Виктор Максимов - Исповедь старого солдата

Подошло время обсуждения Обращения, имеющего особое значение для меня. Как будет принято Обращение питерскими ветеранами? Еще раз прочитали текст. Уве Лааш объяснил присутствующим, что Обращение уже принято на совместных конференциях в Челябинске, Екатеринбурге, ветеранами войны Дрездена и некоторых других городов Германии. Поэтому изменять его содержание здесь мы не можем. Необходимо решить, принимается ли Обращение петербургскими ветеранами или имеются другие мнения по тексту Обращения и в чем они выражаются?

Уве Лааш пояснил, что Обращение переведено и распространяется на немецком, английском, французском языках, и немецкая делегация надеется на то, что Обращение зазвучит и от имени ветеранов Санкт-Петербурга. Накануне Дня Победы было получено официальное подтверждение, что ветераны Санкт-Петербурга приняли Обращение к мировой общественности «XXI век — век без оружия и войн».

…Встречи немецких и российских ветеранов не казались мне уже чудом, они были нормальным событием. Хочется сказать, по-моему, это объективная закономерность, и важно, как она будет развиваться в дальнейшем. А это будет зависеть и от нас с вами.

Мысли о блокаде Ленинграда не покидают меня, живут во мне, постоянно возникают вопросы, на которые трудно находить ответы, и все же искать ответы приходится в прошлом, в том страшном времени.

Судьба остается благосклонна ко мне: по договоренности с питерским Советом ветеранов снова посещаю Санкт-Петербург. В Совете ветеранов с Геннадием Ивановичем и Вадимом Ивановичем Буевичем думаем о том, чтобы в более активной форме довести до сведения общественности обращение «XXI век — век без оружия и войн», принятое ветеранами войны России и Германии и поддержанное общественными организациями. Проблем с этим возникает немало, стараемся найти пути реализации проекта.

Получил приглашение от руководителя международного Фонда «Защитники Невского пятачка» Сергея Панина посетить вместе с активистами Совета ветеранов города места тяжелейших боев при защите Ленинграда.

На комфортабельном автобусе с группой ветеранов войны, некоторые из них при полном параде, держим направление к Синявинским высотам. В пути Сергей Иванович Панин комментирует прошлые события, касающиеся тех мест, и информация наваливается на меня кровавым кошмаром прошлой войны своей откровенностью, правдой событий, о которых не только слышу, но и начинаю видеть: я в растерянности, состояние подавленное…

И вот Синявинские высоты. Вижу контуры захоронений, на земле — ржавые каски, на некоторых пулевые отверстия. Дышать становится трудно, не хватает воздуха, мысль давит: сотни тысяч людей под моими ногами, убитых людей, чувствую, как встаю на колени, глаза закрывает туман, в висках стучит, и силы покидают меня, уткнулся лицом в землю… Боже! Боже! Потом потихоньку прихожу в себя: дышать становится легче, поднимаюсь. Кругом обелиски, портреты, фотографии, на камнях вырублены номера дивизий, полков, батальонов, бригад и цветы, цветы… Слышен мужской голос откуда-то снизу, из овражка:

— Вот он, ключик, из которого воду брали, чтобы пить… Посмотри!

Но я не иду смотреть ключик. Сил больше нет.

Старые солдаты присаживаются на скамеечках вблизи могил, на салфетки, платочки раскладывают немудреную снедь, усаживаются сами. Появились и бутылочки с водкой: разливаем ее в бумажные стаканчики — помянуть погибших. Из рук Владимира Павловича, старого солдата, полковника, заместителя председателя Совета ветеранов принимаю стаканчик и я. Молча все выпивают святой глоток во имя памяти. Радостного, торжественного настроения не заметно: все серьезны, неспешны.

Попрощались, поклонились могилам на Синявинских высотах, и на том же автобусе отправились к Сологубовке. И снова за окном автобуса одно за другим мелькают бывшие места сражений, изрытые поляны, места раскопок и поиска погибших солдат, памятные знаки, стелы, камни. Историю каждого из них Сергей Иванович знает, все, что связано с этим в прошлом и настоящем. Слушаю, ловлю каждое его слово. Подъезжаем к Сологубовке. На невысоком холме возникает красавец — храм Успения Божьей матери с куполами, устремленными в голубое чистое небо: не могу оторвать взгляда от храма. Его сначала разграбили в годы советской власти, затем разрушила война, а в последние годы восстановила германская сторона. Вот такой парадокс.

Автобус приближается к храму и чуть в стороне останавливается на специальной автобусной площадке. Погода — Божий дар! Солнечная, теплая, безветренная. Открываются двери автобуса, старики завозились, стали подниматься с мягких уютных кресел, и в это время звучит голос:

— На немецкое кладбище никому не ходить!

Тон голоса жесткий, звучный… в автобусе на какой-то момент воцарилась тишина, все замерло…

В автобусе на команду генерала я отреагировал:

— Я иду на кладбище немецких солдат!

Выхожу спокойно из автобуса, осматриваюсь и направляюсь к воротам. Ориентир — традиционный для кладбищ у немцев огромный крест. Кладбище ухожено, чисто, прибрано. Возлагаю перед высоким прямоугольным камнем с вырубленными на нем именами немецких солдат гвоздички. Обладаю информацией, что на этом кладбище, самом крупном в Европе, захоронено около 80 тысяч немецких солдат, из которых 38 тысяч имеют имена. Делаю фотоснимки, видеозапись и возвращаюсь к группе ветеранов к храму.

Сергей Иванович рассказывает присутствующим об истории храма, организации и открытии немецкого кладбища и указывает место начала захоронения, напротив кладбища немецким солдатам, наших погибших воинов. Я слушаю Сергея Ивановича, и мысли мои возвращаются назад, на освящение кладбища немецким солдатам 8 мая 1995 года под Екатеринбургом. Именно там впервые услышал от казачьего атамана, человека глубоко верующего, что могила солдата священна, где бы она ни была, ведь жизнь солдата отнимает война. Там же в проповеди отца Иоанна, протоиерея православной церкви, была провозглашена молитва за упокой и вечную память воинам. Все это легло на сердце осознанием справедливости решения открытия кладбища своим бывшим врагам — немецким солдатам, в лице которых увидел жертв войны, жертв власти.

Путь к осознанию был долгим. Но лишь когда я стал лично общаться с немецкими солдатами, когда они превратились в обыкновенных, простых людей, все встало на свои места. Понял, что нужно жить, помогая друг другу, взаимно творить добро для себя, для людей.

В этом смысле я благодарен судьбе, радуют встречи и с людьми, круг которых и в Германии, и в России увеличивается с каждым днем. В связи с этим коснусь событий, связанных с Синявинскими высотами и Сологубовкой. Масштабы работ по поиску и захоронению погибших солдат при обстреле Ленинграда, увековечение их памяти меня поразили. Неожиданностью явилась деятельность общественных, благотворительных организаций в поиске безвестных жертв войны в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, работу которых и результат пришлось увидеть и познать на примере Международного благотворительного Фонда «Защитники Невского плацдарма».