Джон Уайзман - Воин-разбойник

Мидуэй, Уэйк, Сайпан, Гуам, Филиппины — мы побывали везде.

Затем полет над Южно-Китайским морем, к югу от Сайгона и долгое, ленивое приближение, которое в конце-концов привело нас в сам Вьетнам.

Я поднялся по трапу в кабину и посмотрел через блистер. Я ожидал увидеть бесконечные пышные тропические джунгли. Вместо этого пейзаж был тускло-зеленым и пятнисто-коричневым, с квадратными милями лунных кратеров, изрывших землю цвета засохшей крови.

— А где же, черт возьми, джунгли?

— Пропали, — объяснил пилот.

— Удары Б-52. Дефолианты. Напалм.

Я задумался над этим.

— А где мы приземлимся?

— Бинь Туй.

— Большой аэродром?

— Не очень большой. Мы всегда оказываемся под обстрелом, так что будем действовать быстро. Как только мы оказываемся на земле, мы любим двигаться быстро — так что, если бы вы могли быстро убраться сами и убрать свое барахло, это было бы очень кстати.

— Принял, понял — я сбежал вниз и нашел Кочи.

— Пилот говорит, что мы садимся в горячую зону. Что насчет того, чтобы зарядиться и снарядиться прямо сейчас?

Кочи вздернул подбородок и задумался.

— Правила говорят нам, что мы не должны этого делать. Это тревожит Военно-воздушные силы.

— А вот интересно, Чарли читали эти правила?

Кочей задумался над этим на полсекунды. Потом он хлопнул меня по руке.

— Ты прав. Скажим им, что все, кто захочет, может заряжаться и снаряжаться.

Я собрал свое отделение, и мы вытащили М-16 и магазины из наших брезентовых багажных сумок. Мы вставили 30-зарядные магазины. Затем, пока экипаж ВВС не смотрел, мы потянули за рукояти заряжения — ра-а-а-а-чет-клик! и дослали патроны в патронники. Затем мы перевели предохранители М-16 в горизонтальное положение.

Теперь «Геркулес» кружил, опустив левое крыло и опускаясь все ниже и ниже. Мы услышали скрежет выдвигавшихся гидравликой закрылков, а, затем, ба-бам-бам, мы оказались на летном поле и выруливали, и кормовой трап заскулил, медленно опускаясь к земле. Все мысли о доме исчезли. Мое сердце стучало ровно, бум-бум с частотой 120 ударов в минуту. О, это будет весело.

Было тепло и влажно, свежо и по деревенски пасторально, как свиной навоз. Вы знаете, что когда выходите из самолета, ощущается первое дуновение странного, нового воздуха, которое сразу говорит вам о том, где вы находитесь? Первое дуновение, донесшееся от опущенного трапа, напомнило мне Пуэрто-Рико, и я сразу понял, что Вьетнам мне понравится.

Я огляделся. Вокруг были мешки с песком и укрытия для самолетов. Прямо над покрытием взлетной полосы вумп-вумп-вумпали «Хьюи». Но там были и пальмы, и рисовые поля, а за колючей проволокой и минными полями виднелись крестьянские хижины с цыплятами, снующими по дворам и свиньями, валяющимися в грязи за грубыми деревянными заборами.

Я потянулся, подняв М-16 словно гантель, и набрал полные легкие прекрасного, влажного, тропического, пропитанного горючим воздуха. О да. Пуэрто-Рико. Панама. Аромат был определенно из третьего мира. Странно, но для того, кто никогда не проводил много времени в третьем мире, это было жутко похоже на возвращение домой.

Через пару часов мы обосновались в Тре Нок, примерно в миле от авиабазы Бинь Туй. Тре Нок находилась на реке Бассак, одной из пяти основных водных артерий, проходящих через дельту Меконга. (С юга на север это были реки Меконг, Бассак, Котьен, Хамлуонг и Метоу. Каждая из них следует в основном течении с запада на восток, из Камбоджи в Южно-Китайское море). В Тре Нок у военно-морского флота была штаб квартира патрульных речных катеров; 116-я оперативная группа.

Мы были назначены в 116-ю для поддержки в регионе операций на реках, которые получили соответствующе звучащее кодовое название «Гейм Уорден», наша задача заключалась в помощи ПРК в перехвате поставок Вьетконга, которые осуществлялись на курсирующих сампанах или носильщиками — перетаскиванием через отмели. Мы также должны были перехватывать курьеров ВК, убивать или захватывать их и передавать разведке флота всю информацию, которую они несли.

Мы проехали пару километров от Бинь Туй до Тре Нок и, когда прибыли, уже наполовину ожидали увидеть палатки и уборные с дырами в полу. Судя по слухам, которые до нас дошли перед отбытием, условия жизни в штабе «речников» были примитивными.

Ничего подобного. Когда мы подъехали, я увидел бетонные здания, кондиционеры, торчащие из нескольких окон, приличных размеров камбуз, большой док и механические мастерские, а, так же, штаб-квартиру, которая хоть и не была Литтл-Крик, была намного лучше, чем кто-либо ожидал.

Как только мы подъехали, четверо лейтенантов — Джек Райнболт, Ларри Бейли, Боб Гормли, Фред Кочи и я, оставили два взвода снаружи и побрели в душный штаб 116-й оперативной группы, которой командовал старший офицер, носивший звание коммодора (звание в ВМФ США, эквивалентное бригадному генералу в армии или морской пехоте; выше капитана 1-го ранга, но ниже контр-адмирала. В данном случае, однако, это не воинское звание, а должность командира соединения. прим. перев.). Мы предъявили наши документы, прошли по коридору и постучали в дверь кабинета коммодора.

— Входите.

Мы вошли в комнату, затуманенную сигаретным дымом. Коммодор, капитан 1-го ранга, в грязной бежевой рубашке с закатанными до бицепсов рукавами, не глядя помахал нам рукой. Мы небрежно отдали ему честь.

Коммодор поднял голову. Он посмотрел в нашем направлении, затем сфокусировался на мне.

— Срань Господня. Марсинко, ты все еще раскрываешься низко, чудик?

Уитэм, бывший капитан ДКД-114, «Рашмора», на котором я совершил свой последний поход в качестве рядового боевого пловца, раздавил свою неизменную сигарету в обрезе гильзы, служившим ему пепельницей, подскочил, хлопнул меня по плечу и потряс правую руку.

— Сукин ты сын!

Уитэм внимательно осмотрел «шпалы» на моем воротнике. Он протянул руки и дотронулся до них, чтобы убедиться, что они настоящие. «Гусиные лапки» вокруг его глаз сморщились в то, что я запомнил как обветренную улыбку новоангличанина.

— Я бы никогда не поверил, что ты прошел через ШКО.

Наконец, он обратил внимание на остальных четырех парней в комнате, велев им стоять «вольно», а затем добродушно толкнул меня в грудь.

— Этот сукин сын чуть не довел меня до сердечного приступа, когда он был рядовым, а я командовал десантным кораблем-доком, — объяснил он, радостно хлопнув меня по руке.

— Черт возьми, сэр, — серьезно сказал Райнболт, который был старшим из SEAL, — он все еще так делает. На тренировке он…

— Молодец, Марсинко — перебил его коммодор.

— Читайте по губам. Если мне что-то и нравится в офицере, то это последовательность.

Он посмотрел на меня, как на блудного сына.