Джон Уайзман - Воин-разбойник

Это была настоящая операция БПД (Будь Проще, Дурачок): С-130, с которого я и двое других бойцов SEAL сбрасывали десятки снаряженных взрывчаткой железнодорожных шпал, прикрепленных к парашютам. Деревянные солдатики должны были взорваться при ударе. Десятифутовые воронки, которые они оставят на взлетно-посадочных полосах, выведут объект из строя.

Будут сброшены и другие, более мелкие заряды — трубы, набитые пластиковой взрывчаткой, которые могут уничтожить любой наземный личный состав. Трубы будут обмотаны цепями, которые разорвутся и разлетятся, когда взорвется С-4, как великанская картечь, совсем как огромные мины «Клеймор». Раскаленные звенья цепей могли повредить вспомогательное оборудование, пробить и поджечь топливные баки, а также вызвать всеобщий хаос. У другой группы деревянных солдат будут прикреплены связки петард, так что когда они будут спускаться, они будут это делать со звуком бр-р-р-р-р-р, как будто высаживаются десантники с автоматами «Томпсон».

Доставленная должным образом посылка выведет Тегеранский аэропорт из строя. Не менее важно было и то, что это послужит отвлекающим маневром, пока Чарли и его парни из «Дельты» будут врываться в посольский комплекс в центре города.

А если иранцы нас собьют, ну что же, тогда мы потеряли бы один С-130, пятерых пилотов и трех бойцов SEAL – не о чем говорить.

По соображениям безопасности — например из-за того, что Советы постоянно прослушивали большой объем сообщений в этом районе — Чарли Беквит перевел «Дельту» из ее штаб-квартиры в Форт-Брегг, недалеко от Файеттвилла, штат Северная Каролина, в меньшую и более безопасную тренировочную зону — «Дельта» звала ее Кэмп-Смоки, хотя на самом деле это был Кэмп-Пири, огромный полигон ЦРУ для подготовки шпионов, лазутчиков и оперативников под прикрытием. «Ферма», как ее называют в мире шпионов, представляет собой участок земли площадью 25 квадратных миль, к северо-востоку от Уильямсбурга, штат Вирджиния, между федеральным шоссе №64 и Джеймс-Ривер. Именно там ЦРУ построило для Чарли и его людей макет здания посольства в Тегеране, чтобы они могли отрепетировать каждый свой шаг, как только перелезут через стену.

Тем временем я совершенствовал свой проект деревянных солдатиков. После работы в Пентагоне я садился за руль или улетал, встречался с бойцами SEAL, которых отобрал себе в помощники — с парой рядовых из Второго отряда, по имени Ларри и Боб — и мы принимались за работу, часто на всю ночь. В «темную сотню» я улетал обратно на север — чтобы успеть прочитать и уточнить ежедневную разведывательную сводку для адмирала Кроу до начала официального рабочего дня в 08.00.

Чарли Беквиту понравилась идея деревянных солдатиков. Девиду Джонсу — нет. Чтобы покончить с этим — и с чем-нибудь подобным — председатель издал нелепое постановление: «Вы не должны убивать», сказал он своим солдатам.

Второй — и более значительный — провал был в части агентурной разведки. Короче говоря, ее просто не было. Насколько я могу судить, в Иране у ЦРУ не было ни одного оперативника на месте. Мы смогли получить фрагменты информации через иностранные посольства, и в Иране еще оставался большой контингент иностранных граждан — турки, немцы, французы, ирландцы, канадцы — но не было организованной сети, и никто не поставлял «горячую» информацию, необходимую команде оперативников спецназа для проведения спасательной операции. Поэтому одна из целей ГАТ состояла в том, чтобы внедрить в Иран как можно больше операторов, чтобы иметь по крайней мере несколько активных на местах. Каждый вид вооруженных сил был проинструктирован искать говорящих на фарси и, учитывая требования безопасности спасательной операции, я был выбран в качестве «выключателя» от ВМФ для всех потенциальных лазутчиков. Моряков, говоривших на фарси, отбирали с помощью компьютерного поиска. Им было приказано оставить свои подразделения — без объяснения причин — и лететь в Вашингтон. Более десятка моряков появились на различных столичных аэродромах. Я встречался с ними, приводил их к себе домой, приводил к клятве — и подписи под обязательством хранить тайну, а затем передавал их раздельщикам мяса из штаба Вога.

Некоторые были отвергнуты, другие предпочли не идти добровольцами. Среди тех, кто действительно решил стать частью миссии, был капитан ВМФ из Аннаполиса, который согласился вести грузовик, набитый бойцами «Дельты» в Тегеран.

Два бойца SEAL также были отобраны в качестве лазутчиков. Оба работали на меня, когда я командовал Вторым отрядом SEAL. Один — я назову его Клейн — был американцем в первом поколении, выросшим в немецко-говорящей семье. Он был тайно переправлен в Иран как немецкий бизнесмен и его информация о комплексе посольства оказалась бесценной. (Он был «благодарен» за то, что был брошен после разгрома в «Пустыне Один» — без намека на то, что произошло. Будучи бойцом SEAL, а потому уверенным в себе, он прошел пешком шестьсот миль от Тегерана до турецкой границы, перебрался в безопасное место и отправился на поиски тех придурков-вундеркиндов, бросивших его на произвол судьбы с жаждой убийства в глазах. Невероятно, но Клейн, чья разведывательная информация в реальном времени была критична для миссии, никогда не был вознагражден за то, что он сделал. Ни медалей, ни благодарностей, ни повышения по службе, ни даже «молодец». Я не могу винить его за то, что он ожесточился.) Вторым бойцом SEAL был маленький парень по имени Джоуи, которого переодели монахом. Его следовало бы назвать Братом Диком, потому что он был дамским угодником. Джоуи пробыл на земле недолго — всего несколько дней. Но он сделал свое дело и ушел чисто.

Ночь на 24 апреля 1980 года, была вероятно самой длинной в моей жизни. Нас было около сорока человек, набившихся в СЗПР — специальное защищенное помещение разведки — на втором этаже Пентагона, сразу через коридор от большой ситуационной комнаты ОКНШ с ее экранами, размерами в стену, современными коммуникациями, техно-свистелками и электронно-перделками.

Там, на другой стороне коридора, была обитая толстым войлоком дверь.

Председатель ОКНШ Джонс и остальные члены Объединенного комитета начальников штабов сидели в своих мягких вращающихся креслах, что-то чертили в своих личных блокнотах или делали то, что обычно делают четырехзведные.

Мы, младшие действующие офицеры, планировщики, шпионы и спецназовцы, сидели на литом пластике и работали до головной боли, усугубляемой передозом кофеина. Наше СЗПР был фактически контейнером размером 16 на 30 футов (прим. 4,9х9,1м), подвешенным внутри большего помещения, чтобы исключить любое применение подслушивающих устройств. Мы вошли в него, только пройдя через три контрольно-пропускных пункта СОО — специального оперативного отдела, каждый из которых был укомплектован вооруженной охраной. В СЗПР были приподнятые полы, низкие потолки и флуоресцентные лампы, придававшие всему зеленоватый оттенок. В центре стояли два длинных стола для совещаний. На столах (вместе с коллекцией заплесневелых кофейных чашек, засыпанных крошками бумажных тарелок и набитых окурками пепельниц) стояло с полдюжины маленьких квадратных динамиков. Динамики были прикреплены к кабелям, которые тянулись через пол к стенным разъемам.