Александр Во - Дом Витгенштейнов. Семья в состоянии войны

Пауль страшно страдал во время долгих ежедневных прогулок из-за отвратительных запретов, которые грубейшим образом угрожали на каждому шагу и задевали его самолюбие. Он вел себя как человек, сами устои жизни которого были разрушены [423] HW1, p. 157. .

Коль скоро у него были деньги за границей, власти не собирались его отпускать. Для начала ему приказали перевести весь иностранный капитал в Рейх, потом заплатить 25 % Reichsfluchtsteuer (налог на эмиграцию) и все остальные налоги, придуманные режимом для того, чтобы грабить эмигрирующих евреев. Только тогда они рассмотрят его запрос на эмиграцию. Но даже если бы Пауль и захотел подчиниться правительству, он не смог бы этого сделать, потому что его иностранные активы были заперты в швейцарском трасте до 1947 года. Единственной надеждой для Пауля было бежать из страны и пытаться получить доступ к швейцарским фондам, когда он будет в безопасности за границей. В его паспорте стояла действующая швейцарская виза, но ему нужно было еще и разрешение на выезд из Остмарка.

У Марги в Англии они часто играли по вечерам в салонные игры, устраивали викторины по классической музыке. Во время одной такой игры Марга и Пауль поняли, что они оба знают либретто к разным операм Моцарта наизусть, так что могут общаться при помощи цитат, не вызывая подозрения цензоров. Например, намерение Пауля приехать в Лондон было выражено фразой: Due parole . Эти слова произносит граф Альмавива в 6-й сцене I акта «Женитьбы Фигаро» Моцарта, прежде чем заявить, что он едет в Лондон. Марга, проводившая долгие часы, разгадывая зашифрованные послания в музыкальных играх с Паулем на каникулах у моря, точно знала, что означает эта фраза. Так созрел план найти для венских властей разумный повод позволить Паулю ненадолго поехать в Англию. Марга прислала письма на фальшивых бланках Gunfield Concert Agency , сообщая Паулю сроки серии фортепианных вечеров, куда были приглашены также музыковеды Эрнест Уолкер и Дональд Фрэнсис Тови. Эти несуществующие выступления изначально были запланированы на май, но Пауль не смог получить визу, так что она перенесла даты и прислала ему еще один договор на середину июня. И снова Пауля остановили власти, и он отправил телеграмму, чтобы предупредить, что ничего не вышло. 17 июня в Лондон приезжала Гретль, она собиралась остановиться в гостинице на Эбери-стрит. Пауль телеграфировал Марге: «ОНА ХОЧЕТ ВСТРЕТИТЬСЯ ТОБОЙ ОКСФОРДЕ ИЛИ ЛОНДОНЕ — ПОЖАЛУЙСТА ДАЙ ЗНАТЬ В GORING» [424] П. В. — М. Д., 13.06.1938, BL. (Goring — название гостиницы. — Прим. пер. ) . Но через два дня ему пришлось отправить еще одну телеграмму: «МОЙ ЗЯТЬ СТОНБОРО ВНЕЗАПНО УМЕР СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ ТОЧКА СЕСТРА ПРИЕДЕТ ПОЗЖЕ ТОЧКА СЕРДЕЧНЫЕ ПРИВЕТСТВИЯ И СОЖАЛЕНИЯ — ПАУЛЬ» [425] Телеграмма от П. В. — М. Д., 15.06.1938, BL. .

Гретль приехала в Англию через несколько дней после похорон Джерома и ненадолго встретилась с Маргой в Лондоне. Потом она отправилась в Кембридж и вручила Людвигу две контрабандные посылки с ювелирными изделиями и музыкальными рукописями, принадлежавшими разным членам семьи: Соната для фортепиано, опус 109 Бетховена; Симфония № 90 до мажор Гайдна; Концерт для скрипки ля мажор Моцарта; ранняя кантата Баха ( Meine Seele ) и два фортепианных концерта Моцарта (К 238 и К 467). Она попросила Людвига присмотреть за ними, когда-нибудь они могут понадобиться брату и сестрам в Австрии. Людвиг положил посылки в сейф в Barclays Bank на Беннет-стрит; кроме него, еще два человека (Джон Мейнард Кейнс и Пьеро Сраффа) имели право их забрать.

Марга, тем временем, проводила собственное расследование, как получить британский паспорт для Пауля. В одном из зашифрованных писем Пауль предложил ей съездить к Людвигу, который, как он считал, сможет потянуть за ниточки. Встреча состоялась в гостинице в Лондоне и закончилась, к изумлению Марги, через десять минут. Последовало долгое молчание, его наконец нарушил Людвиг:

— Теперь все ясно.

— Но я проделала такой путь из Саутволда до Черинг-кросс ради вашего брата, я надеялась, вы хотя бы пригласите меня на ланч!

— Что ж, если вы хотите, ладно, — сказал Людвиг устало, — но что еще вы хотите мне сказать?

— Давайте подождем, — ответила Марга, — мне обязательно что-нибудь придет в голову [426] MD, ‘Memoirs’, vol. 2, p. 60. .

Они отправились в Lyons Corner House и там обсудили общих венских знакомых, и независимо от того, соглашался Людвиг или нет, настроен он был весьма недружелюбно. Спустя некоторое время он вдруг встал и заявил: «Ваши слова вызвали у меня желание продолжить разговор. Давайте пойдем в зоопарк». Они посмотрели на животных в клетках, а потом сели пить чай. «Я предложила ему мое варенье, когда у него закончилось, — вспоминала Марга. — Он отказался, хотя то варенье, что принес мне официант, не было моим, как и варенье Людвига не было его , это было „просто варенье“» [427] Ibid. . Потом Людвиг проводил ее на метро до Ливерпуль-стрит, и признался, что он вообще-то наговорился и просто решил помочь донести ее пальто — он заметил в зоопарке, что она не надевает его, потому что слишком жарко, а в руках нести тяжело. Когда они расставались, Марга великодушно пригласила его в Саутволд. «Звучит прекрасно, — ответил он, — но, увы, не для меня. Я знаю, что мне там совсем не понравится».

В Вене Гретль договорилась о встрече с новым наместником Остмарка, Артуром Зейсс-Инквартом; на него она вышла через его брата Рихарда, которого Джи Стонборо описывал как «приятного, честного и достойного человека» [428] Дж. Ст. — Брайану Макгиннесу, 22.01.1989, pc. . Рихард Зейсс-Инкварт присоединился к нацистской партии в 1938 году, незадолго до того, как его старший брат стал канцлером. Как говорится в одном источнике, Рихард был «нацистом до мозга костей» [429] Viktor Matejka , Anregung ist alles, цит. Herbert Exenberger in Gefängnis statt Erziehung Jugendgefängnis Kaiser-Ebersdorf1940–1945 на вебсайте Dokumentationsarchiv des österreichischen Widerstandes: www.doew.at/thema/kaiserebersdorf/jugendgef.html. , перед ним поставили задачу убедить католическую церковь поддержать гитлеровский аншлюс. В Первую мировую войну он был католическим священником, а потом работал капелланом и учителем в разных школах для глухонемых, сирот и в армейских госпиталях. В 1920 году он отказался от сана священника, чтобы жениться, и написал несколько книг тоскливых стихотворений, которые никто не покупал. Рихард познакомился с Гретль, когда возглавлял колонию для несовершеннолетних в Лангенцердорфе, где у нее было там место в совете управляющих. В 1928 году, отчаянно желая развода, он переживал нервный срыв, и Гретль дала ему кров и пищу на так называемой Маленькой вилле в Гмундене, на те несколько недель, когда он приходил в себя.

В благодарность за ее доброту брат Рихарда Артур Зейсс-Инкварт, новый наместник, или Reichsstatthalter Остмарка, согласился встретиться с Гретль. Зейсс-Инкварт, группенфюрер СС, страстный прогерманский антисемит, вошел в анналы истории как злой человек. Будучи министром внутренних дел кабинета Шушнига, он вел закулисные интриги, чтобы открыть двери Гитлеру. Через два года после аншлюса его назначили рейхскомиссаром в Нидерландах, а в 1946 году повесили в Нюрнберге, признав виновным в смерти 100 000 евреев. Гретль не часто прибегала к его помощи, но по меньшей мере месяц он к ней прислушивался, и она попросила за нескольких нуждавшихся в помощи друзей, включая Пауля. Она сказала, что брат нервничает, а она присматривала за Рихардом, когда ему было так же плохо, и теперь ей нужна помощь, чтобы спасти Пауля от самоубийства. Она понимала, что об эмиграции не может быть и речи, но убеждала, что пока его расовый статус еще не определен, будет разумно предоставить ему небольшой перерыв и разрешить дать несколько концертов в Англии. Зейсс-Инкварт сказал ей, что поможет с визой для Пауля, но только если она пообещает, что он вернется в Рейх. Так она и сделала, с согласия Пауля, и 23 августа у брата появилось трехнедельное разрешение на выезд. На следующий день он уехал из Рейха.