Джон Уайзман - Воин-разбойник

Его униформа была какой угодно, но не официальной: шорты цвета хаки и сине-золотая футболка, в каких бойцы SEAL выходили на утренние зарядки.

— Это форма одежды на сегодняшний день?

Джон Ди утвердительно кивнул.

— Принял, понял. Ты слишком тщательно одеваешься, Марсинко.

— Я это завтра припомню.

— Кофе?

— Конечно.

— Обслужи себя сам.

Я взял бумажный стаканчик и наполнил его из электрокофеварки, стоявшей на двухстворчатом оливково-зеленом картотечном шкафу и поднял его в дымящемся молчаливом тосте в сторону Джо.

— Что случилось?

— Обычная чушь собачья. Мы на полпути в тренировочном цикле и тебе придется немного поиграть в догонялки. Я планирую отправить тебя в отделение «Браво» во втором взводе, как только ты закончишь свою квалификацию.

— Принял, понял. Как командир?

— ТНТ? Он в порядке, но перерабатывает. Он хотел бы прыгать и стрелять, но этот сукин сын погребен под тонной бумаг. Что делает его колючим, но не принимай это близко к сердцу. На самом деле, нам надо выдвигаться прямо сейчас — увидеться с ним, пока он не стал слишком занят. Он хочет кое-что тебе сказать.

— Пошли.

Мы вышли в коридор. Окрашенные в шаровый цвет боевых кораблей стены давно нуждались в покраске, а полы были обшарпанными и грязными. Но было хорошее, живое чувство по отношению к этому месту. Более того, оно было одновременно неформальным и сдержанным, когда дело касалось номеров формы одежды, лоска и лака, что очень ему подходило.

Джон Ди постучал в дверь командира отряда. Изнутри донеслось отчетливое рычание.

— Входите!

Мы вошли внутрь и отдали честь. Капитан третьего ранга (Lieutenant Commander в оригинале — прим. перев.) Том Н. Тарбокс поднял из-за стола свое невысокое грузное тело и ответил на приветствие. Его прозвали ТНТ (тринитролуол, тротил — прим. перев.), потому что он часто взрывался, не в силах держать себя в руках. Он не терпел никакой пустой болтовни.

ТНТ разрешил мне сесть и прочел евангельскую проповедь. Он спросил, как поживает моя жена. Я сказал, что она должна родить второго ребенка в течение месяца. Он кивнул и велел мне обустроить Кэти как можно скорее, потому что семьи были напрасной тратой времени офицера, если они не обустроены и не пребывают в комфорте. Меня поставят работать на подводных действиях — нырять — пока я не сдам удовлетворительно по всем требованиям, предъявляемым к бойцам SEAL.

Мне придется пройти через курс школы огневой поддержки, где я научусь вызывать артиллерийский огонь с боевых кораблей. Мне надо будет пройти языковую подготовку — испанский и заново сдать квалификацию прыжков HALO – по прыжкам с большой высоты с низким раскрытием, все это понятно, энсин Марсинко?

Я должен был быстро освоиться с вооружением и тактикой SEAL, и если я буду не в форме, то помоги мне Господь, потому что Тарбокс требует, чтобы его офицеры вели людей впереди, а не болтались сзади, и я ведь слышал каждое его слово, мистер?

— Айе-айе, сэр.

Он пожал мне руку, сказал, что рад видеть меня на борту и вышвырнул нас вон.

— У меня слишком много проклятой бумажной работы, чтобы играть в няньку. Увидимся позже за пивом в офицерском клубе, энсин. А теперь унеси отсюда свою задницу.

Существует огромная разница между UDT и SEAL.

Как боевой пловец, я был обычным воином, чьей оперативной границей была отметка высокого уровня воды на любом пляже, куда меня отправляли на разведку. Как боец SEAL я только начинал работать на отметке прилива — а затем продвигался вглубь суши, до тех пор, пока чувствовал себя комфортно. Я был уже не просто боевым пловцом, а амфибийным коммандос, который мог преследовать врага, устраивать хитроумные засады, сбивавшие с толку и наводившие ужас на противника, уничтожать пути снабжения, захватывать пленных для допроса и помогать обучать партизан.

Говоря языком войны специальными методами, когда я стал бойцом SEAL, я стал мультипликатором войск. Принцип прост: отправьте меня с 6 бойцами SEAL и мы обучим 12 партизан, которые обучат 72 партизана, которые обучат 432, которые в свою очередь обучат 2592 — и скоро у вас будет полномасштабное движение сопротивления.

Можно посмотреть и по другому — оперативники специальных методов ведения войны, вроде меня, могут помочь правительству, или же они могут помочь свергнуть правительство. Все зависит от того, какую национальную политику вы хотите проводить. SEAL не занимаются политикой. Это дело политиков. Но если есть политика, позволяющая нам действовать, тогда мы можем броситься в нашу смертоносную работу с удивительной изобретательностью, страстным энтузиазмом и изрядным усердием.

Именно это и произошло в сентябре 1966 года, когда незадолго до Рождества военно-морской флот приказал Второму отряду SEAL готовиться к отправке во Вьетнам.

Я возвращался с тренировочного цикла в Пуэрто-Рико со своим отделением — отделение «Браво» второго взвода — и мы только что прилетели на военно-морскую базу Норфолка, когда я увидел на летном поле нового командира отряда, капитана третьего ранга Билла Эрли.

Когда мы спускались по трапу, он помахал нам рукой. Эрли, из отряда SEAL Западного побережья, которого уже прозвали Скрутелли, из-за его привычки постоянно ерзать своим шестифутовым телом, когда он садился, собрал нас, шестерых офицеров, в тесный круг вокруг себя и сообщил хорошие новости.

— Нас направляют во Вьетнам. Два уменьшенных взвода — всего двадцать пять человек — прокричал он, перекрикивая 100-децибельный рев турбореактивных двигателей.

— Двадцать солдат — и пятеро вас, ребята.

Я никогда не был застенчивым типом. Я не стал дожидаться, пока Скрутелли закончит очередную фразу. Я схватил его за локоть и повел вниз по трапу, чтобы изложить свое дело. Он был выше меня, но я был сильнее, держал его за руку и не собирался отпускать, пока он не даст мне тот ответ, что я хочу услышать.

К его чести, Эрли не смеялся надо мной, пока не услышал, как я хнычу. Потом он вырвался из моего захвата, сказал, что я несносный сукин сын, что я не должен давить на жалость и что афера не сработала.

Когда он закончил сотрясать воздух по поводу моего отбытия, он добавил:

— Марсинко, причина, по которой я собираюсь отправить тебя во Вьетнам, не имеет ничего общего ни с логикой, ни с теми жалкими объяснениями, что ты тут начал мне излагать. Я хочу отправить тебя к этим несчастным вьетнамским ублюдкам по двум причинам. Во-первых, это оставит тебя без твоей киски. Это сделает тебя особо злым, что приведет к большому количеству жертв среди вьетконговцев и я в результате буду хорошо выглядеть. Во-вторых, ты самый младший парень из здесь присутствующих — так что, если ты наступишь на мину, или попадешься на снайперский выстрел, мы не потеряем много опыта и я все равно буду хорошо выглядеть. Так что пакуй свою сумку.