Ариадна Эфрон - Вторая жизнь Марины Цветаевой. Письма к Анне Саакянц 1961–1975 годов

Цветаевская рифмовка — всецело народная: мало классических, точных и зачастую от точности мертвых рифм; но — как в песнях и частушках — совершенство ассонансов [1199](так ли это называется по-ученому?!), дающих на слух иллюзию совершенной рифмы : «Играй-играй, гармонь моя, сегодня тихая заря, сегодня тихая заря, услышит милая моя» (т. е. рифмуется скорее «ти́хая» с «ми́лая», чем «заря» с «зарею» и «моя» с «моею») — и у МЦ та́к, а не иначе. Т. е. как народ, она из не́ рифм создает рифмы. А не из них же — их же.

«Мо́лодца», Бога ради, ведите не только от Афанасьева [1200], но, в первую очередь, от «На Красном Коне», где, при ином содержании ( поэт и дар ) та же, вернее, тоже женщина приносит в жертву любви (в 1-м случае — призванию, т. е. любви — наивысшей) куклу (ребенка!) — дом (семью!) — себя самоё, всю свою жизнь. И — то же сочетание огня и лазури «Домой — в огнь синь» [1201]— «Доколе меня не умчит в лазурь на красном коне — мой гений…» [1202]огонь и лазурь (пламя и лазурь) — от лубка и от Рублева [1203], пламенная краса «ада» — тоже иконная, как и круглое райское дерево, таящее в себе (это в раю-то!) соблазн и погибель… т. е. тот же «ад». Гений на красном коне ( мужское и цветаевское воплощение музы, бедной и бледной ахматовской, малокровной музы!!!) — зрительно: тот же Георгий-Победоносец, сошедший с иконы, чтобы утвердиться в фольклоре под именем Егория Храброго, чтобы стать любимым сказочным (наравне с Николой-Угодником!) героем русского народа и — одним из цветаевских героев («а девы — не надо» [1204]и — Ипполит [1205], тоже конник… и т. д.) — не говоря уж о «Егорушке» [1206], трактованном в чисто-народном духе… Тема — велика и обильна, работайте же! думайте же! вылупляйтесь же, наконец, из схоластики изложений, цитат и прямых сопоставлений! Иначе ничего у Вас не получится… О другом: статья в Литгазете, долбающая Ольгу Карлейл [1207], по-моему, МЦ на́ руку, и — как удачно с Поплавским, о котором в ее письме к Штейгеру! [1208]Целую.

< Приписка на полях >. Если приедете, привезите почек и — от головной боли — что привозили мне вроде, ладно? Если попадется, привезите щетку для посуды или мочалку пергаментную!

Милый Рыжик, от Вас пока ни гу-гу, не знаю, как Ваши дела и делишки и как обходитесь с этими, данными, выходными — без Тарусы? Мы, начиная с четверга, все время машинально поглядываем на калитку! Начиная с Вашего отъезда погода все время стояла нестерпимая, холода, дожди или холода без дождей, ночью так близко к заморозкам, что приходилось укрывать тощие попытки огурцов — не желают и не могут расти, голубчики. Вчера, наконец, распогодилось более или менее, хотя еще прохладно.

Получила очень милое письмо из Архангельска, от Гали (племянницы Нины, жены Андрея), она с матерью и сестрой могут приютить нас на ночь с 14 на 15-го, есть шанс переночевать в комнате их соседей, которые к тому времени будут отсутствовать и оставят ключ на этот предмет. Гостиница « Двина » недалеко от них, 14-го нужно будет зайти и узнать насчет номеров по возвращении; если не удастся, то родственники Нины что-нибудь придумают. Так что в любом случае где-нибудь пристроимся. В Архангельске ли уже Нина, или еще нет, уедет ли она оттуда самостоятельно, или на обратном пути примкнет к нам — не знаю; если даже и примкнет, и придется с ней немного повозиться в Москве, то авось-небось да как-нибудь сдюжим. Она хорошая женщина и очень быстро мобилизовала своих родичей на кое-какое гостеприимство нам, что, правда же, немаловажно.

У нас, помимо вышеизложенной погоды, колонка категорически не работает и несколько дней был отключен телефон — рыли водопроводную траншею, перерезали телефонный кабель. Теперь телефон починили, а экскаваторы отозвали — от водопроводных работ — на выполнение плана. Обещают начать ремонт водопровода с 1-го июля. Пока что остатние трубы лопаются то там, то сям, так что таскаемся за водой «к Бондаренчихе». Ее самой, кажется, еще нет.

Московский автобус начинает действовать с 4 июля (пятница), из Москвы около 10 утра и 6 с чем-то вечера, отсюда в 6 ч. утра и около 3-х дня.

Просьба привезти: нам кусочек колбасы и для Ариши (прощальную граммов 500; кошке 2 кило почек (если приличные, как в прошлый раз!) и 2 кило трескового филе; если почек не будет или явно плохие, то не надо, тогда только 2 кило филе (не больше, тут, возможно, в июле будет мороженая рыба). Ну и хлеба немного. Больше ничего не надо.

Просьба купить (впрок, с собой!) коробку шоколадных конфет приличную! рубля за 3, это для родичей Нины; если встретится плавленый сыр в тюбиках, то 2 тюбика (это для нас, в дорогу); если встретится такая же сгущенка в тюбиках, то 3 тюбика (тоже для нас, тоже в дорогу). Если не встретится ни то, ни другое, то и хрен с ним, обойдемся.

У А. А. на днях был серьезный спазм (сосудов головного мозга) — она очень изменилась, я испугалась; как будто бы обошлось более или менее. В этом году она вообще сдала, хотя это и не бросается в глаза; стал заметно слабеть слух — и силы. Время берет свое, а жаль. Я — всё в той же позиции; в общем, всё слава Богу.

Итак, ждем и Вашей весточки, и Вас самой. Дай Бог хорошей погоды к Вашему приезду — да и вообще.

Целуем вас крепко, до скорого свидания

Ваш бородач пока не звонил и с доплатой не являлся; правда, и телефон был испорчен и — погода.

В Москве мне предстоит целая куча и туча дел — и теток надо будет повидать, и отоварить скоропортящимися продуктами.

Пожалуйста, пришлите мне открытку, в которой сообщите, что плюс к Вашей путевке, которой мы с А. А. завидовали, Вы сумели достать две таких же по Северной Двине, перекупленные у сотрудников, которые не смогли поехать. Пора готовить Леонидовну к этому страшному удару. Она последнее время только и толкует, что о Великом Устюге!!!

Милый Рыжик, в Тарусу прибыла благополучно, и даже весьма удачно по нынешним погодным временам, успев проскочить между двумя очередными циклонами. Но сама посадка была полна переживаний: во-первых, поехала с платформы Беговой (есть такой поезд — в 3.40), во-вторых, — угодила в вагон, в котором перебирался на новые пастбища целый цыганский табор во всей своей первозданности, в-третьих — из Серпухова увез меня за трешку некий юный красавец, водитель автобуса Академии наук СССР; это значит, что я бултыхалась одна-одинешенька в сорокаместной машине и с неимоверным грохотом, подобно Илье-Пророку, молниеносно сделала последнюю дистанцию между Серпуховом и родной комнатой. Дома всё в порядке, хотя и разрослось все в садике-огородике чрезмерно из-за переизбытка влаги. Шушка ходит, колыхая многодетными боками, и не выглядит несчастной, забитой кошкой; наоборот, какая-то наглость и высокомерие читаются в ее янтарном взоре.