Семен Резник - Логово смысла и вымысла. Переписка через океан

Директор института эпидемиологии им. И. И. Мечникова профессор Л. Г. Вебер (1901–1968) претендовал на соавторство препарата КР — на том основании, что работа проводилась в «его» институте. Он широко рекламировал препарат как свое детище, из‐за чего между ним и Клюевой‐Роскиным произошел конфликт. Разбирательством занимался президиум АМН, в том числе В. В. Парин. Президиум отверг притязания Вебера и принял решение перевести лабораторию Н. Г. Клюевой в Институт эпидемиологии, микробиологии и инфекционных заболеваний, который возглавлял В. Д. Тимаков. Позднее Вебер отрицал свою причастность к рекламированию препарата, в связи с чем журналисты подали коллективную докладную записку в ЦК ВКП(б), в которой говорилось: «информация, впервые помещенная газетами и переданная ТАСС за границу, была получена именно от проф. Вебера» [111] Цит. по: Е. С. Левина. «„Круцин“ имеет свою судьбу…» ВИЕиТ, 2000, № 1. .

Посол Уолтер Смит, сменивший в 1946 г. А. Гарримана, заинтересовался препаратом КР в связи с запросами от больных раком и их родственников, которые, в свою очередь, узнали о чудо‐лекарстве из сообщений прессы. Посол обратился в Академию Медицинских Наук, где его принял вице‐президент академии А. И. Абрикосов (президент Н. Н. Бурденко был болен), который при нем позвонил И. Г. Роскину и попросил принять посла у себя дома. Так как Роскин и Клюева «жили очень скромно» (видимо, имели комнату в коммунальной квартире), то Роскин, несколько замявшись, предложил послу приехать к ним в институт. Беседа проходила в кабинете директора института В. Д. Тимакова, в его присутствии. Послу объяснили, что лекарства, пригодного для широкого применения в клинике, пока нет, требуются еще долгие исследования. После этого посещения было заключено соглашение между министерством здравоохранения СССР и американским посольством об объединении усилий двух стран по дальнейшей разработке противоракового препарата КР. Американская сторона обязалась предоставить новейшее оборудование не только для лаборатории Клюевой, но и для других лабораторий, а советская — раскрыть технологию изготовления КР. Указывалось, что дальнейшие разработки по усовершенствованию препарата будут считаться совместными. Клюева и Роскин не участвовали в составлении соглашения, а, ознакомившись с ним, сочли, что оно недостаточно защищает их приоритет, и визировать его отказались. Соглашение было предварительным и осуществлено не было.

Профессор Феликс Залманович Меерсон:

Издавна было известно, что яды некоторых микроорганизмов подавляют развитие злокачественных опухолей у экспериментальных животных, но, к сожалению, не действуют на опухоли человека. Этой проблемой занимался, в частности, профессор гистологии МГУ И. Г. Роскин. Он выполнил большое число экспериментальных исследований о действии трипаносом на опухоли мышей.

Н. Г. Клюева, энергичная молодая женщина, подвизавшаяся на ниве медицины и биологии и обладавшая способностью присасываться к перспективным ученым (в свое время она была замужем за Зильбером), сделала ставку на Роскина. Так появился препарат КР, якобы спасающий от рака.

Когда Клюева получила средства на широкий эксперимент, она пришла к Парину, как академику‐секретарю, чтобы согласовать программу работ. Клюева и Роскин наметили широкий эксперимент на коровах.

— Коровы? — сказал Парин. — Боюсь, что у вас не получится ясных результатов, потому что взрослые животные имеют стойкий иммунитет ко многим микробным ядам. Я вам советую использовать молодняк, лучше всего новорожденных телят, у них еще нет иммунитета.

Клюева и Роскин пришли в восторг от этой мысли и предложили Парину быть их соавтором, рассчитывая, очевидно, привлечь его таким образом на свою сторону и навсегда заручиться поддержкой академика. Парин ответил, что готов им помогать, это его обязанность академика‐секретаря, но соавтором он быть не может, ибо не имеет никакого отношения к их экспериментальной работе.

— Но вы же подали нам такую прекрасную идею.

— Это только моя прямая обязанность академикасекретаря.

Еще до поездки Парина в США была опубликована обстоятельная монография Клюевой и Роскина, а их статья, которую он взял с собой, отражала лишь очередной этап их работы и была завизирована наркомом здравоохранения Митеревым.

Федор Григорьевич Кротков:

Парин поехал в Америку с книгой Клюевой и Роскина, с их препаратом, чтобы организовать испытание его в американских лабораториях.

Анна Михайловна Григорьева:

Перед отъездом Парина в Америку Митерев велел ему взять с собой рукопись Клюевой и Роскина, рукопись эта уже была в типографии и готовилась к печати, чтобы закрепить их приоритет. Но потом Митерев отрекся от этого, и Парин оказался «американским шпионом», продавшим секрет за авторучку.

Ф. З. Меерсон (1926–2010) — патофизиолог, один из ближайших и наиболее плодотворных сотрудников В. В. Парина. В середине 1990‐х гг. эмигрировал в США, где и умер. Характеристика, какую он дал Н. Г. Клюевой, нельзя считать справедливой. Она скорее отражает ту душевную боль, какую он испытывал за несчастья, выпавшие на долю В. В. Парина, в чем он частично винил Клюеву. Н. Г. Клюева стала крупным ученым‐микробиологом задолго до встречи с И. Г. Роскиным. В начале 1930‐х годов она работала совместно с Л. А. Зильбером, который был женат на 3.В. Ермольевой (первой в СССР получила пенициллин), а не на Клюевой. Кстати, ее брак с Роскиным не был зарегистрирован, так как у него была психически больная жена, с которой он, по моральным соображениям, не считал возможным развестись [112] В. Д. Есаков, Е. С. Левина. Сталинские «суды чести». Дело «КР», М., «Наука», 2005, стр. 145. .

Похоже, что позднее Меерсон более объективно оценивал происшедшее с В. В. Париным. В 1988 г. он писал:

«Теперь, оценивая этот эпизод в историческом ракурсе, мы понимаем, что… в то время Сталин решил заморозить общение с Западом, восстановить атмосферу 37–38 гг. „Дело Парина“ было одной из политических акций, направленных к этой цели, что подтверждает, в частности, пропагандистский бум, поднятый вокруг него по личному указанию Сталина» [113] Меерсон Ф. З. «Наш коллега В. В. Парин. Глава из истории отечественной физиологии». «Природа», 1988, № 12, стр. 89–90. .

Феликс Залманович Меерсон:

После возвращения из Америки у него сразу умер отец, он съездил в Пермь на похороны, вернулся и вдруг получил вызов на Политбюро.

Григорий Фаддеевич Башихес:

Я родом из Минска. В первые дни войны был призван в армию. Наша часть попала в окружение, я ушел в лес и воевал в партизанском отряде. Войну закончил на территории Польши в 1944 году, после соединения нашего отряда с наступавшей Красной Армией. К дальнейшему прохождению службы я был признан негодным по состоянию здоровья.