Сергей Беркнер - Жизнь и борьба Белостокского гетто. Записки участника Сопротивления

По наполеоновскому тракту мы прошли около пяти километров, пока не натолкнулись на подбитый советский танк. У этого танка, по нашим данным, нас должны были встретить партизаны из отряда «Форойс». Там никого не оказалось. Напрасно мы ждали до рассвета. Днем мы углубились в лес. А вечером опять вернулись к танку. И на сей раз никто нас не встречал. Утром мы опять ушли в лес. Запас воды у нас кончился, и мы стали искать воду, обнаружили домик, по-видимому, лесника, с колодцем. Воды набрали, но лесник заметил нас и вышел. Мы ушли, а к началу ночи подошли к танку. Тишина, никого нет. Положение становилось крайне тяжелым. В середине ночи мы услышали шаги, но… не впереди, а сзади. Вскоре сквозь кусты мы заметили при свете луны приближающихся нашего связного, Марека Буха, и еще двоих. Мы вышли из укрытия и поздоровались. Бух очень удивился, увидев нас. Оказалось, что танк, у которого должны были встретить нас, находится в километре впереди. Когда мы туда подошли, там действительно ждали нас партизаны, они там дежурили уже третью ночь!

Напряжение спало — произошло простое недоразумение. Воодушевленные счастливой развязкой и ведомые партизанами, мы пошли по лесным дорожкам. К утру мы уже были в расположении отряда «Форойс». Радость наша была беспредельна. Позади остались кровавый кошмар фашистского террора, бесправие и унижение. Впереди — свобода и борьба. Об опасности не думалось. Мысли о родных, друзьях, оставшихся в гетто, возникали, однако счастье от свободы, от вида вооруженных людей и лесной чащи, отделявшей нас от немцев, заглушало другие мысли. Начинался второй этап моей жизни в Сопротивлении, этап партизанской войны.

Командиром отряда «Форойс» был Иона Сухачевский (Саша), который уже успел попартизанить в слонимских лесах. После разгрома их отряда он оказался в Белостокском гетто. Учитывая его партизанский опыт и военную выучку в польской армии, штаб подпольной организации доверил ему командование отрядом. Это было правильное решение. Саша был храбрый командир, справедлив к бойцам, в сложной обстановке действовал смело и решительно. Я запомнил его навсегда. Ему было лет 40–45, среднего роста, с круглым лицом, одет в фуфайку. Горло у него было забинтовано, голос несколько сиплый. Комиссаром отряда была Рива Шиндер-Войсковская, одного возраста с Сашей, коммунистка, родом из Крынок, но значительную часть жизни прожившая в Лодзи.

В отряде тогда было около тридцати человек. Среди них были Шепсл Боровик, рабочий-кожевник из Белостока, впоследствии сменивший погибшего командира отряда; Гриша Лунский, в прошлом учитель, выпускавший партизанскую газету; командир отделения Иешуа Кантор (Андрей), в довоенной жизни скорняк, небольшого роста, сухощавый, с черной щеточкой усиков; Самуил Ништ из Крынок, бывший политический узник польских тюрем, один из немногих партизан, оставшихся в живых из группы «Максима»; Хаим Мордецкий (Вася), ткач из Белостока, много лет живший и работавший в Гродно; Яков Маковский (Федька); Хоне Лев (Стасик), мой ровесник-гимназист, которого я знал до войны, низкорослый, но с широкими плечами; Арон Лях (Казик), добродушный парень, который сразу тепло отнесся ко мне; Эле Варат (Алеша), смуглый, темноволосый и очень подвижный молодой мужчина.

Очень близкие дружеские отношения сложились у меня с Хоне Левом (Стасиком). Дело не только в том, что я встречался с ним раньше, в мирной жизни. Просто Стасик был необыкновенно честным, справедливым парнем. Бескомпромиссен в принципиальных вопросах, он проявлял великодушие и терпимость в остальном. Нам обоим нравилась девушка-партизанка (ставшая потом моей женой). Когда она выбрала меня, он остался моим другом и там, где мог, помогал нам. К несчастью, он погиб за несколько дней до нашего соединения с Советской армией.

Связь отряда с руководством организации в гетто осуществляли тогда Марек Бух и Натек Гольдштейн. Оба были рослые, широкоплечие блондины с вполне «арийской» внеш ностью, по-польски говорили без акцента. Через некоторое время командир отряда Саша, присмотревшись ко мне и увидев, что я хорошо ориентируюсь в лесу, быстро адаптируюсь и не трушу, назначил меня в разведку. Кроме меня, разведчиком был также Федька, который пришел в отряд до меня и, следовательно, был более опытен. В обязанности разведчика (речь идет о полевой, а не агентурной разведке) входило тщательное изучение местности, особенно дорог и тропинок, нахождение наиболее удобных маршрутов и подходов к объекту операции, обеспечение головного боевого охранения во время передвижения группы. Поскольку передвижение, как правило, проходило ночью, задача эта была нелегкая. Разведчик всегда шел впереди, должен был внимательно смотреть и слушать, быстро реагировать на изменение обстановки и опасность. Первая пуля в случае засады также предназначалась ему.

Вокруг отряда «Форойс» действовало еще несколько еврейских партизанских групп, связанных с ним и с антифашистской организацией гетто. Наиболее сильная среди них, группа «юдитовцев», была сформирована Юдитой Новогрудской, одной из руководителей подпольной молодежи гетто. «Юдитовцами» командовал Израиль Кот. Активно помогал ему Шимон Датнер (Тальк). Из этой группы запомнились мне также Хаим Халеф (по профессии скульптор) и младший брат моего довоенного товарища, а впоследствии героя Сопротивления в гетто и партизана Шмуэла Башевкина — Лейбл Башевкин. Лейбл был рослый, атлетического телосложения, с добродушной улыбкой, года на два моложе меня.

В тесном контакте с нашим отрядом находилась также группа Элиаша Баумаца, в которой были братья Павел и Шулим Кожецы, Регина Кожец, Поля Баумац, Хаим и Мойше Кон, их сестра Хинда, Лейб Пудловский, Беньямин Рацлав, Голда Каменецкая, Ханка Стрыковская, Янкель Меламед, Сава Кусевицкий и другие партизаны — всего человек восемнадцать, в том числе четверо женщин. Группа Эльяша Баумаца вначале расположилась неудачно — первая землянка оказалась недалеко от дороги, и ее обнаружил лесник. К счастью, это был честный человек. Он посоветовал уйти вглубь леса и помог продуктами.

Наибольшим партизанским стажем в группе Баумаца обладал Павел Кожец (первый раз он вышел в лес в группе «Максима», позднее разбитой карателями). Павел Кожец и Хаим Кон вскоре перешли в отряд «Форойс», сохранив тесные связи с группой Баумаца. Хаим Кон, талантливый художник, стал помогать Грише Лунскому выпускать партизанскую газету. В наших лесах действовало еще несколько партизанских групп выходцев из Белостокского гетто — «Белые тулупы», группа Хаима Лапчинского и группа «Ятн фун Бялсток» («Хлопцы из Белостока»). Все они держали связь с нашим отрядом и координировали действия с нашим командованием.