Анатолий Карпов - Жизнь и шахматы. Моя автобиография [litres]

Я не из тех людей, кто пускает посторонних в глубоко личное пространство. Понимаю, что в условиях современного мира мог бы сорвать большой куш, пустившись в откровения и описав в книге какие-то интимные, любовные переживания. Но я не готов ни в угоду сегодняшним реалиям, ни ради финансовой выгоды изменять самому себе. Я искренне уверен, что интересен читателю прежде всего как неординарная личность. Пусть это звучит не совсем скромно, но я – тот, кто я есть: известный человек, великий спортсмен, знаменитый общественный деятель, заслуживший высокие государственные награды. По-моему, этого вполне достаточно, чтобы хотеть узнать подробности всех этих аспектов моей жизни. А что касается личного: здесь я ничем не отличаюсь от остальных. Грущу, когда грустно. Переживаю, когда есть о чем переживать. Улыбаюсь, когда мне весело и хорошо. Испытываю покой и отдохновение, когда в доме царят мир, гармония и счастье.

Моя семейная идиллия случилась далеко не сразу. Первый брак не сложился, и я не буду здесь искать правых и виноватых. Думаю, что жить с человеком, который в силу бесконечной занятости не может уделять семье достаточное количество времени, нелегко. Но с другой стороны, кто может определить точный коэффициент этой достаточности. Одному человеку необходимо контролировать партнера постоянно, а другой способен довольствоваться именно теми часами, которые ты можешь предложить. Очевидно, что не каждая женщина способна постоянно жить в состоянии ожидания, особенно когда на руках маленький ребенок, когда политическая система страны не позволяет сопровождать мужа в поездках, когда ты молода, симпатична, полна энергии и жажды любви, а возможности удовлетворить эти потребности отсутствуют. Отношения на расстоянии поддерживать тяжело, а для того, чтобы за них бороться, необходимо иметь желание. Желание сложно сохранять в атмосфере холода, ссор, взаимных претензий и обвинений. Скорее всего, мы были молоды, амбициозны, бескомпромиссны и были уверены в том, что разрушить гораздо легче, чем создать.

Как это странно: выходишь из тяжелых отношений, но вместо легкости, радости, свободы чувствуешь только опустошение, горечь, разочарование. Ты не смог, не создал, не удержал, не справился. Ты проиграл партию, и в отличие от шахмат у тебя нет никакого желания быстрее бежать и брать у судьбы реванш. Ты предпочитаешь затаиться, поберечь чувства, не подпускать никого к себе слишком близко, чтобы снова не обжечься, не страдать самому и не быть причиной страданий другого человека. Ты не знаешь, что ждет тебя там – за поворотом. Может быть, ты настолько поглощен своими шахматами, что семейная жизнь вовсе не для тебя. А может быть, ты просто еще не нашел, не встретил на пути того самого человека – свою половинку, которой не надо будет ничего доказывать, с которой не надо ничего выяснять, которая просто примет тебя таким, какой ты есть, со всеми достоинствами и недостатками

К счастью, мне повезло. Я встретил Наталью, которая более тридцати лет идет со мной по жизни и оберегает семью от всех жизненных невзгод. Я не считаю себя простым человеком. Любая сложившаяся личность достаточно авторитарна и самостоятельна и не терпит ущемления собственной свободы. Хорошо, что в восприятии семейного уюта мы с женой полностью совпадаем. Для нас он заключается не в каждодневных семейных ужинах, а в ощущении гармонии личных взаимоотношений и интересов. Причем это совершенно не значит, что интересы должны полностью совпадать. Наталья – человек искусства. Историк по образованию, она прекрасно разбирается в живописи и фарфоре. Жена с большим вниманием относится к моей коллекции марок, но утверждает, что ничего не понимает в шахматах. Да, действительно, ее знания не выходят за рамки знаний о том, как ходят фигуры. Но мне гораздо важнее понимания позиции на доске или стратегии партии ее удивительное умение считывать мое настроение и состояние.

Знаю, что некоторым шахматистам присутствие близких во время матча мешает. Не могу сказать такое о себе. С одной стороны, я с раннего детства привык путешествовать в компании тренера и товарищей по команде. Меня сопровождали журналисты, офицеры из государственных органов, а родители приезжали на матчи крайне редко. Но с другой стороны, если они были в зале, я всегда чувствовал их безусловную поддержку. То же самое я испытываю, если на матче присутствует жена. Наташа нисколько не добавляет мне волнения или беспокойства, напротив, я не слукавлю, если скажу, что она меня вдохновляет. Не знаю, как она это делает, очевидно, чувствует меня, как никто другой. И даже если все вокруг будут говорить ей, что я абсолютно спокоен, она по наклону головы или по движению пальцев, или по осанке (только ей одной ведомо, каким непостижимым образом у нее это получается) определит, что я на самом деле нервничаю. А скажут, что позиция неудачная и я близок к поражению, одним взглядом безошибочно определит, что я совершенно спокоен и всем не о чем переживать.

Я благодарен Наталье за то, что она позволила мне узнать, что такое искренняя любовь и беззаветная преданность собаки. Я всегда любил животных. Помню, что, когда был маленьким и наша кошка родила котят, я был единственным, кому она позволяла подходить и спокойно гладить ее потомство. Я, правда, тогда в силу возраста такого безграничного доверия оценить не мог: однажды забрал котят покатать на игрушечном самосвале, за что был сразу и навсегда лишен их матерью особых привилегий. Моя симпатия к четвероногим от этого случая, конечно, не уменьшилась. Я никогда не причислял себя к какому-то определенному лагерю: кошатников или собачников. Мне непонятны эти постоянные выяснения того, кто из них лучше. По мне, самое лучшее на свете животное – твое.

Так получилось, что я рос в компании кошек, а потом долгое время не мог позволить себе никаких питомцев. Как взять на себя ответственность за живое существо, если редко бываешь дома? Даже сейчас, когда поездок намного меньше и бо2льшую часть времени я провожу в Москве, мне не по себе от той тоски в глазах, с которой смотрят на меня собаки, когда видят, что я собираюсь уходить. Я всегда утешаюсь мыслью о том, что, если не уйду, не смогу подарить им ту неистовую радость, которую животные испытывают каждый раз при возвращении хозяев. Сейчас моему возвращению радуются две милые чихуахуа: старшая Бижу и младшая Ларец. Старшая, надо признать, обладает более самодостаточным характером: может и рыкнуть, и тявкнуть и никогда не позволит взять себя на руки, если сама того не желает. А уж если соблаговолит оказать тебе честь, то сначала отправится к себе в лукошко, заставит тебя наклониться и поднять ее исключительно оттуда. Ларец более лояльна и доброжелательна. Кружится вокруг тебя, танцует, сопровождает на кухню, к холодильнику, глядит подобострастно, ни в коем случае не считая, что попрошайничество каким-то образом унижает ее собачье достоинство.