Шелли Клейн - Самые жестокие женщины в истории

Ее волосы выкрашены, она светлая блондинка, губы поджаты, взгляд твердый. «Посмотрите на меня, — как бы читается в этом взгляде, — я то, что я есть». Каждый раз, когда Хиндли пыталась выйти под честное слово, присылалось море петиций, «Даунинг-стрит» заваливали письмами протеста, по телевизору показывались интервью с родителями жертв Хиндли, — пока реакция не стала такой бурной, что министр внутренних дел не осмелился подписать разрешение на ее освобождение. Но в цивилизованном обществе, где система тюремного заключения основана на реабилитации, отказ заключенной в ее правах отдает несправедливостью. Разве с Хиндли не должны были обращаться так же, как и с другими заключенными (мужчинами), которые, совершив похожие преступления, освобождаются по прошению после признания своей вины и оглашения приговора? Что отделило Хиндли от остальной группы? Единственный, имеющий смысл ответ, заключается в том, что она монстр. Женщины не убивают детей, поэтому та, которая решается на такой поступок, не может считаться женщиной. Но это существо и не мужчина; она хуже, чем женщина и чем мужчина — она гибрид, монстр, который не имеет приемлемой для социума роли и поэтому никогда не должна больше войти в сообщество. Она повторяет созданную автором викторианской эпохи Шарлоттой Бронте Берту Мезон, сумасшедшую женщину, которую любой ценой нужно изолировать.

Этот вывод прямиком привел меня к трем убийцам викторианской эпохи, включенным в книгу. Как часто в эти дни мы слышим, что общественное окружение отвечает за все плохое. Этот плач стал настолько знаком, что почти потерял смысл. Но можно поспорить, что преступления Лиззи Борден, Грейс Маркс и Мэри Энн Коттон можно привязать к их социальному статусу. Женщины в викторианскую эпоху, кроме самых удачливых, должны были полагаться на своих отцов, братьев и мужей во всех аспектах жизни. Женщины не могли голосовать, возможность работать ограничивалась в основном заводами и местом прислуги в домах, и даже после того, как они выходили замуж, они не могли сохранить собственные средства. Смирительная рубашка правил, куда бы они ни повернулись, делала викторианскую эру не особенно доброй к женщинам. И все-таки, не каждая женщина обращалась к убийству. Так что же произошло у Коттон, Маркс и Борден? Что направило их в другую сторону?

Лежащий на виду мотив Лиззи Борден — это унаследованные деньги, но можно поспорить, что много лет страдая от тяжелого патриархального контроля своего скряги-отца, она убила его, чтобы «освободиться». С другой стороны, у Грейс Маркс не было богатого папочки, который поддерживал бы крышу над ее головой, и ей пришлось работать служанкой. Грейс было всего шестнадцать, когда она совершила свое преступление. Ее низкое положение в качестве «прислуги на всех работах» вместе с ревностью к другой служанке, которая, по ее мнению, незаслуженно поднималась вверх по социальной лестнице, толкнула Маркс на совершение злодейства, которое можно рассматривать как акт и против собственной нищеты, и против самих жертв.

Наконец, Мэри Энн Коттон, которая убила так много мужей и детей, что их уже трудно было сосчитать. Для чего совершались ее преступления? Корнем проблемы опять кажутся деньги. Под страхом впасть в тяжелую нужду, Коттон убийствами прокладывает себе путь через одну семью за другой, чтобы быть уверенной, что ей никогда не придется встретиться лицом к лицу с позором, быть служанкой викторианского времени.

Как ни странно, позор являлся одной из основных причин, которую указала и последняя убийца из данной книги, Карла Гомолка, объясняя, почему она не выступила раньше, когда поняла преступную природу своего мужа. Как заявила Гомолка, она боялась потерять любовь своих родителей, а также подвергнуться публичному осуждению, если раскроет свои преступления. Кроме того, она сказала, что муж бил ее так жестоко, что она не решалась пойти в полицию из страха. Конечно, синдром избиваемой жены — узнаваемая ситуация (она возникает в жизни множества женщин по всему миру каждый год), но как причину для участия в пытках, изнасилованиях и убийствах ее принять трудно. Конечно, вместе с этим вопросом возникает и другой: не встреть Карла Гомолка Пауля Бернардо, дошла бы она до тех гнусных преступлений, которые совершала? Этот вопрос можно было бы задать еще нескольким женщинам, включенным в эту подборку. Не встреть Розмари Вест Фреда Веста, отбывала бы она сейчас десятилетний срок заключения? Что было бы, если бы Мира Хиндли не повстречалась с Яном Брэди или если бы Грейс Маркс не встретила Джеймса МакДермотта? Это вопросы, на которые нет ответа, но тем не менее они интересны, потому что женщины, которые совершают более одного убийства (не учитывая домашние убийства), чаще склонны совершать это в составе группы.

Эйлин Кэрол Вайорнос была исключением из этого правила. Когда полиция Флориды впервые поняла, что имеет дело с серийным убийцей, она поначалу решила, что орудует мужчина. Все семь жертв подстерегли и застрелили, и естественно, предположили, что действует мужчина, так как оружие и серийные убийства более ассоциируются с мужским полом. Убийства были настолько необычны тем, что их совершала женщина, что Голливуд ухватился за эту историю и на ее основе создал целый сериал.

Говоря языком статистики, нужно признать, что женский пол — не пол убийц. Женщины составляют менее двух процентов серийных убийц в мире [1] Хотя Оливер Джеймс указывает в своей замечательной книге «Насилие над малолетними в системе победитель — проигравший: социо-экономическая и семейная природа насилия против личности» (Издательство Свободная ассоциация, 1995 г.): «Убийство детей — единственное насилие, которое скорее совершается женщинами, чем мужчинами». , поэтому напрашивается вывод, что причина такого громадного всплеска интереса к ним в средствах массовой информации мало связана с их преступлениями и, как было сказано ранее, гораздо больше связана с их половой принадлежностью. В конце суда над Лиззи Борден судья сделал заключение, сказав, что для признания ее виновной в совершенных преступлениях, присяжным придется поверить, что она «демон», противоестественное существо. Затем он попросил присяжных (только мужчин) взглянуть на обвиняемую и спросил, напоминает ли она им такое существо. Конечно же, нет, поэтому ее оправдали.

Если женщина предстает перед судьей и признается невиновной, то все прекрасно. Однако если ее находят виновной, тогда, в зависимости от совершенного преступления, ее могут судить как «дьявола».

ШЕЛЛИ КЛЕЙН. Апрель 2003 г.

Читать дальше