Егор Парфенов - Мой Совет

В воскресенье утром я пошел знакомиться с объектом. Хозяин должен был забрать меня и довезти до стройбазы, сведя с его ржавой «малышкой». Стрелку забили у «Богатыря». Я человек несуеверный, но куртку накинул ту, в которой год назад имел дело с красками. Наверное, просто она была похуже и по погоде, но мне приятнее думать, что так я настраивал себя на успех.

Меж клумб припарковалась черная Ауди. «Q», не «Q», но джип. Эту мизансцену просто нужно было видеть. Я, заляпанный засохшими козявками белил, в стоптанных кроссах, залезающий в тачку премиум класса. Все равно что глянуть «Красотку».

Дверь плавно открылась, и я сел на кожаные, липкие от жары сиденья. Первым, что я увидел, стала полупустая бутылка виски. И в комплекте к ней — смуглый спортивный мужчина с фиолетовыми подглазниками, в гавайских шортах. Он протянул руку, я пожал. Крепко. Нужно же производить впечатление «настоящего мужика»!

Мы начинаем движение, он что-то хрипло спрашивает, я отвечаю… Правда, уже не помню что. На поворотах горизонт янтарной жидкости кренится то влево, то вправо, а сама тара съезжает по скользким файликам с документами. Приехали. Я выхожу из машины, чуть не ступив в жидкую кашу грунта. Передо мной — громадные пирамиды из стальных секций. Вот он, мой кранчик…

Сказать, что это было тяжело — ничего не сказать. Наверное, эта глава будет одной из самых коротких, потому что вспоминать и анализировать это все заново — малоприятная задача.

Мы пролетели по срокам: вместо двух недель августа, мы красили этого колосса вплоть до начала октября. После школы. От вида бескрайних джунглей из прутьев и запаха растворителя уже тошнило. Я каждый день думал о том, чтобы сдаться. Каждый. Чтобы справиться с этим, я слушал «Я свободен» и писал в инсту. Что писал? Что-то такое:

«Вы ходили пешком по трассе? Вот и я нет, до этого лета. Поделюсь впечатлениями: во время такого марш-броска периодически слезятся глаза из-за дорожной пыли и кусочков грязного асфальта, вылетающего из-под колес фур и дальнобоев. На голове колтун из слипшихся от краски волос. Медленно истончается подошва кроссовок, буквально стирается о шершавый асфальт, как графит о листок бумаги. Но самое неприятное — это ловить постоянные любопытные взгляды сотен незнакомых глаз, из окон авто, каждой паре которых ты интересен. Порой ощущаешь себя дешевой провинциальной дамой «с пониженной планкой социальной ответственности», идущей с работы.

Культурный налет сходит за три дня. На четвертый ты уже «плоть от плоти» местных работяг в нестираной робе. Мне кажется, что они в ней спят. Именно здесь, на промышленных и строительных городских окраинах нужно размещать предвыборную агитацию за коммунистов, а не на сытой Набережной или Воскресенской. Идиоты. Далеко не Мышкины. Просто, идиоты. Смотришь на десятки баннеров с депутатами, а видишь один. Везде безликий синий костюмчик и широкая харя с осторожной улыбкой. Нет, это не млекопитающие, а пресмыкающиеся, подкаблучники председателя партии и системы. Греет мысль: «я не такой, я крашу кран. Под Цоя. Свобода?».

Или такое:

«Пальцы не слушаются. Одеревенели от холода, но я все равно печатаю. Идёт дымок изо рта, началась осень. Проезжающие мимо машины окатывают, как на автомойке, брюки насквозь. Ткань льнет к ляжкам — от этого еще холоднее. В кроссовках хлюпает и пузырится вода. Им конец. Куртка еще не сдалась. По козырьку кепки тарабанят капли. Слышал про подобную китайскую пытку. Восемнадцать минут назад стоял на коленях под прицепом, пытаясь укрыться от дождя. Сейчас на остановке.

Занял денег, уже в автобусе. С кепки капает прямо на экран телефона. Счастливый билетик «774855».

Мы не укладываемся в сроки по покраске крана, рискнули сегодня поработать. Прогноз обманул. Решили спрятаться под прицеп, согнулся в три погибели. Дикая поза. Чтобы не стоять на жидком дерьме, называющемся почвой̆, стою на пустых банках из-под краски. Больно. В полуметре от носа топливные разливы. Бензиновая радуга перетекает из лужи в лужу, из ямки в ямку. Красиво, но я не в состоянии. Дождь стучит по вдавленным в землю крышкам с синими и белыми (почти гжелевскими) красочными разводами. Выходит музыка. Вот уж вспоминаешь: «а вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?». Хочется плакать. «И так много воды», — думаешь, и перестает хотеться. И вообще, единственное, что остается в таком положении — думать.

Тихо ненавижу. Кого? Себя? Дождь? Всех.

Почему-то кажется что нам не заплатят. А даже если бы заплатили, то разве оно того стоит? Нет. Может, это оплата кесарева для этого текста? Возможно. Люди не появляются без крови и боли.

Теперь захотелось смеяться. Раньше никогда не понимал, почему герои откровенно ржут, когда находятся в полной̆ заднице. Истерически смеюсь, стоя раком на банках под протекающим прицепом. Вспомнилась последняя фраза попугая у Дефо: «Бедный̆ Робинзон Крузо! Куда ты попал? Где ты был?» — не нахожу ответа.»

Последнее, что тут скажу:

Я его докрасил.

Глупышки все лидерами хотят быть. Зачем? Непонятно. Не в лидерстве секрет счастья. Не в лидерстве.

Не все могут быть лидерами, это правда. Но все могут быть начальниками. Вообще, Россия, к сожалению, страна начальников, глав, директоров и менеджеров. Не лидеров.

В чем разница? Ну, самое главное различие в том, что лидеры — созидают. Они создают и вдохновляют команды. Начальники — пытаются ими управлять.

У лидера не может быть зама, потому что его нельзя изъять из системы, как нельзя изъять Солнце. Он — гравитационный, энергетический донор, без которого планеты — не планеты, а куски космической пыли. До него на этом месте был вселенский вакуум, а после, например, станция метро «Горьковская», на которой я сейчас это пишу.

Без начальника же можно жить. И даже порой очень хочется. Это уж он, босс, спинным мозгом, да понимает. Поэтому 80% его деятельности — создание припонов, навешивание кандалов отчетности. Такие люди оказываются у власти, а, вернее, получают ее благодаря над-стоящему в иерархии, а вовсе не снизу. А когда вы чувствуйте себя случайным человеком, как этот худенький менеджер, вы непроизвольно пытаетесь зациклить все на себя, сделать так, чтобы без вашей подписи нельзя было передвинуть и стула в стометровом офисе.

Не надо так.

Теперь немного о командообразовании. Конечно, к нему я еще вернусь. Пока лишь скажу, что это ключевая штука. Нельзя быть лидером без команды, как невозможно быть львом без прайда. Почему такая аналогия? Ну, вообще, лидерство — очень половая история.

Чем больше команда — тем, если угодно, выше либидо ее основателя. Но много — совсем не значит хорошо. Это детская, понятная истина. Но разве то, что она детская, делает ее хуже? Думаю, только лучше. Так, к сентябрю в моей команде было лишь двое: я и моя подруга. Она заседала в том убожище, которое я хотел менять. Что ж, у Христа было не многим больше…