Ирина Безрукова - Жить дальше. Автобиография

Мне становилось чуть лучше. Приехала наш гид и привезла мне местной вьетнамской еды, которую традиционно дают выздоравливающим. Я подумала – этого еще не хватало, если местное – то что-то острое, наверное. Но выяснилось, что в ее термосе был обычный куриный бульон, а в контейнере – вкуснейший рис. Проглотила с большим трудом пару ложек и расплакалась от умиления – я была ужасно слаба, и меня так тронула забота этой женщины!

Потихоньку я начала выходить из номера. Сделала первую вылазку в ресторан, дошла туда по стеночке, попыталась что-то заказать, но почувствовала себя плохо и так же по стеночке вернулась обратно в номер. Андрей так был внимателен ко мне и так опекал, что персонал ресторана решил: мы не мама с сыном, а пара. Андрей это заметил и стал смеяться: «Они, наверное, думают, что такие отношения могут быть только у влюбленных». Я парировала: «У тебя иногда бывает такое выражение лица, что на влюблённого ты не тянешь никак. И потом, мы похожи, видно же, что ты мой сын».

Когда меня немного отпустила болезнь, Андрей стал активнее выходить наружу, знакомиться с девушками: японками, кореянками. Я с интересом наблюдала за ним и пыталась выяснить, кто из них ему больше нравится. Он отшучивался: «Мама, перестань! Мне просто интересно. Мы общаемся, не более того».

Как только я смогла передвигаться относительно бодро, мы поехали в Мраморные горы. Это удивительное место. Ровное плато, вокруг которого – несколько отдельно стоящих гор. Как будто их кто-то слепил из пластилина и нарочно туда поставил. Поднялись на гору и оказались в каком-то совершенно фантастическом месте. Там много разных храмов – и пещерных, и рукотворных. Пещеры с невероятной высоты потолками, внутри естественный свет, который пробивается через расщелины в скале – такое нарочно не построишь. Внутри пещер – древние алтари, на которых курятся ароматные палочки, лежат разные подношения, цветы. Невероятно красивые водоемы с рыбами, растения – все с такой любовью обихожено. Рукотворные каменные изваяния искусно вплетены в природу, гармонируют с ней.

Я все время пыталась сфотографировать Андрея, запечатлеть его на фоне всей этой красоты, но он упирался, как мог. Он по-прежнему избегал фотографироваться. Говорил: «Мам, тут такое место, не нужно меня снимать!» Я вспоминала, как за 10 лет до этого мы путешествовали по дольменам, он зашел в один дольмен и сказал: «Меня не фотографируйте. И вообще уйдите все отсюда, мне надо побыть одному». Мы ушли, а он еще какое-то время оставался внутри.

Гуляли мы по этим горам, гуляли, надышаться красотой не могли, хотелось дотронуться до этих стен с наскальными рисунками, запечатлеть в памяти эту красоту. В одном месте увидели ступеньки – едва заметные, прикрытые растительностью. Андрей говорит: «Давай посмотрим, куда они ведут». Мы спустились по ступенькам и увидели скалу, около которой расположился мини-алтарь, а рядом – изваяние Будды. Вокруг него изваяния поменьше, его ученики. Скульптурная группа была сделана очень необычно – Будда явно был древний, первозданный, из белого камня. А учеников явно изваяли позже, они были гипсовыми, с раскрашенными лицами и выглядели куда более современными. Так, гуляя и изучая окрестности, мы, сами того не заметив, оказались уже не в туристическом месте, а в приватной части монастыря. Увидели небольшие домики на сваях, расположенные на склоне горы, и поняли, что тут живут монахи. Там было очень чисто и ухоженно, резервуары для воды, алтари, дорожки. Андрей удивился: «Надо же, даже в таком совершенно первозданном месте можно сделать так, чтобы было все аккуратно и чисто». Мы спешно ретировались, пока нас никто не заметил.

Вернувшись на туристическую тропу, мы оказались в торговых рядах. Полюбовались на статую Будды, посмеялись, что нам бы такую на дачу привезти – она будет очень эффектно смотреться у нас под рябиной. Решили сфотографировать статуи, но только потом я увидела, что на фото получилась не только статуя, но и наши тени. Моя тень была рядом с тенью Андрюши, и казалось, что мы держимся за руки.

Потом мы ждали автобус, чтобы доехать до отеля. Схлынул поток туристов, стало совсем тихо, и мы сели выпить кофе на улице. Андрей пошел купить бутылку воды, и я наблюдала, как он смеется с молоденькой продавщицей, говорит ей комплименты. А когда он вернулся – сделала еще один кадр, знаете, такой, в инстаграмной стилистике – столик, чашечка кофе, очки – и там же, в кадре, оказались его руки. Я поймала себя на том, что, сама не понимая почему, старалась каждый миг запечатлеть его на фото. Ну если не его целиком, то хотя бы руки. И я сказала ему: «Если бы ты дал мне хоть один раз сделать твою нормальную фотографию – я бы от тебя отстала». На следующий день мне это удалось: мы были у моря, у Андрюхи в руках был кокос с трубочкой, он лежал в гамаке под пальмами и подмигивал мне.

На следующий день поехали в древний город Хюэ. Взяли экскурсовода. Нам позволили зайти в местные дома, посмотреть на быт вьетнамцев. Мы удивлялись тому, как там разумно все устроено, как мебель и сами строения приспособлены к местному климату. Рассуждали о том, что, может, уже пора начать пользоваться опытом, наработанным столетиями до нас и строить современные здания, учитывая этот опыт. Как-то же удавалось древним строить так, что зимой в домах было тепло, а летом не жарко.

А потом Андрей сказал: «Мы идем есть в уличное кафе, потому что только там бывает настоящая аутентичная еда». Гид повел нас в заведение, располагавшееся в узком переулке, выглядело оно несколько непривычно: на улице вокруг крошечного стола стояли миниатюрные табуретки, а рядом с ними на мангале готовилась еда. Мы набрали всякой всячины, я посмотрела на нее, вздохнула и говорю: «Ничему меня жизнь не учит! Только что провалялась с жутким вирусом и опять экспериментирую!» Но это было очень вкусно, и, к моему удивлению, обошлось без последствий.

На следующий день наступило 8 Марта. С утра, пока я спала, Андрей пошел в ресторан отеля, принес мне фрукты. А вечером говорит: «Мама, я тебя приглашаю в ресторан, выбирай». Я выбрала красивый ресторан на берегу океана, но знала, что там дорого. И после того, как мы поели, сказала: «Андрей, это место тебе не по карману, не волнуйся, я заплачу за нас». Он ненадолго отлучился, я была уверена, что пошел в туалет. Но когда через некоторое время попросила счет, официант заверил меня, что это лишнее – счет уже оплачен. Я говорю: «Андрей, по моим подсчетам, у тебя на карточке уже должны были закончиться деньги». – «Не волнуйся, на то, что мне нужно, деньги у меня найдутся всегда. Сегодня твой день, отдыхай».

Пришло время возвращаться домой. В аэропорту на обратном пути Андрей гулял по магазинам и остановился около прилавка, где были представлены часы одного недорогого бренда, специализирующегося в основном на пластиковых детских часиках. И вдруг говорит: «Смотри, какие у них интересные часы появились». И показал мне на часы с металлическим светлым корпусом и кожаным рыже-желтым ремешком. Я отмахнулась: «Ты серьезно? В 25 лет хочешь такие часы носить? Есть более интересные бренды, для взрослых». Но он упорствовал, говорил, что они ему подходят по стилю. Я тогда для себя определяла его стиль как «городской рыцарь». За год до этого он заказал себе на день рождения… кольцо. Хочу, говорит, перстень с сапфиром, у Булгакова был такой. Я немного опешила – крупный сапфир дорого стоит. Но вскоре отправилась в Мюнхен по делам, и друзья повели меня на выставку, где продают камни и куда съезжаются ювелиры со всей Европы, чтобы купить что-то подходящее для своих изделий. И я приметила там крупный камень глубокого темно-синего цвета, который стоил вполне адекватно. Спросила у продавца, почему такая цена, и он объяснил, что это не сапфир, а танзанит. Я его купила. Андрей обрадовался, сказал, что танзанит – это еще лучше, камень редкий, всего одно месторождение в мире. Он нарисовал эскиз кольца, мы заказали его у знакомого ювелира, и с тех пор Андрей его носил.