Виктор Максимов - Исповедь старого солдата

Опять же — что и как говорить сейчас о четырех миллионах военнопленных за первые месяцы войны: о причинах не думалось, проклинал и все. Не могу объяснить сам себе, почему был слепым или бестолковым, не знаю, боюсь ответа. Не знал правды, пока она не пришла ко мне сама.

Пришло ко мне чувство вины и в 1993 году в Германии, на братском кладбище Цайтхайн, где захоронено более 30 тысяч наших военнопленных. Стою на коленях перед их памятью, раскаиваюсь и прошу прощения за свою вину, за себя, за свой народ и шлю недобрые слова в адрес советской власти, что остались они в немецкой земле. Именно там, на кладбище наших солдат впервые вырвалось проклятие нашей прошлой власти: не без ее вины, внешней и внутренней политики легли в землю сыны моей Родины.

В Екатеринбурге судьба свела меня с руководителем общественного движения «Семьи безвестно павших воинов», сыном безвестно павшего воина Алексеем Зыковым и членами этого движения. Это живые свидетели: дети, родственники безвестно павших воинов на поле брани. Они постоянно обращаются к нам: «Помогите вернуть честное имя наших отцов, братьев и дедов, погибших в боях при защите нашей Родины… Они погибли, чтобы мы жили сегодня, найдите их могилы и признайте участниками войны, на которой они остались навсегда. Освободите от подозрений власти в недостойности наших отцов».

Считаю своим долгом и честью вернуть имена погибшим, помочь обездоленным старикам обрести звание детей погибших воинов, и с гордостью оставить имя своих отцов и родственников будущим потомкам.

В сборнике «Безвестно павшие», изданного движением «Семьи безвестно павших воинов» в 1998 году в Екатеринбурге Любовь Сергеевна Николаева рассказывает: «Мой отец Сергей Александрович Наумов по извещению райвоенкомата пропал на фронте в начале 1942 года. Позднее мама получила письмо от командира взвода, в составе которого воевал ее муж, он сообщил: «Сергей Наумов, выполняя боевое задание, пропал без вести возле деревни Радюково, что под Ржевом». Последующие поиски следов Сергея Наумова результата не дали.

В 1985 году, в годовщину сорокалетия окончания войны, Любовь Сергеевна посетила деревню Радюково. В одной могиле захоронено около десяти тысяч погибших воинов, и все безымянны. От местных жителей Любовь Сергеевна узнала, что медальоны с записками солдат собирали мальчишки после войны, насобирали целый мешок. Родители сообщили об этом в райвоенкомат, но никто не явился. Мешок рассыпали, бумажки выбросили, а медальоны разобрали на игрушки, и ребятишки соревновались — у кого больше.

Вот что пишет в сборнике «Без вести павшие» Галина Хафизулина, дочь погибшего на войне Михаила Георгиевича Закирова:

«…Когда наступила весна, мы всю траву возле дома, что годилась, в пищу съели. У акации съели цвет… умер мой младший брат, хоронить не на что… сестра с подругой унесли его на руках на кладбище…»

Это одна из трагических картин судеб людей, которых коснулась война, и подобных событий было бесчисленное множество.

В канун Дня Победы 9 мая 2007 года в газете «Аргументы и факты» в разделе «День Победы» вышла статья «Увечный огонь» Сергея Осипова, за что искренне признателен автору и редакции:

«…Отношение к памяти павших в бою было безобразным еще в советское время, — написал председатель союза поисковых отрядов России Юрий Смирнов, — причины тогда у этого беспамятства были конкретные экономические. По мере освобождения территории СССР от фашистов проводились массовые захоронения останков советских воинов, чтобы не было эпидемий от разлагающихся трупов. Сотни тысяч тел, лежавших на полях и в лесах, стаскивали в ближайшие воронки и засыпали землей. При этом у погибших в обязательном порядке забирали документы. По воспоминаниям очевидцев, солдатские медальоны передавали в военкоматы целыми сумками, вещмешками и ведрами. К сожалению, подавляющее большинство этих документов, по которым можно было восстановить личность погибших, было скрыто и уничтожено. Причина проста: семья погибшего солдата на фронте в 50-е годы прошлого века получала ежемесячно пособие в размере 5 рублей, а семья пропавшего без вести ничего не получала. На каждом неизвестном солдате государство экономило по 60 рублей в год. Немного, но к концу войны у нас было от 5 до 9 миллионов без вести пропавших».

Воинов, которых убила война, теперь я убедился, уже мертвых своя власть убила второй раз! Моя власть, за которую был готов умереть и я.

Года полтора назад прозвучала информация: власть скрывала до последнего времени информацию о гибели под Ржевом одного миллиона семисот тысяч наших воинов. Сейчас уже озвучивается цифра в два миллиона с лишним.

Звучит одна новость за другой: как могла власть скрывать такой объем информации, выбрасывая от Совинформбюро наши достижения и победы на фронтах войны, скрывая поражения и ошибки командования, окружая все это ореолом лжи и фальсификации.

Вспоминаю: верил всему, о чем Совинформбюро голосом Левитана вещало своему народу, верил и после возвращения с фронта, будучи дома и повидав лиха, верил и в предателей, изменников Родины, презирая сдачу в плен, радовался и сталинскому приказу № 29 от 16 августа 1941 года, где стояла и подпись Жукова.

Воинов, безвестно павших в войне, мертвых, убитых войной, во многом и по вине самой власти, включая и военнопленных, второй раз убила власть! Убила своим предательством!

Понимание прошлого с новых позиций. Знакомство и контакты с немецкими солдатами помогли изменить свое отношение к прошлому. Волею судьбы, когда власть бросила ветеранов войны, и твое выживание зависело от тебя самого, я оказался в Германии. Надеялся получить помощь для свердловского госпиталя ветеранов войны. Отправлялся в Германию, страну своих врагов, а они оказались простыми людьми. Немцы как немцы: общительные, коммуникабельные, искренние и еще интересуются Россией. Я, ветеран прошлой войны, был им интересен. Потребовалось немного времени, чтобы найти взаимопонимание и сообща положить начало гуманитарной помощи, объединиться и в один голос призвать наши народы к дружбе.

Теперь я понимаю: предпосылки этого поступка были заложены прошлой войной, ее бесчеловечностью, смертью и кровопролитиями, через которые пришлось мне пройти.

В 1993 году в Германии, на братском кладбище Цайтхайн, где покоятся около 30 тысяч русских военнопленных, я стоял на коленях и раскаивался. Прошу прощения за свою страну, что оставила вас безимянными в немецкой земле.

Встречаюсь и знакомлюсь с узниками концлагерей в Германии. Яков Непочатое, узник Бухенвальда, Дмитрий Феоктистов, узник Заксенхаузена. Я удивляюсь силе и мужеству людей, выживших, казалось бы, в тех условиях, которые противоречат жизни. Мне казалось, что этого я бы вынести не мог, а они выжили и прошли после освобождения и через железные руки спецорганов нашей власти. А сейчас бывшие заключенные сняли с себя груз прошлого и вместе с немцами поднимают свой голос против войны и насилия, за дружбу наших народов.