Ирина Безрукова - Жить дальше. Автобиография

Когда Андрей был в саду, ему разные девочки нравились, я даже запомнить их имена не успевала. Но выбирал он всегда девочек с характером, с харизмой, чтобы огонь в глазах и моторчик внутри. Относился к ним с вниманием. Как-то мы пошли покупать продукты на оптовый рынок – обычное дело, там было все намного дешевле, и можно было сразу в одном месте купить все, что надо. И среди гречки и мороженных «ножек Буша» увидели лоток с какими-то копеечными игрушками и прочей детской ерундой и мелочовкой. И среди всего этого барахла Андрей углядел колечки. Проволочные, тоненькие, а по центру ажурный цветочек, увенчанный «драгоценным камнем». Андрей заинтересовался, подошел посмотреть и говорит: «Мам, давай купим». Я удивилась – зачем это? «Мне так девочка одна в саду нравится! Хочу ей подарить!» «А второе кому?» – «Ну как кому? Тебе!» Это кольцо у меня хранится до сих пор.

Андрей всегда прислушивался к желаниям своих друзей и родственников, запоминал, кто из них о чем мечтает, и всегда дарил желанные подарки. Говорил: «Мам, ты летишь в Испанию? Зайди там в “Хард-рок-кафе”, купи для Илюхи медиатор, ему он очень нужен». И я искала нужный медиатор, понимая, как для Андрюхи важно подарить другу именно тот подарок, о котором он мечтает: медиатор, футболку или какой-то диск, который был сто лет назад заказан, пришел из другой страны по почте, но это был именно тот диск, который друг хотел, нужную книгу или редкий сорт чая – да мало ли, кто о чем мечтал.

Так вот, про девушек. Их наличие в жизни сына я никогда с ним не обсуждала. Видела, что он с кем-то переписывается, сидя в компьютере. Он тогда увлекался компьютерными играми, у них была какая-то группа по интересам, они там общались. Но в какой-то момент разговоры начались явно личного характера – Андрей стал просить меня покинуть комнату, когда начиналась беседа. Однажды меня пригласили на мероприятие в Дом-музей Булгакова. Звонит Андрей и интересуется, где я. Я говорю: «Тут такая прекрасная выставка фоторабот по “Мастеру и Маргарите”! Я именно так себе их и представляла, когда читала». А мы буквально накануне обсуждали, что уже два фильма посмотрели по этому произведению и ни один нас не впечатлил – не совпал с нашим ощущением книги. Андрей говорит: «Это очень интересно! Я сейчас к тебе приеду, но я буду не один». И приезжает с девушкой. Говорит: «Мама, знакомься, это Полина». Я оставила их смотреть выставку, ушла в кафе, а через несколько минут захотела что-то спросить, зашла за ними в зал и вижу, как они рассматривают фотографию, а сами держатся за руки. В этом было столько нежности, чистоты. Я сразу вышла, не стала им мешать. И целый день потом ходила и улыбалась. Через некоторое время я увидела, что Андрей стал замыкаться в себе, стал какой-то задумчивый. Спросила его, в чем дело, он сказал: «Как только я захочу об этом говорить, я обязательно с тобой поделюсь». А потом сообщил мне, что они с Полиной расстались. Я стала спрашивать, что произошло. Он поставил меня в совершеннейший тупик. «Понимаешь, она поступила в институт в Питере. И мы решили закончить наши отношения, потому что на расстоянии их продолжать невозможно». Я начала его уговаривать, объяснять, что это опрометчивый шаг – она же сможет приезжать, и он будет ездить к ней. Но он как отрезал: «Я, – говорит, – ее отпустил. Потому что у нее будет другая жизнь, и ей каждый раз надо будет отрывать меня от сердца, когда она будет уезжать. А это тяжело».

Его решение очередной раз меня поразило. Между ними явно была не просто симпатия, там явно зарождалось глубокое чувство. И насколько надо было быть зрелыми людьми, чтобы вот так трезво все обдумать и принять взвешенное решение. Не мучить друг друга, не отрубать хвост по частям, а закрыть тему.

Сейчас я понимаю, что он был прав. Психологи говорят, что близкие люди не могут находиться друг без друга больше двух недель без потерь для отношений. Потом они уже начинают учиться жить по отдельности. Теряют чувство опоры. И это означает конец их романтической связи. Но откуда такие нюансы мог знать молодой парень?

Я не стала его уговаривать и убеждать, что можно попробовать любить на расстоянии. Понимала, что это его дело и мне лучше не вмешиваться. Мой сын вообще всегда очень четко расставлял границы и не позволял мне заходить за них. Еще в детстве он удивлялся: «Мама, а почему ты не стучишься ко мне в дверь, прежде чем зайти?» Я, как свойственно многим мамам, норовила эти границы снести, хотя бы подвинуть. Но он мне четко дал понять, что он отдельная личность и имеет право на свою территорию. Я пыталась противиться. Объясняла, что я же мама, я его родила, я знаю, как он устроен, и вообще, он же сейчас одет – нет повода для конфузов. «Дело не в одежде. Мама, выйди и закрой дверь», – говорил Андрей.

Андрей меня воспитывал не меньше, чем я его. Это был обоюдный процесс. И как-то, во время наших ночных посиделок я сказала ему, что во многом была не права. Что я сожалею, что многое заставляла делать против его воли, давила на него, И что, наверное, я бы могла его меньше принуждать. Но для меня тоже было внове – быть мамой, я училась, пусть и на ошибках, делала выводы.

У нас на эту тему были споры с бабушкой Андрея. Бабушка была сторонницей строгости в воспитании, говорила, что мальчика надо воспитывать, «пока он поперек кровати лежит, мол, когда уже перестанет помещаться поперек – будет поздно». Но я видела, что ребенок растет понимающим, старалась меньше навязывать свое мнение и давать ему возможность принимать решения самому. А когда он вырос – поняла, что свободы могло бы быть еще больше, и это Андрею пошло бы только на пользу.

Я часто говорила сыну спасибо, за то, что он выбрал меня своей мамой. Андрей неизменно на это отвечал: «Пожалуйста». Вообще в нашей семье было принято выражать свою любовь. Я каждый день говорила сыну, как я его люблю. А когда он возвращался домой, и я слышала ключ в замочной скважине – оставляла свои дела и выходила его встречать. Мы обнимались и некоторое время стояли так. «Я тебя люблю», – говорила я. «Я знаю», – неизменно отвечал он. Это звучало несколько сдержанно и с юмором.

Андрей меня не стеснялся. Когда его друг Илья создал собственную группу и стал давать концерты – приглашал меня. И его нисколько не смущало, что он, взрослый парень, приходит на рок-концерт с мамой. Наоборот, всем с гордостью говорил: «Это моя мама».

У Андрея был хороший вкус. Однажды мы пошли в кинотеатр, который располагался в жутко дорогом и пафосном торговом центре. Андрей, проходя мимо одной из витрин, увидел пальто и сказал: «Оно мне нравится». Я скользнула по витрине глазами и отметила про себя: «Фенди. Неплохой выбор». Конечно, позволить себе такое мы не могли и просто заказали знакомой портнихе похожее. Получилось очень стильно. Но при этом весь его гардероб умещался в маленьком пространстве. Для него не было пределом мечтаний купить новую шмотку, кроссовки носил долго, и пока не сносятся – новые не покупал. На вопрос, чего ему не хватает из одежды, неизменно отвечал: «Мама, у меня все есть». А одежду он выбирал себе с детства. Сам. Я старалась не вмешиваться. Однажды мы с ним поехали в магазин, и Андрей выбрал какой-то умопомрачительный комплект из несочетаемых между собой майки, штанов «с заниженной мотней» и кепки. Бабушка, увидев его в этом наряде, выразительно на меня посмотрела. Но я сказала, что это выбор Андрея, и я его уважаю. Когда еще ему экспериментировать, как не в этом возрасте. Единственное исключение составляли мероприятия, где мы появлялись вдвоем. У него были дежурные классические костюм-рубашка-галстук-туфли, и я могла быть спокойна за его внешний вид.