Джон Уайзман - Воин-разбойник

— Почему ты просто не назвал себя Горячим Членом?

— Я бы так и сделал, если бы додумался.

Я развернул свою ШТЛ на левый борт.

— Идем домой.

У нас было четыре часа веселья и сейчас было 22.30, самое время для нескольких прохладных часов.

— Время для «Миллера» — сообщил я по рации Галлахеру. (В данном случае, видимо, речь идет о пиве «Миллер». прим. перев.)

Мы развернули лодки и потащили наши задницы вниз по реке, как чертова армада двадцатого века. Я не мог перестать улыбаться. Мы расстреляли все чертовы патроны, которые взяли с собой, и от нас несло кордитом и потом. Мы превращались в воинов, которыми всегда хотели быть. Война была великолепна!

Естественный подъем продолжался до тех пор, пока мы не добрались до дока. Я видел с реки, что какой-то мужлан-придурок прыгал вверх и вниз, как обезьянка на поводке, а его рот работал в такте четыре четверти.

Когда мы подошли ближе, я его разглядел. Это был начальник оперативного отдела, капитан третьего ранга по имени Хэнк Мастин. Так вот, Мастина я знал только понаслышке. Он был выпускником Академии, чьи дедушка и папа были адмиралами и все это просто впечатлило меня до чертиков, верно?

Когда мы были уже в двадцати ярдах, я услышал, как он вопит, перекрывая хриплый рокот наших двух «Меркуриев».

— Какого хера ты вызываешь воздушную поддержку без моего разрешения? Кто дал тебе чертовы полномочия вытащить чертова ПРОКОМа из его чертовой постели? Кто дал тебе разрешение использовать позывные этого чертового подразделения?

Честно говоря, я никогда не задавался ни одним из этих вопросов вообще. Вы вели войну и все тут. Вы не снимали шляпу и не спрашивали:

— А можно?

Поэтому я ответил ему тем же.

— Эй ты, скотомудило, я пришел надрать жопу кое-кому из ВК, и достать несколько гребаных имен ВК — и именно это я сегодня и сделал. И если тебе это не нравится, то пошел ты и весь твой гребанный вид мозгоклюйных членоносов-карандашеточцев мудилозастойных .

Он побледнел, завопив:

— У тебя неприятности, мистер, — и ушел прочь.

Я вообще не вспоминал об этом инциденте до следующего дня. Каждый день, сразу после полудня, капитан 1-го ранга Би Би Уитэм обычно лежал в гамаке, который повесил рядом со своим коммодорским домиком, читал, курил, пил кофе и работал над своим загаром. На следующий день после нашей эскапады он окликнул меня, когда я проходил мимо, направляясь пожрать.

Он сдернул синюю бейсболку, скрывавшую его густые, коротко подстриженные светлые волосы, сдвинул очки на лоб и прищурившись посмотрел на меня.

— Дик, ты скверно начинаешь.

Он потянулся за сигаретой, закурил и выпустил дым в мою сторону.

— Ты и так в беде.

— Moi? (Я? — французский. прим. перев.)

— Out, toi, mon petit phoc. (Да, ты, мой маленький тюлень — французский. прим. перев.)

Какого черта он там бормочет?

— Да что я сделал-то?

Я действительно не знал.

Уитэм сменил сигарету на чашку с кофе, сделал глоток, поставил чашку на стол из патронных ящиков и взял снова свою «Мальборо».

— Слова «Хэнк» и «Мастин» что-нибудь для тебя значат?

— Ах, этот….

Уитем раздраженно покусывал свои жесткие светлые усы.

— Не надо мне тут «Ах, этот». Он вполне может отправить тебя под трибунал. Он старший офицер. У него есть связи в Вашингтоне, он выпускник Академии. И он неплохой парень — на самом деле, энсин Чудик, если вы познакомитесь с ним поближе и он не захочет отрезать твои яйца и подвесить их на гребаном флагштоке, он может стать тебе настоящим помощником.

— Айе-айе, сэр.

— И не надо мне тут «айе-айе» с лошадиным дерьмом, Дик. Я серьезно говорю, что он может помочь тебе. Хэнк составляет оперативные планы.

— Ну и что? Важное дело.

— Ты самый высокомерный энсин, которого я когда-либо встречал.

Уитэм затянулся «Мальборо».

— Читай по губам, Дик. Он тот, кто разработал здесь развертывание отряда SEAL.

— Но он же не SEAL, сэр. Это какой-то черт из Академии, который говорит мне: «Когда ты столкнешься с противником, ты должен спросить меня, прежде чем выпустить хотя бы одну чертову пулю».

— Это не то, что он тебе сказал.

— Это то, как я его понял.

— Вы идете и устраиваете стрельбу в зоне свободного огня, никому об этом не сказав. Вы поднимаете с постели командующего провинцией, чтобы он разрешил использование огневой поддержки и чтобы ее санкционировать, вы используете 116-ю оперативную группу — коммодором которой я являюсь — и ее позывной. И ты говоришь мне, что это Хэнк Мастин мудак, потому что он расстроен? Черт с ним, Дик — я расстроен.

— Хорошо, наверное я слегка погорячился вчера вечером.

— Читай по губам. Сдержанность, сдержанность, сдержанность. Если ты будешь слишком часто говорить капитанам третьего ранга идти на хер, как ты это сделал прошлой ночью, они вышвырнут тебя отсюда в наручниках.

— Окай, я понял, принял к исполнению.

Уитэм покачал головой.

— Хорошо.

Он сделал паузу и отхлебнул кофе.

— Дело в том, что здесь должен быть какой-то порядок, Дик.

— Я согласен. Но как мне кажется, шкипер, здесь все думают очень традиционно. Вы ходите на лодках, вы слушаете старшин. Из того, что я слышал, Чарли знает, что мы собираемся делать, потому что мы все делаем по учебнику.

— И что?

— И то, что пришло время для новых учебников, которые он еще не выучил.

Уитэм покачал головой.

— У нас есть новые учебники. И Хэнк Мастин написал их — SEAL будут поддерживать операции на реках и…

— Шкипер, это мы должны составить наш собственный план. Он рассматривает SEAL как вспомогательное подразделение. К черту все это. Шкипер, Хэнк Мастин, может быть, и потрясающий парень, но то, что он придумал — это обычное застойное мышление Академии ВМФ. Ради Бога, шкипер, SEAL должны быть нетрадиционными. Это значит, действовать не по учебникам.

Я подождал, пока он допьет свой кофе.

— Я прибыл сюда не для того, чтобы сидеть и ждать, пока Чарли найдут меня, шкипер. Я хочу надрать задницу Чарли на его собственной территории. Это нетрадиционно.

— Как вчера вечером?

— Эй, вчера вечером это была всего лишь репетиция. Я хотел дать своим парням немного практики, прежде чем мы начнем действовать по-настоящему.

Уитэм вздохнул.

— Вот что я скажу тебе, Дик. Здесь нет никакой практики — никаких репетиций. Каждый чертов день, это все по-настоящему. Если вы хотите четыре часа тратить мои боеприпасы, доставьте мне захваченного вьетконговца или какую-то информацию, или еще что-то, что я мог бы использовать.

Он был прав. Черт возьми, он был прав.

Его тон смягчился.

— Вы там хоть что-то добыли?

— Если на том острове вообще было что-нибудь. Шкипер, там ничего не двигалось после того, как мы закончили. Мы вернулись домой совершенно пустые. Ни одного патрона не осталось — даже в М-16.