Владимир Соколов - Пришёл солдат с фронта

Нас разместили в уютном, отделанном деревом общежитии, предоставив возможность выбора комнат: можешь поселиться в одиночку или выбрать себе компанию. Студенты разъехались на летние каникулы, и общежитие пустовало.

В составе делегации был один «чужой» человек из Калининграда, начальник лесного отдела комитета по экологии. Это был скромный, застенчивый парень. Он неловко чувствовал себя среди петербуржцев. Заметив это, я отнёсся к нему с сочувствием. Еще в дороге старался разговаривать с ним, тогда как другие просто не замечали его. Мы устроились с ним в одной комнате. Я и потом опекал его.

После этого нас пригласили в студенческую столовую на лёгкий ужин, как было написано в программе нашего пребывания в гостях. В Петербурге я не ограничивал себя в питании и мог, в отличие от многих моих соотечественников, позволить себе есть то, что мне хотелось. Однако при виде выставленных на длинном прилавке разнообразных салатов, творога сметаны, молока, кефира, варёных яиц, сыра, кофе, чая, булочек, — и всё это аппетитное, отличного качества! — душа моя возликовала. Ты можешь подойти с тарелкой и положить на неё то, что тебе хочется, и столько, сколько тебе надо. Это совсем не то, что наши унылые «порции». Так ужинают, по словам наших хозяев, финские студенты. Чтобы понять моё восхищение, надо вспомнить, из какой России я приехал.

На другой день, 17 июня, после завтрака к нам присоединился ещё один симпатичный молодой человек — Юкка-Пекка Фландер, старший инспектор Министерства окружающей среды, и нас повезли в ОПТ, то есть в лесной заповедник. Лес, как лес, такой же, как к северу от Петербурга на Карельском перешейке.

Мы с женой каждый год проводили отпуск в чудесном месте — в Лосеве, в ста километрах от города, на берегу реки Вуокса. Кстати, Лосево — это бывший финский город Кивиниеми. Целыми днями бродя по лесу и с наслаждением вдыхая воздух, напоённый запахом сосны, мы старались не обращать внимания на безобразные горы мусора, сброшенного тайком с самосвалов (так называемые «несанкционированные свалки»), разбросанные всюду полиэтиленовые бутылки и другие следы «цивилизации». К этому добавлялись ещё и торчащие пни в полроста человека от недавно срубленных молодых сосен — следы от пребывания здесь в прошедшие выходные дни весёлых туристов.

Однако вернёмся в Финляндию. Лес совершенно чистый, на земле не увидишь ни смятой пачки сигарет, ни конфетной обёртки. И это именно лес, протяжённостью в десятки километров, а не огороженный забором парк. Присутствие человека ощущается только по наличию тропинок и лесных дорог. Через болота проложены мостки из досок. В живописных местах, около ручьёв или озер расчищены площадки на которых можно развести костёр. Под навесом сложены дрова. В землю вкопан стол и скамейки. На некотором расстоянии — деревянный туалет. Конечно, нет нашей романтики, когда туалет под кустом, но зато лес в сохранности.

Хозяева подготовили для нас на такой площадке обед на свежем воздухе, привезённый в термосах. После обеда нас познакомили с одной из расположенных в лесу станций для автоматического мониторинга загрязнения токсическими веществами воздуха и выпадающих осадков. Дорогостоящие сложные приборы стоят прямо в лесу, за лёгким ограждением. Там же находятся аккумуляторы, от которых питаются приборы. И никакой охраны от воров или вандалов.

Вечером хозяева пригласили желающих в сауну. Я не принимал участия в этом мероприятии. После сауны мы устроили в общежитии «вечер встречи». В ход пошла привезённая нами водка. В Финляндии водка страшно дорогая, а финны любят выпить, как и мы, русские. Позднее на семинарах в Петербурге я убедился, что это относится в равной мере к шведам и норвежцам. Закуску обеспечивала финская сторона.

Было очень весело, языки развязались. Мы разговаривали на смеси английского с русским и прекрасно понимали друг друга. Да, как это я забыл сказать, к нам была прикомандирована очень хорошая переводчица Тарья Толонен, которая жила вместе с нами. Однако переводить на вечеринке, когда все говорят одновременно, просто невозможно.

Ко мне подсел Юкка-Пекка Фландер и объяснял мне, что по происхождению он голландец, а голландцы уважают Петра Первого и любят русских. Его предки жили в России, поэтому он и оказался в Финляндии.

Финнов очень беспокоили выборы президента России. 16 июня прошёл первый тур голосования, в результате которого Ельцин набрал 35,28 процентов голосов, а его конкурент Зюганов — 32,03 процента. Заключительный тур должен был состояться 3 июля. Финские ребята очень боялись, что выберут Зюганова. Я заверил их, что победит Ельцин. Они успокоились.

Свой интерес к России они объяснили очень просто. Россия — огромный рынок для финских товаров и поставщик сырья. Когда они торгуют с Россией, у них нет безработицы. А в Европе — конкуренция, финские товары там никому не нужны.

На следующий день, 18 июня, нас повезли осматривать национальный парк Лиесъярви и сеть ОПТ на возвышенности Таммела. С погодой не повезло: периодически нас накрывали ливневые дожди. Мы стояли под дождём у щита со схемой парка, укрываясь зонтиками и ёжась от холода, а невозмутимый лектор с непокрытой головой не торопясь рассказывал нам что-то об истории парка.

Обедали мы в этот день в ресторане. После обеда нас привезли в город Турку.

В Турку нас разместили в прекрасной гостинице. Я решил поселиться номере на двоих с коллегой из Калининграда, потому что он не знал никакого языка, кроме русского, и был совершенно беспомощен. Я, хоть и не силён был в разговорном английском, всё же мог, напрягшись, сформулировать любую мысль: как никак, а я читал в оригинале Диккенса и Оскара Уальда.

Получив у администратора брелок с какими-то штучками, мы с чемоданами в руках направились к лифту. Наш номер был на третьем этаже. Войдя в лифт, я нажал кнопку с цифрой 3. Лифт не двигался. Я нажал еще раз. Лифт стоял на месте. Я постучал по панели с кнопками кулаком и нажал на кнопку с задержкой. Никакого эффекта. «Пойдём пешком», — предложил мой компаньон. Я согласился. Лестница была рядом с лифтом. Мы поднялись до второго этажа и упёрлись в запертую решётку. Пришлось снова спуститься на первый этаж. К администратору идти не хотелось: неловко было показывать свою серость. Вошли снова в лифт и стали изучать панель с кнопками. Я заметил в ней узкую щель. На кольце брелка болталась пластинка, сечение которой соответствовало размерам щели. Я сунул пластинку в щель и нажал кнопку. Ура! Лифт поехал. После этого ничего не стоило открыть дверь в номер с помощью той же пластинки.

Номер был большой, с коврами и телевизором. Посреди комнаты стояли две широченные кровати.