать в Москву для устройства своих литературных дел. Что касается этих дел, то они в последнее время пришли в такой упадок, из которого я начинаю терять надежду выбраться хоть когда-нибудь. Фактически говоря, что я ни напишу, ничего не печатается в журналах, а прежде печаталось все. Какие всему этому причины, трудно разъяснить, но еще труднее сохранить какое-то ни было спокойствие и довольство жизнью при подобных невозможных условиях, в каких я мало-помалу начинаю находиться.