Виктор Максимов - Исповедь старого солдата

Выходим из автобуса. Смотрю на своих друзей, удивляюсь — радость у всех через край. Событие! Представьте себе, у кого была возможность одновременно одной ногой стоять в Европе, другой — в Азии? Или пожимать руки, когда один находится в Азии, а другой в Европе.

Шутки-прибаутки, смех, фотографирование, видеозаписи… да еще возможность выпить по глотку шампанского из одного и того же бокала в разных частях света.

Все радостно возбуждены посещением границы Европа-Азия, шутят, у всех счастливые лица. Усаживаемся в автобус. Едем через Екатеринбург на восток в сторону Каменска-Уральского, переезжаем железную дорогу и за переездом сворачиваем в сторону деревни Черноусово. Я замечаю удивленные взгляды немцев. Понимаю, что удивляет моих друзей — дорога! Если по трассе качество дороги оставляло желать лучшего, то сейчас проселочная дорога асфальтирована и ровна, как стол, и это через лес, к деревне!

Удовлетворяя любопытство, поясняю:

— Это ваша заслуга, немцев, и вся деревня и детдомовские говорят в ваш адрес спасибо!

Проезжая через деревню, указываю на один участок дороги и добавляю: «Здесь Зигфрид Циллер и Юрген Метлер с трудом проезжали на грузовиках, застревали в грязи, тянули грузовики тросами. Асфальт дороги через участок леса упирается в ворота детского дома. Что произошло и почему — после объясню, — пообещал я немцам.

Въезжаем на территорию детдома. В один миг сбегаются ребята, окружают гостей, некоторые бросаются к Ханнелоре, липнут к ней: бабушка приехала! Счастливая Ханнелоре обнимает ребят.

«Мама, мама!» — кричат девочки и попадают в руки Вали. Обитатели детдома привыкли к немцам: ежегодно посещает этот дом Ханнелоре и много времени проводит с детьми в классах, играет и гуляет с ними, дарит игрушки, сладости. Общение с Ханнелоре для детей всегда праздник.

На грузовиках приезжают дедушка Зигфрид и дядя Юрген. Последнему особенно рады мальчишки: он привозит и дарит настоящие футбольные мячи, приезжали супруги Жорж и Ханнелоре Хайке, много фотографировали и дарили фото.

О себе, тележурналистах и работниках госпиталя и говорить не приходится. С немцами детей и персонал детского дома связывает взаимная совместная цель и содержание гуманитарной помощи.

Если считать, что детдом хоть какие-то копейки получал на питание, то на одежду, обувь, мыло даже и копейки не было. Все, что окружало детей, в своем большинстве было от немцев, от германского общества ветеранов войны. Чтобы все это понять — нужно видеть.

Сейчас многое изменилось: обижаются, ругают детей за то, что плохо кушают кисломолочные продукты, не хотят. Это пережить можно, не беда, а когда дети днями кусочка хлеба не имели — беда была общая — и персонала, и немцев, и решали ее вместе. Помнить об этом нужно. Вернемся к приезду гостей: уговорили ребят, что гостям нужно с дороги привести себя в порядок, и мы пошли в здание школы. Осмотрели классы: особо приятно всем было видеть уровень организации развития творческих способностей детей и, в первую, швейный класс: девочки кроили, шили, перешивали одежду из гуманитарных дарений по размерам, фасонам для воспитанников, выполняли заказы на массовые пошивы постельного белья, рабочих рукавиц.

Для меня видеть все это было нелегко: не забывались глаза голодных детей, лежащих в постели четвертый день без крошки хлеба во рту, только кипяченой водой их поили, а воспитательница надеялась через пару дней собирать крапиву и кормить детей супом из этой травы. Вся деревня в ту весну оставалась без семян картофеля — скормили детям.

А сейчас было весело: солнце, тепло, во дворе такой галдеж, что голоса взрослых не слышны. Все играли в немецкие игры, взрослые и дети, последние получали сладости, картинки, нарисованные немецкими школьниками, пели для своих гостей песни, танцевали, соревновались в ловкости, надували воздушные шарики. Счастливые для детей часы, общая радость. Праздник для всех!

Наблюдая за немцами, я видел и понимал их радость от встречи с детьми. Радость обоюдная, открытая выплеснулась наружу, и скрыть ее было невозможно. Хозяева угощали своих друзей за столом с самоваром, на столе пироги с капустой, картошкой и блины. Разговор был откровенным, искренним и познавательным — разговор старых друзей.

Благодарность хозяев гостям за святое дело помощи детям, в которой они крайне нуждались и получили ее, выражалась достойно.

Расставались с детьми и персоналом детдома сердечно, с объятиями, поцелуями и добрыми пожеланиями повторной встречи.

При выезде со двора детдома Ханс Лаубш увидел стоящий в стороне у жилого дома грузовик ИФ-50 и поинтересовался — оттуда? Я пояснил, что Общество, Зигфрид Циллер подарили детскому дому два грузовика: один эксплуатируется, работает по хозяйству, второй в резерве, в запасе.

По дороге в Екатеринбург мы должны заехать еще на кладбище немецких солдат в поселке УралНиисхоз. По дороге я коротко рассказал, что начиная с 1992 года при доставке гуманитарного груза детскому дому, я приглашал с собой тележурналистов с операторами телевидения — на экранах телевизоров стали появляться репортажи из детдома Черноусово.

Например, в одной из передач ведущая задает вопрос телезрителям: государство дает детям-сиротам детского дома в Черноусово деньги. На эти деньги едва ли хватает купить стакан чая. Встает вопрос — как уберечь детей от голодной смерти? В одном из репортажей телевидения из детского дома ведущий обрисовал сложную обстановку в детдоме. И затем констатировал:

— Одного Максимова на все детские дома не хватает.

Это было сказано на фоне разгрузки грузовика с гуманитарной помощью. Репортажи их детского дома были бескомпромиссны, смотреть спокойно было невозможно. Трагедия детей в детских домах комментировалась в средствах массовой информации широко и становилась достоянием общественности.

Вскоре появляется распоряжение губернатора области, господина Росселя, построить в детском доме Черноусово школу, общежитие, спортивный зал. Через полтора года на скорую руку школа была построена, а чуть раньше — асфальтовая дорога, для которой даже вырубали лес. Про остальное забыли. Школа стала событием в истории детдома.

Мы в поселке УралНиисхоз, в 22 километрах от Екатеринбурга, на окраине, в редком березовом лесу. Поляна, заросшая молодняком, на ней камень, на полированной плоскости на русском и немецком языках вырублено: «Здесь покоятся немецкие солдаты».

Вокруг тишина, деревья, молодые высокие травы с полевыми цветами. Ничто не мешает покою солдат. Мои друзья молча стоят перед памятным камнем. Какие их одолевают мысли? После они собирают полевые цветы и возлагают их на могилу перед камнем. Я замечаю: бывшие немецкие солдаты принимают строевую позу и преклоняют головы перед памятью погибших, оставшихся навечно в российской земле.