Анатолий Карпов - Жизнь и шахматы. Моя автобиография [litres]

Я очень надеюсь, что когда-нибудь мир перестанет сходить с ума, люди снова будут улыбаться друг другу, пожимать руки и хлопать по плечу, мы снова обретем возможность путешествовать без ограничений, без оглядки и без страха. Ведь в мире столько всего интересного, что совершенно невозможно уместить в одной книге. Япония, Филиппины, Венесуэла, огромное количество стран подарили мне букеты встреч и впечатлений, которые если и не будут упомянуты на страницах этой книги, всегда будут бережно и нежно храниться в моей памяти.

У известности безусловно есть свои минусы. Сложно привыкнуть к узнаваемости, к тому, что практически в любом месте и в любое время ты обязан помнить о том, как выглядишь со стороны, держать марку, не позволить себе ни лишнего слова, ни косого взгляда. Внимание публики может льстить и приятно удивлять только тогда, когда не переходит границ и не становится докучливым, а иногда и опасным для жизни. Понимаю, что многие люди обижаются, когда во время соревнований я отказываюсь давать автографы. Возможно, каждый в отдельности имеет на это право: в самом деле, почему бы не отвлечься всего на секунду для росчерка пера. Но ведь, проявив внимание к одному человеку, я уже не имею права отказать другому. А во время турнира имеет значение каждая минута, каждый момент, и отвлекаться действительно нежелательно. Время следует тратить на концентрацию, на обдумывание партии, стараться сосредоточиться или просто посидеть в тишине перед ответственной игрой. Вряд ли можно изобразить что-то результативное во время матча, если вместо подготовки битый час раздавать автографы. После игры я никогда не отказываю зрителю во внимании, но, стоит признаться, несколько раз это едва не стоило мне жизни.

Так, в семьдесят четвертом году мы играли матч со Спасским во Дворце культуры внутренних дел имени Дзержинского. По окончании я, как и обещал, вышел к публике и вместо упорядоченной очереди в специально отведенном помещении увидел приближающуюся ко мне со всех сторон толпу людей. Каждый хотел быть первым. Многие сомневались в том, что получат желаемое. Возник абсолютный хаос, во время которого напирающие сзади так притеснили стоящих впереди, что опрокинули меня на пол, а на меня – заваленный книгами стол. Не исключаю, что все могло бы закончиться очень плачевно, если бы в этот момент не подоспел наряд милиции и не оттеснил бы людей. Наверное, повезло с местом проведения встречи, куда стянули дополнительные силы органов правопорядка.

Нисколько не жалуюсь на то, что приходится общаться с публикой, без зрительского интереса любой спорт приходит в упадок, становится ненужным. Кроме того, всегда приятно осознавать, что занимаешься чем-то, что важно не только тебе. Когда чувствуешь за спиной поддержку, видишь одухотворенные лица болельщиков, слышишь приятные слова и пожелания удачи, это, конечно, придает сил, делает игру более легкой и радостной. Да и триумф победы становится слаще и вкуснее, если его есть с кем разделить. Но в те моменты, когда единственной, но невыполнимой мечтой становится желание остаться наедине с самим собой, твоя известность на какое-то время становится бременем, от которого невозможно избавиться. Но потом наступает новый день, усталость сменяется бодростью, хандра – позитивом, и ты снова благодарен судьбе за яркие мгновения каждого дня, а людям – за безграничный интерес к твоей персоне. Ты хотел достичь вершин и достиг, и чтобы удержаться на вершине, будь добр принимать все, что к этой вершине прилагается.

А прилагается, надо признаться, большое количество бонусов. И для меня одним из безусловных преимуществ моей известности стала возможность встречаться и общаться с удивительными людьми, с которыми вряд ли удалось бы обмолвиться словечком, сосредоточь я свое внимание на экономике. С кем-то удалось познакомиться благодаря своему чемпионству, с кем-то свела работа в Фонде, а к кому-то судьба приводила путем удивительного стечения обстоятельств, как это случилось с Фрэнком Синатрой, Сальвадором Дали или, например, Василием Семеновичем Лановым, с которым совершенно неожиданно оказались мы в соседних купе поезда Москва – Санкт-Петербург. Невероятного достоинства и благородства был человек. Первое, что бросилось в глаза, это его невероятная стать, которая прослеживалась во всем: в походке, в речи, в жестах и даже в мыслях. Весь он был олицетворением некой мужской сути и чести – человеком, верным своим идеалам и принципам, не терпящим дурного отношения к своей стране, везде и всегда встающий на ее защиту, не делая никому никакой скидки. Тогда в поезде вышел у него спор с сыном председателя Думского комитета по образованию и науке Никонова. Молодой человек получил образование в Соединенных Штатах и пел дифирамбы этой стране, утверждая, что жить там гораздо лучше, чем в России. Его позицию во многом поддержал и ехавший в одном купе с Лановым (очередная случайность) Евгений Евтушенко, позицию которого по отношению к родной стране нельзя назвать патриотичной. Спор вышел довольно жарким, Василий Семенович завелся с полоборота, он не терпел пренебрежительного отношения к России от кого бы то ни было и, дабы не довести беседу до драки, прежде чем покинуть купе Никоновых, сказал следующее:

– Заканчиваем разговор, иначе я вам морду набью. – Это было феерично и незабываемо, потому что слова он произнес с достоинством дворянина, вызывающего на дуэль оскорбившего его честь негодяя.

Мне всегда импонируют взгляды людей, искренне преданных своей стране. Я, наверное, менее принципиален в этих вопросах, чем был Василий Семенович. Возможно, лучше умею видеть не только достоинства, но и недостатки внутри своей страны, хотя мою любовь к Родине это нисколько не умаляет, а может быть, считаю, что идеальной страной на земле может быть только какой-то необитаемый остров, где ты волен жить по своим законам, не оглядываясь ни на кого. А так, абсолютно в каждой современной стране есть много хорошего, но и достаточно плохого, с чем нет желания мириться. Известность делает тебя человеком мира, и многие страны ты начинаешь оценивать по тем встречам и знакомствам, которые они тебе подарили.

Я не могу даже в свете сегодняшней политической ситуации испытывать личный негатив к Америке и американцам, мне гораздо приятнее думать не о существующем противоборстве наших стран, не о странной политике Соединенных Штатов по отношению к России, а вспоминать о своем собственном опыте общения с первыми лицами Америки.